Тонкие миры — прочные связи

При других обстоятельствах эта комната с эркером обязательно бы понравилась Мейбл. Особенно потому, что окна эркера выходили на космическую ночь. Еще несколько дней назад Мейбл бы примерзла к такому зрелищу — не оторвать. Но сейчас, наблюдая всю эту картину много дней с борта «Лорри», она как-то уже привыкла к звездам, которые видны не сквозь стекло — сквозь тонкую воздушную пленку. Так близко, что, кажется, можно пощупать. Раньше ее не беспокоило бы, что в комнате полутемно, что багровый свет отбрасывает неприятные глубокие тени, и в углах ничего не видно. Она бы не искала рефлекторно свой абордажный крюк или арбалет — что-нибудь, что можно держать в руках против темноты. Кажется, Сус заметил ее нервозность. — Темновато, да? — спросил он. — Ну, погоди, чувачок, щас я похимичу тут с освещением… Он погладил черную заплату на серой стене, и свет в комнате сразу сделался ярче и наряднее: уже не тускло-багровый, а приятно-розовый. Стало видно, что ворс на сиденьях эркера слегка потерся, а по углам комнаты скопилась пыль. Интересно, космический корабль, а не убирают… Хотя с их обычным освещением еще попробуй убери. — Вот, я так понял, что у этого народца глаза в другом спектре видят, — объяснил Сус. — Ну или просто они реальные фанаты готик-рока. Ты как думаешь? — Голосую за готик-рок! — немедленно ответила Мейбл, потому что так она бы ответила раньше. И вдруг обнаружила, что у нее зуб на зуб не попадает. — Нет, чувачок, че-то ты мне совсем не нравишься, — Сус почесал в затылке, сдвинув кепку с пожеванным краем. — Погоди-как тут, я щас вернусь. Без Суса стало совсем плохо. Розовый свет казался ненастоящим, приторным. Конечно, лучше так, чем прежняя багровая муть. Мейбл обхватила себя руками за плечи и велела успокоиться. Все хорошо. Все прекрасно. В эту дверь вовсе не ворвутся эти страшные франкенштейны и не потащат ее расчленять. Все хорошо. Сус укротил их. ...Если, конечно, Сус не один из них. Может быть, он страшный маньяк, которому нравится играться с жертвами. Может, он вовсе не ее Сус, а существо, которое приняло его форму. Может, он как раз сейчас и пошел за инструментами, чтобы ее расчленить… Нет-нет-нет! Нельзя так думать. Все хорошо, ты в безопасности. По крайней мере, временно. — Мейбл, ты мне тоже не нравишься, — сказала она вслух. Собственный голос показался ей тоненьким и очень неуверенным. — Ну же, соберись! Сила Мейбл! Увы, сила Мейбл уже не пылала огнеметом, а едва светила свечой. Она попробовала мяукнуть на пробу. Мяуканье показалось фальшивым и жалостливым одновременно. Мейбл стало очень жалко этого котенка, который застрял здесь, неизвестно как далеко от родного мира, среди звездной ночи. Дверь отъехала в сторону, и Мейбл попятилась — но на пороге стоял всего лишь Сус. И в руках он держал не страшные пыточные инструменты, а кофейник. Да-да, кофейник, старинный такой, высокий — Мейбл видела нечто подобное только на картинках или в сериалах. Под мышкой у Суса был зажат какой-то сверток. — На, — он сунул кофейник Мейбл, — только осторожно, горячий! Она аккуратно приняла антиквариат за ручку и носик. Действительно, горячий, но держать можно. И очень тяжелый — полный, наверное. — Там какао, — с гордостью проговорил Сус. — Правда, тебе лучше не знать, из чего мои лоскутники его делают, но какао — всегда какао, даже если не какао, верно? Чашек они не держат, так что пей прямо из носика! Зато весь кофейник твой. И вот еще… Он перехватил то, что нес под мышкой, развернул. Это оказалось большое пушистое одеяло. — Вроде в фильмах все время все так делают, — сказал Сус задумчиво и накинул одеяло Мейбл на плечи. Под тяжестью этого одеяла и кофейника Мейбл как-то сразу села прямо на пол. Поставила кофейник перед собой, обернулась одеялом вместе с ним. От кофейника шло ровное устойчивое тепло, и под одеялом сразу стало жарко и еще ароматно запахло свежим шоколадом. Лучше, чем в Свитер-Тауне. Настолько лучше, что в ней даже проснулось любопытство. — Сус, — спросила она, — а куда мы летим? — К каким-то осам, — легкомысленно произнес Сус. — Ну, то есть они похожи на ос, я картинки видел. Их пыталась завоевать какая-то другая раса, они им дали отпор, и теперь все как-то зашли в тупик. Сами договориться не могут, поэтому позвали моих лоскутников. Ну, я их так называю. Они типа лучшие в галактике торговцы и переговорщики или как-то так. А я за компанию. — А… как ты тут оказался? — Искал тебя и мистера Пайнса. Как же еще? Сус говорил с таким непробиваемым спокойствием и оптимизмом, что Мейбл тоже постепенно стала успокаиваться. Как будто вокруг снова Гравити-Фолз и ей снова все нипочем. И не было такого, что человек с лицом Диппера пытался продать ее в рабство. — Мне тут снился такой чувак, вроде ящерицы, но с жабрами, — между тем продолжал Сус. — Сказал, что Дипперу уже поздно помогать, а вот тебе и мистеру Пайнсу я нужен, поэтому мне нужно позарез попасть на космический корабль к лоскутникам. Ну я и хопнул из того мира сюда, они мне приборчиков надарили, инструкций там всяких… половина, правда, потерялась. Я тебе потом фоточки того мира покажу, они там просто прикольные чуваки, реально прикольные! И так я им понравился, даже отпускать не хотели! Только я был тверд: нет, ребята, вы извините, но я должен искать своих друзей... — Что значит, Дипперу уже поздно помогать? — с ужасом спросила Мейбл, перебивая этот монолог. Одеяло, выпущенное из рук, улеглось вокруг нее складками. — Ну, я так думаю, что он уже сам себе помог, — Сус нагнулся и поправил одеяло на Мейбл. — А как иначе-то? Ты какао пей, а то остынет. Записано М. «Диппером» Пайнсом, магистром белой и зеленой магии. День 7348-й, измерение Корпорации После всех моих странствий помещение, в котором не видно стен и углов, инстинктивно заставляет быть настороже. Я видел, что дядя Форд чувствует себя точно так же. Не сговариваясь, мы переглянулись и встали так, чтобы охранять девочек, сгрудившихся около терминала инвентарной системы. Пистолеты мы не доставали, чтобы не всполошить их, но держалсь настороже. (Странно было относить Пасифику и Венди в одну ментальную категорию — «девочки». Пас всегда была моей ровесницей, Венди — недосягаемо старшей, почти взрослой. Теперь они обе годились мне в дочери.) Но не все когнитивные перемены оказались к худшему. Так, обратив внимание на то, насколько поза Форда похожа на мою, я испытал полузабытое странное чувство сродства. В детстве и юности я обожал Форда, даже идеализировал его, опираясь на свои воспоминания. Встретить после воспоминаний вновь живого человека, своего двоюродного деда, было довольно странно. Обнаружить, что вы с этим дедом похожи даже больше, чем тебе помнилось, вызвало у меня непередаваемо теплое чувство. Жаль только, что он относится ко мне с некоторой холодностью, но, по-видимому, этого не избежать, пока я наконец-то не докажу ему свои навыки и умения. Мне не привыкать. Когда я оказался в параллельном мире, там тоже меня долго не хотели принимать всерьез. Я доказывал свои способности всем, начиная от ковбоев, которые меня приютили, и кончая профессурой в Магистериуме. Кое-кто из этих людей потом даже стал моими хорошими друзьями. Надеюсь, и с Фордом будет так. Тем более, что мы уже успели подружиться, когда я был ребенком. А я ведь тогда меньше знал и хуже соображал. — Есть, нашла! — воскликнула Пасифика. — Тридцать третий ряд, стеллаж Рунто, — я знал, что так называется вторая буква алфавита: переводчик работал, молодец, — вторая полка, коробка семнадцать — тридцать четыре — пятьдесят шесть. Боже, тут что, столько коробок? — Вряд ли это хранилище у них одно, — сказал Форд, явно машинально: мысли его наверняка были заняты службой безопасности, которая преследовала нас. — А система инвентаризации наверняка общая. — Кроме того, цифровой индекс не обязательно строго порядковый. Первые две цифры могут обозначать регион или типа того, — добавил я. Но девочки уже нас не слушали — они метнулись считать стеллажи. Мы переглянулись. — Ты иди за ними, — сказал Форд. — Я покараулю дверь. Я кивнул. Приятно все-таки, когда тебя понимают с полувзгляда! Пас и Венди тем временем уже нашли нужную коробку и даже и открыли ее. Маленькие сияющие огоньки душ казались почти невесомыми или, во всяком случае, легче воздуха: они выплыли из коробки и повисли вокруг девочек, переливаясь всеми цветами радуги. — Какая из них твоя, Пас? — спросила Венди. Никогда бы не подумал, что Венди так легко и быстро подружится с Пасификой. Хотя, если вспомнить, они вроде бы успели пообщаться еще во время Странногеддона, когда мы все вместе превращали Хижину Чудес в «егеря» из «Атлантического рубежа». Не помню. Я тогда был слишком занят беспокойством за Форда и планами по сражению с Биллом, чтобы обращать внимание, подружились ли Венди и Пасифика. Но вроде никто в нашем «сопротивлении» не ссорился между собой, если не считать перебранок Мультимедведя и головы Ларри Кинга на тему будущего демократии в Америке. — Кажется, эта… — Пасифика неуверенно протянула руку и взяла один огонек, болотно-зеленый, переливчатый. — Мой любимый цвет. В жизни бы не подумал, что Пас любит зеленый. Сколько я ее видел, она вечно носит что-то фиолетовое или в крайнем случае сиреневое. В ладошке девочки огонек ее души светился розовым — просвечивал сквозь пальцы. — И… что с этим делать дальше? — спросила Пасифика неуверенно. — Как мне ее вернуть? — А как ее из тебя доставали? — спросила Венди. — Поднесли мне ко лбу такую железную штуку… Но я здесь ничего подобного не вижу. — Можно попробовать поискать информацию в терминале... — начал я. — Ну не знаю, — на лице Венди отражался скепсис пополам с неуверенностью. — Это же ее душа, по идее, должен быть какой-то способ вернуть ее быстро… — Простой способ… — пробормотал я. — Простой способ… Пас, как ты думаешь, что бы сделала Мейбл? — Откуда мне знать?! — на лице Пасифики проступила паника. — Не так уж много я с ней общалась, она твоя сестра, а не моя! — Да ну? — хмыкнул я. — По-моему, для любого, кто знает Мейбл, это очевидно! Пасифика встретилась со мной взглядом. Лицо ее тут же прояснилось. Она поднесла руку с зажатым в ней огоньком ко рту и проглотила. Взвыла сирена. Отвратительный звук чуть ли не взорвал нам черепа: мы рефлекторно зажали уши и согнулись пополам, а сама Пасифика даже упала на колени. Что еще страннее — зуммер в моем браслете тоже завопил, сигнализируя о том, что формируется разрыв в ткани мироздания. Но какой нафиг разрыв, все только что было спокойно! При такой плотности мира, как тут, этим штукам требуются недели или месяцы, чтобы манифестироваться по полной! А еще — если охрана нас и потеряла, пока мы плутали по служебным коридорам, то теперь уж точно нашла. Дневник д-ра Стэнфорда Ф. Пайнса Счет дней сброшен, измерение Бесконечной равнины Кажется, у меня светлый период. Тут ни в чем нельзя быть уверенным до конца, но похоже на то. Надо постараться свести вместе как можно больше воспоминаний. Итак, чем же закончилась история с миром Корпорации и загадочными пыльными существами, лишенными душ? По словам Венди, у нее от них до сих пор мурашки по коже. У меня нет. Не вполне этичное использование интересного природного феномена (как-никак, сотрудники Корпорации, у которых отняли души, понимали, на что шли), но не более того. Венди говорит, что я и сам бездушный сухарь, вот мне и не понять. Очень возможно, что она права. Однако к делу. В момент, когда завыли сирены, я добросовестно охранял дверь, однако сразу сообразил, что мои спутники совершили нечто, насторожившее здешнюю сигнализацию. Поскольку я уже несколько часов только и думал о том, как нам быть в случае следующего нападения здешней охраны, моим первым порывом было велеть всем надеть респираторы. Что я и сделал, едва только нашел троих моих спутников. Они корчились между стеллажами, зажимая уши, и вокруг них, словно бы в панике, металось с десяток разноцветных светящихся аномалий. (Позднее я узнал, что так и выглядели души.) Для меня самого шум вовсе не казался таким ужасным: морщиться, конечно, заставлял, но не валиться на пол. Я, однако, почти сразу же понял, что мои спутники и не думают притворяться или шутить, а просто звук оказался слишком высоким, и их молодые уши его воспринимали куда лучше. Одно из немногих преимуществ старости зрелого возраста. «Быстро, респираторы! — велел я. — Если сейчас ворвется служба безопасности, они пустят газ!» Диппер немедленно понял, о чем я говорю. Он сразу же вытряхнул из своего рюкзака наши с Венди респираторы и два шейных платка — я уже знал, что платок Диппера пропитан особым составом, который делал его почти универсальным фильтром. Не совсем то же самое, что респиратор, к тому же, не защищает слизистую глаз, но за неимением лучшего… Второй платок выглядел абсолютно идентично. Я отдал свой респиратор девочке Нордвестов, а сам взял у Диппера запасной платок. Тот пах чем-то терпким и сладковатым, немедленно вызвав у меня ассоциацию с Cannabis sativa. Позже, исследовав этот лоскут, я узнал, что сок растений, которым он пропитан, обладает рядом интересных свойств, но об этом как-нибудь потом. К счастью, мы успели вовремя. Едва Венди помогла Пасифике затянуть ремешки респиратора на затылке, отрегулировав его по размеру, над нами что-то загрохотало. Вскинув голову, я увидел, как на потолке открылся люк — к счастью, не прямо над нами, а в стороне, за пару стеллажей. В люк что-то упало, тут же раздалось тихое шипение, и по полу расстелился белый дым. «Дядя Форд! — заговорил Диппер, чей голос через плотную ткань платка звучал глухо и до странности походил на голос Стэнли. — Мой браслет зарегистрировал возможный разрыв пространственной ткани, доставай расширитель!» «Очень кстати!» — обрадовался я, не дав себе труд задуматься о том, как и почему тут образовался разрыв. Не теряя ни секунды, я распахнул свой «сантехнический» чемоданчик, в котором на тот момент держал критически важное для нашей миссии (и выживания) оборудование. Но девочка Нордвестов внезапно схватила меня за предплечье. Не зная, что вызвало этот порыв, я почувствовал изрядное раздражение: очень в духе этой семейки все время лезть под руку! «Я не могу! — крикнула она. — Не могу их бросить!» «Кого их?» «Я их приручила!» Тоже мне, поклонница Сент-Экзюпери! Исключительно переоцененный автор. Но сказать об этом я не успел: сверху, из люка на потолке, загрохотал голос, усиленный громкоговорителем: «Лица, виновные в особо тяжком подрыве экологической обстановки! Откройте дверь и выходите с поднятыми руками! Не усугубляйте ситуацию, не наносите урон Хранилищу!» «Девочка, если у тебя тут какая-то зверушка, сейчас не самое время…» — раздраженно начал я. «Пасифика, о ком ты?» — перебил меня Диппер. «О пыльниках! Ну, я их так называю. Такие серые, маленькие, живут по углам. Вы их не видели?» «Видели?! Пас, о боже, это же бывшие сотрудники корпорации! Я же сказал, что вы превращаетесь в такую хрень!» Пас ахнула. «Ну что, решили вопрос? — я вытащил расширитель. — Приготовились…» «Даю вам тридцать секунд на то, чтобы выйти с поднятыми руками! — грохотал голос из громкоговорителя. — Время пошло!» «Дядя Форд, у меня идея!» Диппер схватил Пасифику на плечи, наклонился к ней, чуть не прижимаясь лицом к респиратору. «Пас, ты их подкармливала, да? Позови их. Позови, как ты звала их есть, только погромче!» Девочка набрала воздуху — мне было видно, как расправились ее плечи под синим форменным халатом — и крикнула: «Нахлебники! Жрать!» Венди начала хихикать. «Что? — спросила мисс Нордвест, явно защищаясь. — Мне не до вежливости тут было!» В этот момент гулко бухнуло, зазвенело. Это вылетела дверь в хранилище. Разноцветные аномальные огоньки, что до этого более-менее спокойно дрейфовали вокруг нас, сбились в кучку между Венди и Пасификой и начали мелко вибрировать. Я понял, что воспользоваться расширетелем не успеваю, а все, что успеваю, это выхватить пистолет и по возможности встать между своими спутниками и опасностью. К несчастью, на нас напали с обеих сторон, не прикрытых стеллажами. К счастью, мы с племянником не сговариваясь заняли оборону в нужных точках, прикрывая наших подопечных. (Венди, думаю, фыркнула бы, услышав, что отнесена в категорию подопечных, но тут уж ничего не поделаешь.) На меня смотрело двое охранников в газовых масках, в бронежилетах поверх темной формы с каким-то оружием в руках, по всей видимости, пулевым. «Бросай пистолет, дед», — сказал передний. «Парень, будь ты моим внуком, я бы тебя точно приложил», — ответил я, но на спуск не нажал. Пистолет стоял на парализующий режим, так что убить этого молодчика я не боялся. Однако было понятно, что как только он упадет, его напарник меня снимет. «Нахлебники…» — дрожащим голосом произнесла сзади Пасифика. Тут что-то темно-серое метнулось под ноги человеку, который в меня целился. Тот взмахнул руками, заваливаясь на напарника, напарник выстрелил, свет в помещении мигнул. Я отступил на шаг назад, чуть было не наткнувшись на Венди. В хранилище душ творилось что-то странное. Стеллажи начали дребезжать, подрагивая: серая масса перла из теней десятками, нет, сотнями маленьких серых комочков, раскачивая стойки. Вдруг один из серых комочков подпрыгнул и вцепился в желтовато-розовый огонек души, один из тех нескольких, что все еще плавали вокруг нас. В следующие доли секунды я наблюдал удивительное превращение: комочек проглотил огонек и тут же распух, став размером с небольшую собаку. Теперь он не выглядел катышком пыли: он казался полупрозрачным серым шаром, оплетенным изнутри паутинкой желтовато-розовых сосудов. Прежний же огонек пульсировал в центре, словно сердце, рассылая по «сосудам» яркие желтые искры. Сзади раздался сигнал зуммера. «Еще один микроразрыв!» — воскликнул Диппер. Стеллаж слева от нас упал первым. Неплотно прикрытые крышки коробок слетели, и разноцветные огоньки вырвались на свободу. Тут же серые катышки теней налетели на них, распухая в один миг и превращаясь в серые шары с разноцветными прожилками. Зуммер на запястье Диппера не умолкал, и я ощутил хорошо знакомый запах озона: так пахнут пространственно-временные аномалии. Потом упал еще один стеллаж. Я потянулся к чемоданчику с расширителем и даже успел схватил его за ручку, а другой рукой потянулся к Венди, но это все, что я успел. Разрыв измерений возник вокруг нас совершенно спонтанно, и мы провалились туда, не успев воспользоваться нашими детекторами. Позднее, размышляя над этими событиями, я пришел к нескольким вариантам возможных причин. Самая очевидная из них: «толстая» природа этого мира была вызвана искусственно, путем сбора у населений определенных энергетических сущностей, которые корпорация вольно называла «душами». Возможно, из-за кризиса рождаемости (отсюда и загадочная одержимость клонированием) этот мир начал принимать у себя беженцев из соседних измерений, что привело к истончению ткани мироздания. Чтобы сделать ее более прочной, корпорации и начали извлекать «души» у своих сотрудников. Соответственно, возвращение души вызывает резкий скачок темпорально-пространственных характеристик, приводящих к разрыву ткани в этом месте. Плюс: мы сэкономили заряд квантовой пушки Диппера. Минус: мы провалились в разрыв спонтанно, не направляя его вектор с помощью детектора, поэтому оказались здесь, в этом гиблом мире, где даже нет (и быть не может) никого из наших спутников. Но об этом потом. Моя мысль слабеет, в голове опять носится всякий бред. Мне нужно позвать Венди, она поможет.