Клиническая депрессия.

Я просыпаюсь около полудня, голова раскалывается от вчерашнего. Часто утверждается, что похмелье становится тяжелее с возрастом; но мне нечего терять. Я уже потерял все самое дорогое, беру из ящика свои таблетки, запивая их проточной водой. Погода стояла отвратительная. Туман спрятал за собою все краски дня, накрапывал противный дождь. Я смотрел в окно и наблюдал за людьми. Все торопятся куда-то, думают о своем. Кто-то тащится с клубов, кто-то наоборот идет туда. Из-за тумана сложно разглядеть лица прохожих. Встаю с кровати и закрываю окна шторами, чтобы не видеть этой отвратительной картины. Головная боль была частым гостем. Прошло уже три года с момента смерти моей жены, а я до сих пор не могу её забыть. Как я ни крепился, слезы лились ручьем от одном упоминании её имени. Бросает в дрожь от воспоминаний того, что было, когда меня позвали на опознание тела. Тогда-то я и познакомился с тем детективом. Варнелом Тирстуном. Он говорил что сожалеет об утрате и просил рассказать, были ли у моей жены враги, и прочую чепуху. В те секунды, я просто хотел его убить. Потом я узнал, что у этого следователя есть дочь. Про мать я даже не спрашивал. Не мои проблемы. Дело рассматривается уже довольно долго, а убийца так и не был найден. Этот детектив часто говорит мне:  — Только сохранив себя, ты сумеешь помочь Кларе. — Он говорит это так, будто знает меня уже давно. Этот чертов Варнел не понимает, какого это. Каждый день ощущаются слабовыраженные сигналы в виде проблем со сном, раздражительности, отказа от нормального выполнения обязанностей. Я предпочитаю игнорировать эти симптомы. Каждый день я повторяю себе: «Это временно, пройдет. Просто очередной плохой день». Но это не так. Проблемы не уйдут просто потому, что тебе так хочется. Оно сохраняется на протяжении минимум двух недель. Депрессия уже крепко держит меня и причиняет невыносимые страдания. Дело доходило до тихих истерик и предсуицидального состояния. Чем сильнее депрессия, тем тяжелее увидеть просвет в жизни и найти причины жить. Все наслаждение пропадает. Зачем стараться, если любимые занятия уже не приносят радости? Честно говоря, я уже так устал, что сил моих нет. Я не могу смотреть на себя, на свое отражение в зеркале; на свои уродливые морщины, которые я даже не пытаюсь скрыть, мне противен цвет моих карих глаз, неухоженные, темные волосы средней длинны, колкая щетина на лице. Я ненавижу себя, и ведь подумать только, стал я «дряхлым стариком» после смерти Клары. Моя жизнь — лекарственные порошки и ожидание конца. Водные процедуры не занимают много времени. Я еще раз смотрю на себя в зеркало с отвращением, и наконец, оторвавшись от «самолюбования», выхожу из ванной комнаты. Мой завтрак давно состоит из дешевого кофе и магазинного салата, но я не жалуюсь. Уставившись в потолок, я обдумываю пользу жизни, вспоминаю прошлое, ранившее меня. Раньше мне казалось, что мир идеален, полон хороших людей, любви и понимания. Но три года назад я осознал, что это далеко не так. Мир стал совсем другим, не следует цепляться за нечто бесполезное, за ложные надежды. В конце все равно нас ждет разочарование в себе и в своей жизни. Не будет счастливого финала. В конце ты все равно умрешь, тебя положат в гроб, закопают. И когда твои похороны будут завершены, никто даже вспоминать о тебе не станет. Мои мысли прервал звонок в дверь. Кого опять черт притащил? Решив все-таки открыть дверь, я увидел его. — Я так понимаю, ты не рад меня видеть. Да, старик? — улыбнувшись, сказал Алистер. Его улыбка была скорее натянутой, чем искренней. Я понял это, когда посмотрел в его грустные глаза. Ему всего лишь двадцать два года, а парень уже пристрастился к курению. — Проведать друга, страдающего депрессией, очень мило с твоей стороны. — я посмотрел в его черные глаза. Фостер покраснел и отвел взгляд. Я пригласил его в дом, а тот, не поднимая глаз, шел за мной. Я заметил, что каждый раз, когда я смотрю на него, он начинает краснеть и отворачиваться. Пожалуй, не буду задавать глупых вопросов, ведь у каждого свои тараканы в голове. Пока я шел по коридору, я вспоминал, как мы познакомились с ним в анонимном чате. Он умел поддержать разговор, выслушивал мои жалобы и проблемы, пытался мне помочь. Алистер бледный и невысокий, кончики его рыжих волос окрашены в черный. На самом деле, он неплохой парень. Вот только для чего он познакомился с таким стариком, как я? — И все же, почему ты продолжаешь общаться со мной? Приходить ко мне, звонить? — спросил я, пристально наблюдая за Фостером. — Дарнелл, а разве быть другом, не означает быть рядом и слушать? Тем более, когда они так близки к самоубийству. Людям, которые страдают депрессией, необходима поддержка, особенно в те моменты, когда больной не выражает заинтересованности в жизни, это очень важно.