Тени.

Гет
PG-13
Завершён
67
автор
Размер:
654 страницы, 57 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
67 Нравится 127 Отзывы 41 В сборник Скачать

46. Твоё личное место в аду.

Настройки текста
- Разве было неясно, что два символа сразу – странно? – истерически шипел Дил. – И кто вообще заходит в комнату, с надписью «смерть»? И почему заклинание, открывающее двери, только у Сноу? Нельзя было еще кому-то его узнать? Мерлиновы усы! - Перестань, - несколько резко одернула его Мия. Роза поражалась ее выдержке. Хотя Грейс и прежде не претендовала на звание самого эмоционального человека в их компании, так что для неё это, наверное, нормально. Самой же Розе хотелось плакать. Два дорогих ей человека оказались заперты в таинственной комнате с пугающим названием, и у них не было нужного заклинания, чтобы открыть дверь. Надежда оставалась лишь на то, что изнутри это сделать возможно. И что Джеймс и Оливер на самом деле в порядке, просто решили осмотреться вместо того, чтобы открыть дверь и впустить друзей. Что, в общем-то, как-то нереально. Нет. Джеймс бы не допустил такого, он знает, что друзья будут сходить с ума. Он бы не оставил их в незнании, если бы мог. - Так. Спокойно, - Роза сделала глубокий вдох и приказала то ли Дилу, то ли себе. Пора что-то делать. Джеймсу и Оливеру может быть нужна их помощь. Реальная помощь, а не паника и слезы. - Нужно найти способ открыть дверь, - четко произнесла она, глядя на друзей. – Где Оливер отыскал то заклинание? - На меня не смотри, я не знаю, - сразу поднял ладони перед собой Дил. Мия пожала плечами. - Только если в библиотеке. Где еще? Разумно. Там же стоит поискать и им. - Хорошо, - кто-то из них должен был стать лидером. И Роза взяла эту роль на себя. – Мы с Мией отправимся туда и найдем заклинание. Дил, ты должен остаться, на случай, если они откроют двери, чтобы сказать им, что мы в порядке. - Что?! - Если они выйдут и не найдут никого, то решат, что с нами что-то случилось, - Роза привычным жестом положила ладонь на плечо своего бывшего парня. – Пожалуйста, Дил. Это ненадолго. Мы вернемся очень скоро. Она чувствовала себя немного нечестной, зная, что прямо сейчас собирается использовать тот факт, что всё ещё нравилась Дилу, в своих целях. Его голубые глаза отражали в этот миг так много эмоций, что у Розы закружилась голова. А может, всё это было потому, что она волновалась за брата и Оливера. - Ладно, - наконец, обреченно выдохнул Дилан. – Но поторопитесь. Не то, чтобы Роза и так не собиралась действовать максимально быстро. Она с благодарностью улыбнулась юноше и ощутила, что груз вины стал только больше, когда Дил улыбнулся ей в ответ. Но кто-то должен был принимать сложные решения. - Спасибо. Пойдем? Роза убрала ладонь и обернулась к молчаливо наблюдавшей за ними Мие. Грейс продолжала крепко сжимать палочку и хмурить брови, но согласно кивнула. Что ж, спасибо, что всё обошлось без споров. Сейчас они должны быть едины, как никогда. Но когда дверь, ведущая в подземелье, закрылась за их спинами, оставив Дила в темноте в одиночестве, Роза не могла отделаться от гнетущего тяжелого чувства в груди, что поступила неправильно. И хотя разум приводил множество доводов обратного, сердце не могло согласиться. - Ты уверена, что это хорошая идея – бросить там Дила? – прямо спросила Мия, когда обе девушки шагали в сторону библиотеки. – Мы понятия не имеем, где Оливер нашел то заклинание. - И что предлагаешь? – огрызнулась Роза, хотя это и было несправедливо. Но злиться в ответ ведь куда проще, чем признавать возможность ошибки. – Забрать Дила и вернуться в гостиную? Оставить Джеймса и Оливера в той комнате, надеясь, что они справятся сами? - Нет, - в голосе Мии тоже появилась резкость. – Но если капюшон придет туда, пострадают не Оливер, и не Джеймс, а Дил. Ты рассталась с ним и теперь совершенно о нем не заботишься, так? Это было уже слишком! От несправедливости обвинения хотелось кричать. Роза развернулась, и Мия, шагавшая следом, тоже остановилась. Лицо Грейс оставалось невозмутимым, но глаза яростно горели. - Не смей говорить о Диле, ясно? – прошипела Роза зло. – Ты ничего не знаешь ни о нем, ни обо мне. Твой парень исчез, но тебе словно всё равно. Так что молчи! Ты даже о чувствах ничего не знаешь. Губы Мии дрогнули. И Роза вдруг с ужасом поняла, что сказала. Она мгновенно растерялась, не зная, как это исправить, как забрать свои слова. Но Мия гордо вскинула голову и с холодным достоинством ответила: - Может, это так, и я ничего не смыслю в чувствах, но, по крайней мере, я никем не жертвую. А теперь займемся делом, пока Дил не попал в беду. И если Розе и хотелось еще немного поспорить, то только из-за паники. Но Мия была права – им стоило поспешить. Это тот самый случай, когда важна каждая минута. Больше они не разговаривали до самой библиотеки. Но внутри, среди стеллажей, обе замерли в растерянности, не зная, откуда начать. Перед ними было так много книг и так мало времени. - Эй, Роза, привет. С улыбками на лицах к девушкам подошли Альбус и Скорпиус. Мия скрестила руки на груди, словно закрываясь, и прищурила глаза, но слизеринцы не заметили ее подозрительности. - Привет, - выдохнула Роза, и нотки паники прорвались в ее голос достаточно ярко, чтобы Альбус заметил. Он всегда был ее лучшим другом, чтобы видеть то, что другие считали мелочами. - Что случилось? – тихо спросил он с беспокойством. Роза переглянулась с Мией и увидела, как та едва заметно покачала головой из стороны в сторону. Но ведь это был Ал, милый верный кузен. И это его старший брат был сейчас в опасности. Им нужна помощь. Любая. - Помогите нам, - попросила Роза. Улыбка исчезла с лица Альбуса. - В чем? – только и спросил он. Роза сжала его руку, пытаясь унять разрастающийся в груди страх. - Нам нужно найти старинное заклинание, открывающее запечатанные магией двери с помощью крови. Это всё, что мы о нём знаем. Но нужно сделать это как можно скорее. - Это так важно? – подал голос Скорпиус. Роза взглянула на него на миг, а потом снова встретилась с серьезными глазами кузена. Она подумала о Диле, рискующем каждую секунду встретиться один на один с капюшоном в темном узком коридоре, о Джеймсе и Оливере, пропавшим за дверью, где в буквальном смысле хранилась смерть, и сердце ее сжалось. - Безумно.

***

Джеймс понял, что дверь так просто не откроется, когда ни одно из заклинаний не сработало, а ответа на их с Оливером крики так и не последовало. - Эй, успокойся, - Оливер перехватил его руку, когда Джеймс в очередной раз пытался ударить по камню. Кожа на костяшках покраснела и вот-вот готова была разорваться до крови. - Они в порядке, - голос Оливера звучал мягко и успокаивающе. Джеймс заставил себя слушать друга, смотреть на него и не думать о том, что Дил, Мия и Роза могли оказаться в ловушке. Хотя, о чем это он? В ловушке он сам и Оливер. - Почему дверь закрылась? – спросил Джеймс. Оливер отпустил его, убедившись, что гриффиндорец больше не намерен колотить в дверь и тем самым причинять себе боль, и пожал плечами. - Кто знает. В любом случае, нам дверь не открыть. Давай осмотримся. Джеймс вынужден был согласиться. Оливер прав. Не нужно сходить с ума. Друзья найдут способ открыть дверь, а пока не стоит терять время. Поэтому он оглянулся, чтобы лучше рассмотреть комнату, в которой оказался. Она была самая маленькая из всех, в которых они успели побывать. По стенам горели факелы холодным белым огнем. А в центре стоял узкий длинный стол, на котором в ряд выстроились шесть сосудов разной формы. Оливер уже кружил перед ними, и Джеймс зашел с другого конца. Вытянув шею, он заглянул в крайний сосуд, представлявший из себя глиняный высокий котелок. Внутри оказалась густая жидкость цвета расплавленного серебра. Притягательная, красивая, завораживающая. Джеймс наклонился ниже, его дыхание коснулось поверхности зелья, и та вдруг задрожала, покрылась рябью, как от сильного ветра. И тут среди волн Джеймс увидел незнакомого человека, которого вдруг пронзили мечом. Фигура в отражении упала, истекая кровью, а ее убийца остался возвышаться над ней. Слева раздался шумный вздох. Джеймс отшатнулся от сосуда и быстро взглянул на Оливера, успев испугаться. Эти комнаты, этот коридор – всё, что было связано с Древней магией, что-то делало с Оливером, что-то плохое. И Джеймс не мог перестать бояться за него. Каждый чертов раз. Он и не заметил, когда это стало для него так же естественно, как дышать. Оливер смотрел, не отрываясь, в голубой фарфоровый сосуд. Но словно почувствовал взгляд друга и повернул голову в его сторону. - Что это? – задал ему вопрос Джеймс. И вдруг понял, что знает ответ. Следующее слово друга лишь подтвердило его догадку. - Смерть. В разных своих образах. - И если выпить, то умрешь определенным способом? Оливер пожал плечами. - Возможно. Или тебе будет это только казаться. Как будто тебя душат или сжигают. - Или пронзают мечом. - Да. Джеймс скривился и отошел от стола. Оливер же так и остался на месте. Но без сомнений их обоих тянуло к этим пугающим странным сосудам. К смерти. - Зачем Жрецы хранили это? – прочистив горло, спросил Джеймс. Он старался игнорировать собственное желание вновь заглянуть в какой-либо из сосудов и внимательно наблюдал за другом. - Чтобы убирать с пути тех, кто им мешал? Или изучали в поисках бессмертия или еще чего-то, – предположил Оливер. Голос его прозвучал слишком устало. – Я не знаю, Джеймс. Жрецы ведь не были на стороне добра, мы знаем это. Может, они не такие, как Тьма, но их магия все равно Темная. Оливер прикрыл глаза, и плечи его опустились. А Джеймс вдруг словно увидел ту невидимую цепь с камнем, что висела на шее друга и тянула, тянула его вниз. В пропасть. Во тьму. И Джеймс так пытался удержать его, но не мог, он чувствовал, что Оливер ускользал от него, что то ужасное нечто, что он скрывал, однажды заберет Сноу у него. И что тогда будет? Что останется? Поговори со мной. Я здесь. Я рядом. Я никуда не уйду. Ты же знаешь это? - Значит, все это оказалось бессмысленно, - в тишине произнес Джеймс. – Все эти комнаты. Они ничего нам не дали. Оливер, не открывая глаз, тихо усмехнулся. - Или дали слишком много. То, что мы не можем понять. Древняя магия, защитные книги, смерть – всё это способно если не победить Тьму, то задержать ее. Если знать, как использовать. Это то, что будет нам нужно, если мы не успеем. - Но мы успеем, - упрямо возразил Джеймс. Они оба не могут быть сломленными одновременно. Оливер открыл глаза, и их взгляды встретились. Ни один из них не улыбнулся. Затем Оливер сделал шаг в сторону и заглянул в зеленый металлический чан. Джеймс инстинктивно дернулся, но заставил себя остаться на месте. - Если выпить отсюда, то сгоришь заживо, - заметил Оливер. – Знаешь, это ведь одна из самых болезненных вещей в мире. И ужасных. Когда человека сжигают, и он чувствует запах собственной горящей кожи, и когда его глаза начинают вытекать, он еще жив... - Зачем ты на это смотришь? Перестань, - попросил Джеймс. Но Оливер не был бы Оливером, если бы именно так и поступил. Разумеется, он был сам себе на уме. Потому что прошел дальше и опустил лицо перед золотым кубком с красными рубинами по краям. Джеймс недовольно надулся, видя, что его игнорируют и намеревался ответить тем же, как тут лицо Оливера дрогнуло, и он отпрянул от кубка с отчаянием в глазах. Даже издалека Джеймс видел эти эмоции, которые друг не мог контролировать. - Оливер? Слизеринец отступил от стола так, словно больше не мог находиться рядом с ним. Лицо его по-прежнему оставалось открытым. - Я знаю, - прошептал Оливер. Джеймс шагнул к нему. - Что? Их взгляды пересеклись и замерли, утонув друг в друге. - Знаю, как убили Стивена. - Что? Джеймс удивленно открыл рот. Он знал, что для Оливера погибший когтевранец был кем-то вроде друга, так что он не был первым приятелем Сноу с другого факультета. Знал, что Оливер влез в эту темную историю только из-за Миргурда. Но это имя так давно не звучало в их разговорах, что Джеймс совершенно о нем забыл. А Оливер внезапно потупил взгляд. И стал выглядеть... виновато? Это было неправильно, странно, неестественно. Но перед тем как вновь начать говорить, слизеринец снова поднял глаза. - Я кое-что не сказал вам, - выдохнул он. И добавил. – Тебе. О смерти Стивена. Джеймс бы хотел реагировать менее эмоционально, но не мог. Обида ужалила его, и всё словно вернулось в то далекое время, о котором он давно забыл, в которое не думал, что они когда-нибудь вернутся. В те дни, когда всё между ними еще было слишком тонко, готовое вот-вот сломаться. Он думал, что между ними не осталось недоверия и тайн. Что они прошли тот этап. И теперь, получается, ошибся. Какой дурак. Поверил, что у слизеринца не будет в рукаве еще одного козыря. Или не одного? Джеймс невольно отпрянул от Оливера, скривив губы. - Какой сюрприз, - с сарказмом произнес он. – И что это? Оливер выглядел уязвлено, когда заметил, как отшатнулся Джеймс, но быстро взял себя в руки, вновь став холодным. - У Стивена были такие же глаза, как у тех животных в лесу. Кроваво-красные и теплые, - ответил он. – Так я и понял, что это не могло быть самоубийство. Джеймс не сдержался и фыркнул. Ему вспомнилось, как Оливер утверждал, что Миргурд не мог убить себя потому, что слишком любил жизнь, мечтал о каком-то там концерте со своей подружкой. Но теперь все это стало пустыми словами, игрой, скрывавшей правду. Ложью. - Ясно, - голос Джеймса предательски дрогнул. Он обхватил себя руками, словно это могло помочь смягчить неприятное чувство в груди. – И когда ты собирался мне это сказать? Оливеру хотя бы хватило чести не отвести взгляд. Но Джеймсу от этого не было легче. Потому что молчание оказалось лучшим ответом. Он все понял без слов. - О. Никогда? - Джеймс, не... - Что еще ты от меня скрыл? - Ничего, - голос выдал ложь Оливера. И это был очередной удар. - Правда? Тогда почему я не верю? - Джеймс... - Перестань, - Джеймс не собирался выслушивать оправдания. Но Оливер в этот раз не планировал отступать. - Я собирался сказать, но ждал подходящий момент, - выпалил он. И это вызвало у Джеймса лишь горький смешок. - Как насчет того, где мы следили за Эджком за той статуей? Или, может, того, когда ты вернулся? Или всех тех вечеров, что мы искали символы? Да я провел с тобой времени больше, чем с кем бы то ни было за последние месяцы, а ты не мог найти двух минут, чтобы сказать мне! Может, со стороны это могло показаться преувеличением, излишним драматизмом, но Джеймс бы не согласился. Потому что ему было обидно и горько. Потому что он чувствовал себя преданным. - Это не так просто! – тоже машинально повысил голос Оливер. По мнению Джеймса, он не имел на это права. - И что сложного? - Ты! – Оливер картинно махнул рукой на гриффиндорца. – Твоя вот эта реакция. Я же знал, что так будет, и не хотел всё портить. - Но испортил. Джеймс сжал кулаки и отвернулся. Он не хотел больше спорить, но при взгляде на Сноу его просто распирала злость. Но он знал, что если продолжит разговор, то они точно по-настоящему разругаются. Оливер молчал. И это тоже задевало, потому что Джеймс ждал извинений, слов. Хоть чего-нибудь. Но ничего не было. Он бы ушел прямо сейчас, но проблема заключалась в том, что они оказались заперты вдвоем в одной комнате без возможности выйти или отвлечься на разговор с кем-то другим. - Тебе не интересно, что случилось с ним? – через какое-то время спросил Оливер, и голос его звучал так, словно он протягивал оливковую ветвь мира. Обида все еще обжигала, и Джеймс ответил, так и не повернувшись: - Ну? - Заклинание. В сосуде я увидел, как один человек потер руки, из них вырвался лиловый шар и прошел через грудь второго. И когда тот упал мертвым, глаза его стали красными. В этом не было ничего нового. Они и прежде думали, что дело в темных чарах. Хотя, теперь, по крайней мере, ясно, как это заклинание выглядело. А может, капюшон просто подлил подходящее зелье в напиток бедному Миргурду, и тот погиб именно так. Наверное, Оливер ждал ответа, но Джеймсу было нечего сказать. Он слышал за спиной тяжелый вздох, потом шаги, и на секунду поверил, что друг идет к нему, но когда ничего не случилось, понял, что ошибся. Время в неуютной холодной тишине тянулось бесконечно долго. Джеймс продолжал медленно злиться, но постепенно первые эмоции проходили, и он начал осознавать собственное детское поведение. Краем глаз он заметил, что Оливер присел на пол около двери, положил волшебную палочку рядом с ногой и, перевязав порезанную руку платком, не мигая смотрел на сосуды. Глаза его казались пустыми. И Джеймс вдруг ощутил холод на затылке. Будто кто-то жуткий дышал ему в спину льдом. Этот взгляд Оливера был слишком невыносимым и пугающим. Когда стены, скрывающие нечто, опускались, и слизеринец позволял настоящему себе вырваться на свободу. Джеймс любил, когда друг не скрывал себя, но такой пустой тяжелый взгляд не хотел бы видеть никогда в этих глазах. И внезапно все его обиды стали неважными. Джеймс вытер влажные ладони о брюки и отправился к другу. Оливер даже не повернул голову, когда гриффиндорец сел рядом. - О чем ты сейчас думаешь? – негромко спросил Джеймс. И, по правде говоря, не рассчитывал получить ответ. Не после того, как минутами ранее сам вел себя как придурок. Но Оливер заговорил, тихо, слегка хрипло: - Ты прав. Я врал тебе. Прости. Джеймсу больше не нужны были извинения. Ничего из этого. Только чтобы Оливер не выглядел таким опустошенным. - Проехали, - сделал попытку улыбнуться он. Но Оливер повернул голову, и по его лицу было ясно – не проехали. Ещё нет. - Есть еще кое-что, - Оливер сглотнул, Джеймс видел, как дернулся его кадык, как дрогнула нижняя губа. – И когда я скажу это, ничего не останется... - О чем ты? – нахмурился Джеймс. И взгляд серых глаз вдруг стал таким теплым и печальным. - Когда ты спросил, помню ли я, что было со мной в коме, я сказал нет. Это была ложь. Я помню каждый миг, - Оливер закрыл глаза, словно слова причиняли ему боль. – И это меня убивает. Так вот, что терзало его все эти дни, вот что так разрывало его сердце. Джеймс замечал, что что-то не так и поэтому сейчас не удивился. Но испугался того, что было, что пережил Оливер. И все равно хотел узнать. - Скажи мне, - мягко попросил он. – Пожалуйста, Оливер. Тебе станет легче, если ты с кем-то этим поделишься. - Но тогда, - Оливер открыл глаза, и Джеймс не увидел в них стен, - я потеряю тебя. Всех вас. Это было так глупо и так отчаянно одновременно, что Джеймс мог бы заскулить. Такой беззащитный испуганный Оливер был чем-то новым, неизвестным, но его, как и любого другого Оливера, Джеймсу хотелось защищать. Он знал - что бы ни произошло там, в коме, это не изменит его отношения к слизеринцу. И он поможет другу нести этот груз, он хочет помочь, хочет разделить его боль. - Никогда, - выдохнул Джеймс решительно. Губы Оливера болезненно искривились, словно что-то внутри вызывало в нем агонию. И он отвернулся, будто понял, что сейчас не может вернуть контроль над эмоциями, но все равно не хотел показывать их. Джеймс уважал его выбор. Он мог понять, что друг просто не хочет быть слабым. Даже если Джеймс все равно бы не стал так считать. Плечи Оливера были напряжены, и голос его звучал негромко и тяжело, когда он заговорил: - Сначала это был только огонь. Я горел, я чувствовал, как моя кожа пузырится и плавится, и это было так больно, что я кричал, но голоса не было. И мне хотелось умереть, исчезнуть, только бы это прекратилось. А потом... потом я открыл глаза и понял, что лежу в какой-то комнате. Сперва я решил, что все еще в Хогвартсе, но потом... Слова прервались рваным вздохом. Джеймс дернулся от этого звука, будто его ударили заклинанием. Он понимал, не мог не понимать, что сейчас происходит нечто очень важное, особенное, но какая-то его часть, слабая, хотела, чтобы Оливер перестал говорить, потому что видел, что это причиняло другу боль. А он не хотел, чтобы слизеринец страдал. Достаточно он пережил, чтобы заслужить немного отдыха. И в то же время Джеймс жаждал узнать правду, потому что только так он мог по-настоящему помочь другу. Двигаться дальше. - Наверное, это было что-то вроде альтернативного мира, - продолжил тихо Оливер. – Того, где Тьма победила. Джеймс, ты бы видел это... Магглы были рабами, маги, сопротивляющиеся Тьме, скрывались в пещерах и лесах, тени кружили повсюду, словно теперь это был их мир. Так вот где был Оливер, вот о чем говорил Мэтью Сноу. Но как в таком мире Оливер мог бы быть счастлив? Как мог пожелать там остаться? - И в том мире, - вздохнул слизеринец, - Жрецы не погибли. Они так же прятались, как и остальные маги. Но они не были лучше Тьмы. Они так же убивали и мучили тех, кто отказывался идти за ними. И... они нашли меня. Внутри Джеймса словно взорвалась снежная вьюга. Ему стало холодно от предчувствия близкого зла. Жрецы не могли нести с собой ничего хорошего. Спина Оливера оставалась такой же напряженной. - Они рассказали, что случилось, но когда поняли, что я из другого мира... Они думали, я могу спасти их. Потому... – голос сорвался, но юноша быстро взял себя в руки. – Потому что во мне есть это. Их магия. Они заставляли меня учиться, но я не хотел этого. Не хотел быть их частью. И они сказали... Сказали, что не помогут мне вернуться, что я останусь здесь, если не приму свою силу. И я был готов. Я бы лучше умер, чем стал таким же. Джеймс услышал в голосе явное отвращение – к Древней магии, к Жрецам, ко всему, что случилось. И ему стало невыносимо больно оттого, что Оливер мог так сильно ненавидеть самого себя. - Я не собирался соглашаться. Они спрашивали, но я говорил им «нет». Каждый раз. Но они, - короткий смешок, полный горечи, - нашли способ. Когда они отпустили меня, я отправился на поиски других магов, способных помочь мне. И тогда... Оливер внезапно замолчал и низко опустил голову. Джеймс видел, как он запустил пальцы в волосы в каком-то отчаянном болезненном жесте. Что бы ни было там, дальше, это было еще ужасней. - Оливер? – позвал друга Джеймс. Тот не шелохнулся, но снова заговорил, медленно и печально: - Я встретил тебя. Что? Джеймс ожидал чего угодно, но не этого. Ему казалось, что на миг он забыл дышать, и сердце его остановилось. А после устремилось в бешеном темпе. Он думал, Оливер попал в то время, когда первая Тьма, тот безымянный мужчина, правил миром, когда никто из них еще не был рожден. Разве он понял неверно? - Это был ты и в то же время не ты. Такой знакомый. И такой другой. Ты возглавлял группу новых магов, борющихся и с Тьмой, и с Орденом Жрецов. Защищал их. Настоящий герой. Спаситель. Они смотрели на тебя, как будто ты был их миром. И так и было. Джеймс мог почувствовать, даже не видя, мягкую теплую улыбку на лице Оливера. И ощутил глубокую нежность в его голосе, появившуюся только сейчас и вытеснившую из него всю ненависть и презрение. - Он понравился тебе, - догадался Джеймс, - другой я. Оливер обернулся, и на лице его действительно блуждала робкая полуулыбка. - Это был ты, - вкрадчиво произнес Оливер. – То, каким ты можешь стать, если переживешь то же. И Джеймс верил. Глядя в глаза напротив не мог не верить. - Что случилось? Он не был уверен, что хочет знать ответ. Но раз вопрос был задан, и Оливер не мог промолчать. - Он всех потерял. Братьев. Сестер. Друзей. - И тебя? Оливер усмехнулся и опустил взгляд. - В том мире я не был твоим другом. Теперь Джеймс не сдержал улыбки. - Правда? - Всё было сложно, - Оливер так и не поднял глаз, отмахнувшись от расспросов. – В любом случае, он был мертв. Но там я встретил тебя и примкнул к вашему отряду. А потом тебя... того Джеймса убили. Тень вырвала ему сердце у меня на глазах. - Оливер, я... – больше было не до улыбок. Джеймс и представить не мог, каково это, то, что пережил его друг. – Мне жаль. Оливер покачал головой и снова отвернулся, демонстрируя свою спину. - И тогда я вернулся к Жрецам. Я согласился на их условия, чтобы вернуться сюда. Чтобы в этом мире никто не убил ни Джеймса, ни Розу, ни Мию, ни даже Дила – никого, кто был другом Оливера, кто был ему важен. Эта фраза осталась невысказанной, но ее невозможно было не услышать. Оливер пожертвовал собой, чтобы защитить других. Может, в том мире героем и был Джеймс, но на самом деле им всегда был Оливер. - Я столько натворил, - голос Сноу вырвал Джеймса из оцепенения. – Я использовал Древнюю магию, я открыл для нее свое сердце, и она сжигала меня. Я убивал, я пытал, столько крови, и эти крики... Я спать не могу, я не могу сбежать от этого, я слышу их до сих пор... Всегда. И не знаю, перестану ли. Я был чудовищем. И я никогда не смогу это исправить. Оливер замолчал и опустил голову. И Джеймс увидел, как на его руки упала слеза. И его собственное сердце разрывалось от боли. Он не мог видеть, как Оливер плачет. Это оказалось невыносимо. Это заставляло Джеймса страдать. - Эй, - он протянул руку, желая прикоснуться к другу, желая забрать его боль. Но так и замер, не положив ладонь на его спину. – Ты не чудовище. Но на самом деле не было таких слов, которые могли бы исправить случившееся. Не было ничего, что мог сделать Джеймс, чтобы помочь. И чувство беспомощности отзывалось в груди ноющей болью. Он не мог даже вообразить, что пережил Оливер, как мучился от того, что видел, что вынужден был сделать, как теперь жил с этим дальше. Но он точно знал одно – что бы ни происходило в том призрачном мире, Оливер не был монстром. Только кое-что не увязывалось... - Как... как долго ты был там? – тихо спросил Джеймс. И Оливер ответил ему разбитым тихим голосом: - Одиннадцать лет. Одиннадцать дней он был в коме. День за год? Того Джеймса Оливер знал дольше. Иррациональная глупая идея. Хотя эта мысль вовсе не должна была появляться в голове Джеймса, и он сразу же отбросил ее. - Слушай, что бы ты ни делал, это неважно. - Нет, - перебил его Оливер, - это важно. Это всегда будет важно. Я знаю, что это неправда, что это было только в моей голове, но я закрываю глаза, и вижу всех, кого мучил, вижу их умоляющие глаза, и кровь, кровь, которую невозможно смыть... Джеймс ощутил очередной укол, и на его плечи как будто опустилась невыносимая тяжесть, и он не представлял, что ему делать дальше. Он просто хотел помочь. - Что я могу сделать, Оливер? – шепотом выдохнул он, почти умоляя. – Скажи мне. Оливер оглянулся, и в его серых глазах сквозила пустота. Губы его едва заметно дрогнули, но он не сказал ни слова. И Джеймс понял, что ответ был «ничего».
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.