У Кори много поводов думать, что он все придумал

Робин смеется и прячет глаза, а Кори кусает губы и чувствует себя подростком. Рядом с Робином Кори часто чувствует себя подростком: тем ребенком, который не мог понять, нравится ему тот одноклассник или одноклассница, или может быть одновременно, или может быть, он себе все придумал. У Кори много поводов думать, что он все придумал. С того момента, как они познакомились с Робином, его не оставляет мысль, что он придумал себе вначале дружбу (Робин сколько лет актер? Сколько у него ролей? Господи, да сам Кори в 2014 впервые вообще взялся этим заниматься!), а потом и влюбленность. Наверняка он слишком вошел в роль. Наверняка он все себе придумал, чтобы было проще играть. Наверняка... — Что? — наконец сдавленно спрашивает он, и голос уходит на пару октав вниз, а еще он видит, как у Робина от этого дергается кадык, и вот это Кори себе точно придумывает, потому что Освальд Кобблпот — вот кто может дергать кадыком и слегка краснеть, никак не Робин Лорд Тейлор. Он двигает пальцами, дергает себя одежду. На интервью проще: они говорили с Робином, он правда может трогать Робина, когда волнуется, если ему это поможет. Робину, конечно, это не нравится — это они тоже обсуждали. Честно говоря, Кори неловко большую часть времени, что он Робина трогает — тискает, обнимает, дергает, хлопает, — но он не может прекратить это делать. «Ничего, — сказал ему Робин, когда они обсуждали это в первый раз, — Дик такой же, все хорошо». Кори не был уверен, что хочет быть похожим на Дика. Честно говоря, Кори не уверен до сих пор, что хочет быть похожим на Дика. Что он хочет, чтобы Робин сравнивал его с мужем, чтобы Робин проводил какие-то параллели. Он как будто бы не думает, что он вторичен по отношению к Дику, но такая мысль закрадывается в его голову, когда он остается наедине и перебирает в голове все неловкие ситуации, которые случились между ним и Робином на площадке и после — в этот день. Неловкие ситуации — как эта — случаются и правда каждый день. И Кори не хочет знать, кажутся ли они такими же неловкими Робину. Это не то, что он готов обсуждать. Робин все еще смеется, смотрит на него, и Кори видит в них искорки, как от шампанского, и улыбка блуждает по его лицу, как будто он даже улыбкой умеет заикаться. — Что? — повторяет ему в ответ Робин, а потом хлопает его по колену, как будто не Робин говорил, что не любит прикосновения. — Ты смотришь на меня как Нигма на Освальда, выключи уже это, — продолжает смеяться он. — Хотя нет, знаешь, я еще подумаю. Кори сглатывает и дергает ногой, на которой лежит рука Робина. — Не смотрю я на тебя никак... — булькает он несчастно, думая, как он будет в этот раз оправдываться и объяснять свои действия. Отшучиваться становится все сложнее с каждым разом. Робин сжимает колено и подмигивает ему. — Ага, — говорит он. — Тогда посмотри мне в глаза и скажи это громко и как будто ты в это веришь. Сердце Кори мучительно делает кульбит куда-то к горлу. Робин все еще улыбается ему мерцающей вечно смущенной улыбкой, только это никак не отменяет, что жестокость у него — почти такая же, как у Освальда, которого он играет.