Русская душа, голубая лагуна и один мокаччино, пожалуйста

      Три месяца назад Плисецкий считал, что переезд в Европу – лучшее, что случилось с ним в его гребанной жизни. После всех его сокрушительных обломов в России – ты не должен плакать, ты же мальчик; ты не должен дни напролет пропадать в балетном зале, ты же мальчик; ты не должен дрочить на шикарные задницы спортсменов, ты же, блядь, мальчик, - здесь ему легко дышалось, а за спиной словно раскрывались незримые крылья.       Два месяца назад он считал, что работа по соседству с тату-салоном – самое крутое, что случилось после его переезда. Несмотря на то, что владельцем салона оказался не горячий мускулистый парень, а двое неподходяще милых азиатов, тату были и оставались его фетишем номер один. А горячих мускулистых парней можно было отпаивать свежесваренным кофе после очередного сеанса к мастеру, например.       Месяц назад он считал свое сердце хоть и одиноким, но абсолютно свободным. А потом появился Леруа.       У Джей-Джея забиты рукава и скверный характер. У Джей-Джея подкаты уровня плинтуса и глубокий волнующий голос. Джей-Джей охрененно целуется и идет нахуй каждый раз, как перегибает палку.       Вообще-то Плисецкий дрочит на Джей-Джея каждое, мать его, утро в долбанном душе. «Это неправильно», - думает он, стоя под струями воды и смывая с рук горячую сперму. «Все в порядке», - шепчет ему на ухо личный дьявол голосом Леруа.       У Джей-Джея глаза при каждой встрече превращаются в темнейший графит, а у Плисецкого блядские бабочки щекочут легкие, мешая дышать.       У Джей-Джея не заканчивается арсенал обворожительных улыбок, вызывающих постыдный жар, а у Плисецкого не кончаются холодные «нет», вызывающие каменный стояк.       Джей-Джей ловит его в общажном коридоре и затягивает к себе в комнату, а Плисецкий сбегает в свою, чтобы все равно позже одиноко выстанывать две коротких J.       Джей-Джей не понимает, а Плисецкий не может объяснить иначе, чем «Иди нахуй!».       Он бы хотел признаться, но от своего дерьмового характера так просто не убежишь. Срань Господня, ну ему же не 15 лет? Зачем заменять намечающийся секс одинокой дрочкой на светлый образ, когда есть такой горячий оригинал? Почему так стремно быть девственником в восемнадцать?       Проживая в Рашке, он серьезно побаивался остаться одиноким лет до тридцати, но приехав сюда, Плисецкий был готов ухватиться за любую возможность избавиться от надоевшего клейма поскорей и совершенно бездумно.       Но с ним случился Джей-Джей, и все стало по-другому. Плисецкого больше не прельщала перспектива быстрого, ничего не значащего перепихона. Господи, когда он стал таким романтиком?       Из-за глупого иррационального страха их отношения стали натянутыми, и Юра совершено не знал, как это исправить.       Джей-отъебись-Джей?       Джей-не-сейчас-Джей?       Джей-блядь-Джей!       Тупой мозг продолжал расстраивать хозяина. iceTiger: JJ! iceTiger: ты охуел? iceTiger: ты блядь что творишь? iceTiger: ты нахуя написал в общем чате, что я и в постели веду себя как кот? iceTiger: ты блядь этого даже не знаешь! iceTiger: что за фарс? J-fucking-J: ну не я же это начал :D iceTiger: … J-fucking-J: и у меня нет тату на заднице J-fucking-J: просто чтобы ты знал, когда захочешь в следующий раз соврать об этом iceTiger: ах ты мстительная заноза! iceTiger: спускай свою заносчивую задницу со своего заносчивого 6 этажа!! iceTiger: ты должен быть в моей комнате через 2 минуты iceTiger: я пиздец как хочу набить твою наглую рожу J-fucking-J: а ты сегодня работаешь? iceTiger: нет J-fucking-J: а Пхичит? iceTiger: да       Плисецкий ведет себя как кот: шипит, кричит, скалит красивые кошачьи клыки, сверкает тигриным взглядом, но когда Джей-Джей ловит его в объятия, делает вид, что туда и собирался. Целует отчаянно и страстно, впивается в губы укусами, ворует выдохи, душит изящными пальцами, вызывает сверкающие звезды перед глазами.       Плисецкий целуется к р ы ш е с н о с н о. Вот только дальше дело не заходит.       Джей-Джей даже не знал, что можно хотеть кого-то так сильно, как он хотел Плисецкого. Так, чтоб перед глазами двоилось, коленки подгибались, так чтоб воздух из легких уже на выдохе превращался в огненное пламя. Так, чтоб дыхание сбивалось, чтоб сердце пропускало удар, так, чтоб дурацкий голос в голове произносил «Ох!» каждый раз при встрече с ним. Так, чтоб круглые сутки думать только о нем, представлять светлые пряди, спадающие на красивое лицо, и мечтать о нахально-кошачьем изгибе влажных губ.       Так, чтоб не попадать в ноты и сбиваться с темпа, потому что вдруг вспомнил вчерашний вечер. Так, чтоб убегать с последней пары со стояком. Так, чтоб самой эрогенной зоной вдруг стал телефон с сообщением о встрече.       Джей-Джей был взвинчен и зол на себя. Джей-Джей хотел бы больше никогда не касаться Юры, потому что тушить это адское пламя было некому, но каждый раз не мог отказать себе.       Это чувство раздирало его на куски, а он в отместку раздирал Плисецкого: прокусывал губы, сжимал волосы на затылке в тугой кулак, вырывал довольный рык полуукусом в основание шеи. И становилось легче, когда так: когда одно горячее дыхание на двоих, когда плавишься под этим еловым взглядом, когда резонируете вместе на одной ноте.       Джей-Джей хотел его так сильно и безраздельно, как может хотеть только разбалованный ребенок, не знающий слова «нет». Хотел его полностью, целиком, чтобы принадлежал только ему, чтобы можно было сказать мой. И бессильно злился, отступая каждый раз. Он глох, он задыхался, он не понимал, как это - невозможно. Вот же оно – только руку протяни, и твое.       Джей-Джей протягивал руку, и Плисецкий покорно выгибался ласке, жадно притягивал его в ответ и так блядски идеально стонал, но стоило зайти чуть дальше, и он без всяких разъяснений пасовал.       Просто выставляя Леруа дураком и за дверь.       Вот и сейчас стоило ему добраться нетерпеливыми пальцами до пряжки ремня, как Плисецкий под ним замер, словно превращаясь в каменную статую. Только вот статуи не умели так свистяще хрипеть на выдохе и не выдавали себя так ярко пульсирующей венкой на вспотевшем виске. Леруа дразняще потянул пояс джинс на себя, почувствовав, как возбужденной судорогой свело мышцы пресса, но Юра уже отскочил от него, оттолкнув Джей-Джея и усевшись в изголовье кровати по-турецки.       Плисецкий схватил подушку и укрылся ей, словно щитом: то ли отгораживаясь от Джей-Джея, то ли пряча за ней стояк. Его забранные в хвост волосы сбились, растрепались, а по шее разлился румянец, спускаясь до ключиц.       Плисецкий сверкает взглядом: смотрит зло и виновато, вызывающе и недоверчиво, словно кот, который то ли хочет тебя растерзать, то ли просит, чтобы его погладили, несмотря на строптивый характер.       Леруа садится на пятки и переводит дыхание, смотрит на Юру и пытается понять. В голове не появляется ни одного разумного объяснения, в голове бьет набат и настойчивое желание быть с Плисецким вместе.       - Слушай, мм… если тебя это настолько смущает, снизу могу быть я, - Джей-Джей произносит это тихо и жарко, ему немного стыдно, но на самом деле ему плевать и на смущение, и на гордость вместе взятые. Ему важен сейчас только умопомрачительный Плисецкий с его тупыми тараканами в голове.       Юра убито стонет и падает лицом в подушку, сгибаясь пополам и оставляя на виду только пылающие уши.       - …первый, - приглушенно доносится из недр подушки.       - Что? – Леруа боится, что не понял или, что понял неправильно.       - Я гребанный ебучий девственник, ясно? В этом моя проблема! Не было у меня никого, и ты – первый!       Джей-Джей чувствует, как его бросает в жар куда больший, чем был до этого, чувствует, что его сердце минимум в три раза увеличилось в размерах и теперь больно колотится о грудину с небывалой силой.       - У тебя не было совсем никого? – пересохшими губами растерянно уточняет он.       В ответ светловолосая макушка лишь отрицательно дергается.       - Но ты ведь точно уверен, что..       - Гей? Блядь, Джей-Джей, думай, что несешь! Ты бы еще в первый день валялся за мусорными баками, а не на моей кровати разлеживался, если б это было не так!       Леруа вспомнил, почему Виктор не хотел приглашать его на свою родину и не сдержал нервного смешка.       - Арргх, Джей-Джей, проваливай! Я сейчас со стыда умру!       - Прости-прости…       - Я тебя сейчас за шкирку выкину!       Джей-Джей понятия не имеет, что он должен сделать.       - Пхичит скоро вернется.       Джей-Джей глубоко вздыхает и поднимается. Юра все еще утыкается носом в подушку, когда он выходит из комнаты. iceTiger: Крис iceTiger: пожалуйста, помоги alpine boy: о-ля-ля alpine boy: да я смотрю кто-то в отчаянии ☆ ～('▽^人) iceTiger: да alpine boy: ого alpine boy: как откровенно (*/ω＼) alpine boy: окей, птичка, в чем твоя проблема? iceTiger: ну iceTiger: ты не проигрался бы alpine boy: хм, а ты не мог бы начать НЕ НАСТОЛЬКО издалека? iceTiger: ну блядь iceTiger: ты не проигрался бы, поставив на мой секс с JJ iceTiger: у нас ничего не было iceTiger: и я не знаю, как сделать, чтоб было alpine boy: ахах, и почему ты пришел с этим ко мне? alpine boy: ты думаешь, я справлюсь лучше Джей-Джея? :D iceTiger: НЕТ БЛЯДЬ iceTiger: КРИС БЛЯДЬ iceTiger: я просто iceTiger: нервничаю. alpine boy: господи alpine boy: ладно alpine boy: я дам тебе очевидный и хороший совет alpine boy: но с тебя должок (･ω<)☆ iceTiger: … alpine boy: ты смотрел четвертого Поттера? iceTiger: да, и? alpine boy: делай то, что у тебя выходит лучше всего iceTiger: ? alpine boy: танцуй.