С или М?

Такао слегка потряхивало от легкого возбуждения, которое он всеми силами пытался подавить в себе. Дело в том, что вот уже на протяжении двух часов рядом с ним стонал Мидорима. Причем делал это Шинтаро так громко и протяжно, что у Такао кровь из ушей грозила брызнуть фонтаном. Пару раз Такао в прямом смысле закрывал на происходящее глаза, но от появляющихся картинок, которые тут же начинала рисовать его извращенная фантазия, ему становилось еще хуже, и он их открывал. — Такао… — Мидорима, закусив губу, сквозь прикрытые веки бросил на Казунари полный отчаяния взгляд. — Я больше не могу… Сколько раз Такао представлял себе подобное? Десять, двадцать? Сейчас уже и не счесть. С губ Мидоримы срываются сладкие стоны, он хватает Такао за руку, шепчет вымученно «хватит», Такао наклоняется, целует Шинтаро в мокрый висок и продолжает его… — Такао… — Ой, Шин-чан, прости, задумался что-то… — холодные пальцы Мидоримы, обхватившие за запястье, вырвали Такао из его фантазий. — Что еще я могу для тебя сделать? Зубная боль мучала Мидориму вот уже пятый день. Еще в пятницу на тренировке Такао заметил, как Шинтаро постоянно потирает правую щеку и при этом хмурит брови. На вопрос «Ты в порядке?» естественно отмахивается, но пара пропущенных мячей в корзину говорит об обратном. По дороге домой Такао между делом рассказывает о своей матери, которая тоже как-то мучилась зубной болью, и которой очень помог при этом настой каких-то трав, но один строгий недовольный взгляд Мидоримы, и Такао меняет тему разговора. Потом были выходные, и в понедельник Такао надеялся увидеть своего Шин-чана в полном здравии, но как только Мидорима появился в классе, по спине Казунари пробежали холодные мурашки: припухшая щека Мидоримы говорила ему о том, что напарник проигнорировал тревожные сигналы своего организма. Почему? — Такао… а-а-а… — Мидорима нервно запустил пальцы в волосы. — Может быть, еще таблетку? — Ты две уже выпил… Может быть, ты все же сходишь к врачу? — Такао заботливо погладил ногу Мидоримы. — Я где-то потерял свой полис… Да и в Оха-Осе написали, что… а-а-ах… — Мидорима приложил ладонь к больной щеке. — Не-у-бе-ди-тель-но, — Такао, растягивая слоги, улыбнулся. — Сдается мне, что большой мальчик Шин-чан просто боится врачей. — Заткнись, Такао! — Мидорима подорвался, но тут же обессиленно рухнул обратно на подушку. — Странно… Ты хочешь стать врачом, но в тот же момент боишься врачей… — Они делают больно… Уколы, кровь из пальца… бр-р… — Мидориму передернуло. — В твоем представлении все врачи садисты… Так-так… Шин-чан, ты тоже садист? Вот почему ты хочешь стать врачом! — Глупый Такао, — Мидорима вздохнул. — Не неси вздор, сходи за таблеткой. — Шин-чан, на самом деле врачи избавляют от боли. И ты сейчас немедленно поднимешь свою задницу и, и мы вместе отправимся в больницу, — лицо Такао приняло серьезное выражение. — Черт, не понимаю, почему я слушал тебя все это время? — Может быть, — на секунду на лице Мидоримы промелькнула улыбка, — ты тоже садист? Я видел, как тебя завели мои стоны. Что, наслаждался моими муками? — Дурак ты, Шин-чан, — Такао покраснел. — Милый дурак… — Тц…

***

Через пару часов Мидорима снова лежал у Такао на диване и снова стонал. Такао сидел рядом с учебником по химии, но какая тут наука, если все твои мысли сконцентрированы на этих ласкающих твои уши звуках? — Ты обещал, что мне станет легче, — Мидорима крутился с боку на бок. — Шин-чан, сначала отойдет анестезия, потом воспалительный процесс должен пройти. — Не говори, как врач! — Хорошо, — Такао хихикнул. — Я же не хочу, чтобы ты меня боялся. Затем Такао пододвинулся ближе к Мидориме, склонился над ним, изучающе заглянул в зеленые глаза. — Шин-чан, а я все-таки так и не понял: ты С или М? — Я придурок, раз позволяю тебе быть так близко, — выдохнул Мидорима. Губы Такао соприкоснулись с губами Мидоримы, ловя с них очередной стон. Хотя и немного неправильно, но мечты Такао начали сбываться.