Silence

На грудную клетку опускается тяжелый удар кулаком. Рёбра несчастного отдаются нестройным хором острой боли. Ноги против воли резко слабеют, и парень опускается на колени. Он бы упал на асфальт и закрыл руками голову, пытаясь укрыться от ударов ногами, если бы его обидчики не держали его за запястья, не давая вырваться. Точные удары приходились по ребрам, солнечному сплетению и животу. Никогда по лицу. Они знали, что если синяки и кровоподтёки заметят, будет слишком много лишних вопросов, влекущих проблемы. Волшебным решением для них была железная уверенность подростка никогда никому не говорить об этом. Следующим ударом по груди, из ослабевшего тела выбивают остатки воздуха, заставляя закашляться кровью. Жгущая боль внутри при вдохе теперь ощущается, как залитая в горло раскалённая сталь. Голова начинает кружиться и рыжеволосого отпускают, сразу же заставив упасть вперёд, ударив ногой в спину. Скупо усмехнувшись, несколько человек спокойно уходят, перекинув через плечи рюкзаки. Поднявшись на локти и чуть отдышавшись, парень приподнимается и садится, прислонившись спиной к кирпичной стене здания. Такое повторяется не раз и не два, можно сказать, он даже привык. Где-то в глубине груди не возникает чувства справедливости или злобы, не возникает чувства обиды, только слепая беспомощность и стучащая в голове с пульсом мысль о том, что каждый удар заслужен. Итак, имя этого бедняги Каркат Вантас и его только что избили одноклассники. Лениво утерев рукавом своего свитера кровь с уголков губ, он закрывает глаза, так и оставаясь сидеть на заднем дворе школы, куда не выходят окна. Голова блаженно пустеет от усталости и саднящей боли, заставляя невольно погрузиться в тишину. Она давит на уши, но, кажется, мальчик этого не замечает. Ни сейчас, ни несколько минут назад, когда над ним издевались. С момента окончания занятий прошло достаточно времени, так что он совсем не волнуется быть обнаруженным. Медленно подтянув рюкзак к себе и достав оттуда небольшую пачку сигарет, парень на всякий случай оглядывается по сторонам. Никого не заметив, он сжимает губами фильтр, поднося зажженную спичку к табаку. Лёгкие мгновенно наполняются едким дымом, раздражая и разъедая до того пострадавшие дыхательные пути. Какое-то мазохистское удовольствие доставляет жжение в горле, что Каркат не сразу решается выдохнуть дым. Устало закрыв глаза, он медленно опустошает лёгкие от дыма, снова поднося фильтр к губам. Вдруг кто-то прямо из его пальцев забирает сигарету, и Вантас сразу же открывает глаза, растерянно смотря на человека, который это сделал. Он уже испугался, что сейчас последует шквал замечаний и упрёков, но перед ним стоял молодой парень примерно того же возраста, что и рыжеволосый. Его вид абсолютно раздражал Вантаса: тёмные очки авиаторы, абсолютно белые волосы и отвратительная, по мнению юноши, бело-красная кофта. Но это не шло ни в какое сравнение с выражением лица этого сомнительного подростка. Он не злился, не был раздражён, как бывает со старостой, которая изредка застаёт Карката за курением за школой и не улыбался. Не улыбался ни издевательски, ни дружески. Может, рыжеволосый даже почувствовал какой-то укол зависти. Сам он никогда не умел скрывать свои чувства, а этому уёбку удавалось без какого-либо труда. Подросток невольно захлебнулся своим раздражением, громко прохрипев: - Ты совсем еблан? Хули ты делаешь? В ответ ничего не последовало. Парень стоял молча, создавая, наверное, самое напряжённое молчание в жизни Карката.