Аллея

Тёмная аллея была окутана холодным осенним туманом. Ряды темных берёзок стройно тянулись по всем ее сторонам. Старые лавочки с обшарпанной краской — вот и все аллейное убранство. Анна прогуливалась за руку со Штольманом, уже по сложившейся традиции, после каждого раскрытого ими дела. Светлая вуаль ее шляпки была так похожа на окутавший их обоих туман, тянушийся из черных глубин аллеи. Анна чуствовала смятение и нежность, которую она испытавала только рядом с ним. — Анна Викторовна, я хотел бы просить вашего отца… — Штольман повернулся к Анне и ее сердце замерло. — Да, я согласна! , — девушка не дала договорить сыщику, подумав, неужели он хочет просить ее руки?! Но тут ее сердце вновь упало куда-то вниз, бухнувшись в недра ее живота. — Спасибо, я хотел попросить его стать адвокатом для детей Спиридоновых, они совсем еще юны, сестра же мечтает стать живописцем и у нее отлично выходит. Анна почувствовала подступающую ярость, и не дав договорить Штольману, выдернула свою руку из его мягкого захвата, и отбежала к стволу березки, пытаясь спрятать подступающие слезы от цепкого взгляда зеленых глаз. — Ах, значит теперь вы защищаете молоденьких девушек? Что ж, вы мне такого подарка не преподносили! Ревность, жгучая и дикая рвала Анину душу, девушка чувствовала себя глупо, но сдерживаться уже не могла. Штольман был ошарашен внезапным порывом Анны и подошёл ближе, на задворках сознания он смутно понимал, чем мог быть вызван такой взрыв, но откинул эту мысль. — Анна Викторовна, да что же с вами сегодня такое? Вы так враждебны, — последнее слово он произнёс с улыбкой и попытался мягко убрать упавший локон из-под Аниной шляпки, та оттолкнула его и отошла назад, убрав руки от ствола дерева, Яков заметил кусочки коры на пальцах девушки.  — Яков Платоныч, я передам отцу все, конечно, — Анна зло сверкнула глазами и так и не ответила на вопрос Штольмана. — Впрочем, прощайте -, она развернулась и уверенно зашагала вперёд. Эмоции на лице мужчины сменялись одна за другой, он был восхищен ее искренней злобой, теперь он понял, что она была вызвана ревностью, и вспыхивала в таких чудесных голубых глазах. Ревность! Подумать только! Анна не боялась никогда ему перечить и идти наперекор его слову. Яков улыбнулся ей вслед и собравшись с силами крикнул: — Анна Викторовна, постойте! Бесспорно, такая женщина была для него идеальной. И он не имел права ее отпустить.