***
Свет ярко бросился в глаза. Не понимая в чем дело, Боунс попытался встать на ноги. — Лежите, лежите. Доктор сейчас придет. — Какой… Черт возьми, я сам доктор! Вот, смотрите, — он дотянулся до куртки и достал документ о назначении его на корабль «Энтерпрайз» главным врачом. — Что вообще происходит? Где я? — Вы в центральной больнице… — Что?! — удивленно закричал МакКой. Когда боль в голове утихла, а глаза привыкли к яркому свету, он осмотрелся. — Не-ет, это шутка. Пять минут назад я сидел в баре и допивал эту фиолетовую муть с Джимом… Джим… Где он? — Сэр, в баре «Дельта 8» произошла перестрелка между клингонами и землянами. Вы, как видите, неслабо так пострадали. А тот молодой человек, что был рядом, попросту прикрыл Вас собой. Кто знает, остались бы Вы живы, если б не он. Говорят, парень вытащил многих из горевшего бара, смельчак! Сейчас его перевезли в операционную… — Нет! Джим! — Боунс вскочил с постели и побежал по белому коридору. На него оборачивались медсестры и врачи. Толкая всех перед собой, он заглядывал в каждую комнату, пытаясь найти друга. — Стойте! — закричала девушка, но МакКоя было не остановить. Почти дойдя до конца, он увидел его. В темной комнате, лежащего под множеством капельниц и проводов. Док забежал в операционную. — Вам сюда нельзя! Мы… — Не командуй, парень! Я сам врач, —но этот аргумент не помог. Мужчины всячески пытались выгнать самозванца и, отчаявшись, Боунс достал спрятанный фазер и нацелился на толпу испуганных докторов. — Мне жаль, я не хочу этого делать, но если вы не уйдете…я начну стрелять! — Прошу, не делайте глупостей. В целях устрашения Леонард сделал несколько выстрелов в потолок. Конечно, все молниеносно выбежали из комнаты, а док запер за ними дверь. — Боже, Джим… — говорил он, закрывая лицо руками. МакКой стал рассматривать сканеры и прочие приборы на столе, но из-за сильной боли в правом боку не мог сосредоточиться……Первый раз в жизни…
— Хей, Боунс, — хрипло сказал Кирк. —Ты как? — Джим! Я? Брось, это не так важно… — Нет, важно. Зачем тогда я спасал тебя от этих…тварей? Я не верю, что они напали на нас… Ты был в хлам…я прикрыл тебя…вытащил на улицу… — Не разговаривай, береги силы. Сейчас я тебя подлатаю, как в старые добрые… — Боунс, друг…я…я слышал, что доктора говорили… Мне до утра…никак… — Да пошел ты! —взревел МакКой. — Знаю я их, даже головы у Андраиройца не найдут! Джим натянул легкую улыбку, которая скрывала боль, страх и грусть. Лишь он знал, сколько часов врачи работали над его раздробленными костями, сильными ожогами, которые капитан получил, пытаясь вывести двух блондинок из огня, ранами, которые клингоны оставили ему, пока тот прикрывал своего лучшего друга. МакКой стал изучать разные бумажки, снимки. Кровь капала на пол. Голова шла кругом. Кирк смотрел на бедного товарища и не смог промолчать: — Я приказываю уйти. — Что? — Я капитан, Боунс. Немедленно иди обратно и лечись. Весь пол в крови… — Когда ты оклемаешься, тогда и будешь командовать, капитан хренов! Джим покраснел — не стоило быть таким строгим с лучшим другом. Пытаясь смягчить обстановку, он продолжил: — Не обижайся. Делай, что хочешь. — Ха, да я и не думал слушать тебя! Кирк засмеялся, только вот зря — сломанные ребра сразу дали о себе знать. Потом он попытался привстать, но сильный хруст в руке окончательно заставил его передумать. — Джим, да чтоб тебя! Не двигайся! Эти оболтусы не зафиксировали перелом! Ох, хреново, очень хреново! — Прости Боунс. И знай, то время, — он тяжело вздохнул, пытаясь не дать слезам волю. — Было самым классным в моей жизни. Наши… Твои умелые, всемогущие руки…я без них и дня не прожил бы на Звездном Флоте. Ох, а сколько раз мы напивались и просыпались Бог знает где… — Ты что это, прощаешься что ли?! Перестань! — Еще, если вдруг что…я, конечно, и не надеялся это использовать, но тут такой случай… — Джим? — В моей комнате, под кроватью, в маленьком ящичке есть…как сказать…завещания. Письмо каждому на прощанье, указание, — он невольно смутился. —что сделать с трупом, если он будет… — Кирк! Да ты охренел! Я врач, а не нотариус! Даже не думай об этих…э-ээ…лежи молча, ясно? — Леонард, ты мой лучший друг! Боунс дрогнул, услышав свое имя. Очень редко, когда совсем все плохо, Джим мог назвать его Леонардом. — Сейчас накачаем тебя анте… Сильный шум от монитора. Долгий, протяжный звук. Такой противный, что поначалу док закрыл уши руками. Он взглянул в ту сторону и увидел одну длинную полоску по всему экрану.Сердце больше не бьется. Не говоря ни слова, МакКой стал реанимировать. Раз… Два… Три… Бесполезно? Нет! Еще раз! Раз… Два… Три… — Не смей! — крик дока раскатился громом по помещению.— ДЖИМ, НЕТ! Послышались шаги в коридоре. Скорее всего, это охрана. Медсестры нервно разговаривают. Кто-то, забыв о правилах, начал курить прямо в холле. — Представляете, направил пушку прямо на меня! Вот будь после этого врачом, — говорил один из присутствующих. — Нет! — закричал МакКой так, что все замолкли. Тут охрана выломала дверь, наставив фазеры на Боунса. — Встаньте! Нет! Он обнял тело друга, не отпуская его. К нему подбежала местная полиция, явно пылающая намерением заключить руки МакКоя в наручники. — Отпустите, я останусь с ним! Он мой друг! ДЖИМ! ДЖИ-И-ИМ! — кричал тот, пока его уводили из комнаты. Крик становился все тише и тише… Коридор окутала тьма.***
— Нет, Джим! Нет! — Доктор. — Не смей! — Доктор МакКой! Проснитесь, прошу! — А-аа, что? — С вами все хорошо? — Я…а где я?.. — Вы в медотсеке корабля «Энтерпрайз», с планеты… — Понял, понял! — он тяжело вздохнул. — Боже, какой ужас! — Кошмар приснился? Вам нужна помощь? — Спасибо, идите… медсестра? — Медсестра Ивальда, сэр! — Точно. Идите, прошу… Молоденькая девушка ушла в темный коридор медотсека. МакКой встал, вздохнул и…заплакал. Тот ужас, что ему приснился, был слишком силен. Все то, чего он со страхом ожидает каждый чертов день в этой пятилетней миссии, вдруг всплыло в одном кошмаре. Беспомощность доктора. Смерть друга. Чуть успокоившись, он достал из-под стола бутылку синего алкоголя и стал опустошать её прямо из горла. — Мостик вызывает Боунса, — вдруг пронеслось по комнате. — Джим! — вскрикнул Леонард. От радости и неожиданности он побежал на мостик, словно ребёнок, получивший подарок. Док несся к нему, улыбаясь во весь рот, а когда наконец поднялся и увидел капитана в кресле, поедающего яблоко и игриво улыбающегося стоящей девушке (видимо, она и принесла ему это лакомство), Боунс подбежал к другу и обнял его (хотя Джим даже не успел встать). Выглядело это, конечно, неуклюже (Мягко говоря. А было это так, словно тюлень прыгнул на льдину, так еще и не в очень культурной позе). — Б…Б…Боунс…ты это…ты чего? — Доктор МакКой, с вами все в порядке? — наконец спросил Спок. — Отстань, остроухий. Минут через десять док наконец-то встал и извинился, добавив, что он в полном порядке. — Джим, ты тоже мой лучший друг. Подавившись яблоком Кирк переспросил: — В каком смысле «тоже»? Боунс так и не ответил ему, а просто взял и ушел. И знаете, минут пятнадцать стояла полная тишина. Даже Спок не говорил ни слова, при всей нелогичности ситуации. — Нет, я так не могу, — сдался капитан. — Если что, ищите меня в медотсеке.***
Всю неделю на МакКоя смотрели косо. Кто-то шептался о неизлечимой болезни доктора, кто-то о сильном похмелье. Много слухов было. Мистер Спок тоже не был исключением. Создав целую теорию и даже диаграмму о переменчивом настроении врача и причинах этого, он выдвинул догадку о нервном расстройстве доктора и каждый день приносил ему в медотсек пончики с кремом (этот метод вулканец вычитал в одной книге). Где он брал эти угощения, никто не знал. А сам Боунс ходил постоянно улыбаясь. Как обычный и вполне счастливый человек, ведь все были живы и всем он был нужен. А то что произошло… Это был лишь кошмар…