У Чонгука вдруг по спине бегут мурашки.
— Что за глупости? — недовольно бурчит альфа. — Один ты в любом случае не будешь! — Ну, а это уже мне решать, — шипит Тэ. — Захочу — буду. Вот прямо сейчас и позвоню, — Тэхён тянется за смартфоном, который лежит на столике, но альфа настырно выхватывает из рук омеги телефон. — Себе же, придурок, хуже сделаешь! — Телефон моментально летит на кресло от которого отскакивает и падает на пол. — Да кому я такой нужен? — голос блондина срывается на крик. — Я запутался… Слишком сложно разобраться в своих чувствах. Глаза наполняют слёзы — всё плывёт. Видно только несуразное пятно, которое тянет Тэ на себя. Альфа прижимает этого плачущего глупого кролика к себе, не давая и малейшего шанса выбраться из своих объятий, но блондин и не собирается. Ким утыкается лицом в грудь альфы и, словно безутешный ребёнок, роняет горячие капли слёз на футболку Чона, сжимая её в руках. — Почему со мной всегда что-то не так? — сквозь слёзы шепчет омега. И начавшаяся течка ещё сказывается на этой ситуации. Мальчик всегда тяжело её переживает, а всё потому, что до сих пор не признал никого своим истинным. Есть Юнги, они встречаются, но любовь односторонняя и, как стало казаться Тэ, эта любовь постепенно угасает. Гуку больно смотреть на такого Тэхёна, больно прикасаться к нему. Чон на инстинктивном уровне не может бросить омегу в таком состоянии, но всё же он полноценный альфа, и с каждым разом всё тяжелее просто сидеть и успокаивать Тэ, заключая в своих объятиях. Чонгук берёт лицо Тэ в свои ладони и смотрит в заплаканные глаза, вытирает слёзы и утыкается носом в шею омеги, медленно втягивая апельсиновый запах. — Ненавижу себя, — осипшим голосом шипит Тэхён, чуть ли не до крови прикусывая губу. Крепкая рука альфы хватает тонкое запястье омеги и, осторожно придерживая, укладывает на диван ослабевшее тело. — Послушай меня, — настойчиво, но не повышая голос, говорит Чонгук, — ты нормальный, — договаривает старший и касается плоского живота под футболкой Тэ.Ким вздрагивает.
Чонгук решает, что раз по-другому этого глупого кролика переубедить нельзя, то он должен. Рука Гука осторожно скользит по бокам Тэхёна, ведёт от груди и ниже, невесомо задевая чувствительные соски. Ким невольно выгибается, почувствовав постепенно наступающие горячие волны. — Эй, Чонгуки, перестань, — просит Ким, извиваясь под альфой, когда тот проводит ладонью по внутренней стороне бедра. — Это ты перестань говорить такие глупости! — Чон не слушает просьбы омеги и настойчиво игнорирует сопротивление. Старший не считает, что делает это для себя и своего удовольствия. Это все ради Тэхёна, ради этого мальчишки, которому срочно нужно разобраться в себе, которого срочно нужно спасать. И помочь ему может только Гук. Ким ярко ощущает своё возбуждение, и альфа его точно уже заметил, но омега продолжает тешить себя надеждами, что Чон не просёк, что у Тэ встал на брата. Как же стыдно будет обоим, когда все прояснится. Омеге уже стыдно: Чонгук хоть и сводный, но всё-таки брат. — Гуки… — хнычет Тэ, скрывая своё покрасневшее личико в ладонях, — что ты делаешь? — Ким задаёт слишком очевидный для всех вопрос. — Просто пытаюсь помочь любимому братику, — Чон протягивает руки к паху младшего, — справится с возникшей проблемкой. Широкая ладонь осторожно касается заметного бугорка на шортах блондина. Тело омеги окутывает жгучая пелена, которая называется Чон Чонгук, что с каждым касанием оставляет заметные ожоги на молочной коже младшего, после чего бережно зализывает ранки. Ким как-то испуганно вжимается в диван, когда рука альфы небрежно проскальзывает под шорты и боксеры блондина. Он дышит часто, смотрит отстранённо, не проявляя ни агрессивности, ни сопротивления, мысленно копаясь в себе. — Тэхёни, — мягко произносит Гук, смотрит сочувственно, понимающе, любящим взглядом, — я не сделаю тебе больно. Улыбка Чона всегда успокаивала Тэ. Видя её, он знает, что может доверять альфе, знает, что Гук не из тех, кто способен ему навредить. Хоть Ким и не произносит ни слова, Чон чувствует, что омега заметно напряжён. Тэ в данный момент печётся на дне кипящего котла, сгорая в руках собственного брата, сгорая от стыда. Пальцы старшего бережно поглаживают сочащийся смазкой сфинктер омеги. Чон не торопится, потому что по реакции Тэхёна понятно: к такому младшего жизнь не готовила. Тонкие пальчики блондина впиваются короткими ногтями в плечи альфы. Ким готовится к чему-то очень болезненному. — Расслабься, — просит черноволосый, касаясь губами щеки Тэ, — всё будет хорошо. Такой заботливый и ласковый Чонгук очень нравится омеге. Тяжело выдохая, младший утыкается носом в плечо альфы, чтобы хорошенько прочувствовать пленяющий аромат корицы. Кажется, ему сейчас было настолько важно спрятать своё смущенное лицо, свой стыд в глазах, что остальное теряется. Конечно, кроме того, чем они занимаются с братом в данный момент. Палец старшего из-за обильного количества смазки довольно легко входит в тело Кима. — Не больно? — заботливо спрашивает альфа, шепча тихо, чтобы только Тэ может услышать, даже если в комнате больше никого нет. Блондину не больно, все происходящее вызывает лёгкий дискомфорт, но не боль. Скорее немного страшно перед действиями брата, но на вопрос Гука Тэхён мотает головой, ясно давая понять, что ему не больно. Гук медленно добавляет второй палец, отчего младший жмурится и тихо постанывает. Пальцы альфы поглаживают мягкие стенки ануса, а чуть позже раздвигают их на манер ножниц. Блондин крепче сжимает старшего в своих объятиях и, сам того не замечая, начинает стонать громче поддавшись жажде, которую срочно нужно утолить. Чон ненадолго отрывается от разгоряченного тела, чтобы стянуть с младшего поднадоевшие всем шорты, а затем и боксеры. Румянец на лице омеги становится ярче и заметнее, сердце бешено стучит, словно ещё немного и выскочит из груди. Смущённый Тэ попытается свести ноги вместе, но колено альфы не позволяет это сделать. Пальцы старшего входят в тело омеги свободно, пошловато хлюпая от смазки, и вместе с каждым новым движением вытягивают из Кима стоны, которые младший так старается заглушить, утыкаясь в плечо брата. Чон двигает пальцами плавно, осторожно, стараясь не причинить ни капли боли омеге. Гук знает, что одно неверное грубое движение и, возможно, он поселит в душе младшего страх перед альфами на всю оставшуюся жизнь. Глаза омеги округляются, тело пробивает крупная дрожь, а с уст срывается высокий стон, который быстро заполняет всё помещение, когда старший слегка надавливает на желанный комочек нервов. Тэ не знает, как теперь смотреть в глаза старшему брату. Чон чувствует, что блондин дышит часто, обрывисто и, похоже, легко догадывается, в чём дело. — Это нормальная реакция, — тихо шепчет Гук и успокаивающее гладит младшего по слегка вспотевшему затылку, — не беспокойся. Всё в порядке. От слов альфы становится легче, но лишь совсем немного. Омега чувствует внизу живота странное ощущение, которое похоже на завязывающийся узел. Скорая разрядка заставляет Тэхёна самого насаживаться на пальцы старшего, в попытке ещё раз задеть простату. А Гуку не нужно много времени, чтобы все понять. Второй рукой черноволосый касается члена омеги, поэтому тот звучно выдыхает. Колечком пальцев альфа проводит по возбуждённой плоти младшего, другой рукой двигаясь чуть быстрее внутри блондина. Ещё всего несколько плавных толчков и всё тело младшего судорожно сводит от нахлынувшего оргазма. Тэ, громко простонав, кончает и пачкает горячим семенем руку альфы. Его потряхивает после ощутимого удовольствия. Он всё ещё крепко держится за плечи Чонгука, потому что боится отпускать. Но альфа сам освобождается из объятий младшего. Чон лишь видит, как Тэ закрывает лицо руками. Тэхён слышит удаляющиеся шаги и тихий щелчок закрывшейся двери. Безмолвную тишину нарушает только частое дыхание омеги, который не может осознать случившееся, не может понять, почему это произошло именно с братом. В воздухе витает запах апельсина и корицы, и почему-то Тэ так тяжело дышать, тяжело перевести дух. Словно Чон всё ещё рядом с ним. Он любит Юнги… ему так казалось до этого момента. Чонгук стоит перед зеркалом в ванной комнате, смотрит на своё отражение. Его всего трясёт, но он сам не знает по какой причине. Хотя кого он обманывает, все он знает. Перебирая пальцами, он ощущает ещё тёплую сперму омеги, смешанную со смазкой. Сам альфа тоже неимоверно возбуждён. Впервые он чувствует что-то подобное по отношению к брату. Включив кран, Гук смыл белёсую жидкость с руки и, набрав немного воды в ладони, окатил «пылающее» лицо, надеясь, что это поможет ему остыть. Капельки холодной воды скатываются по лицу парня к подбородку и падают в раковину. Встряхнув головой, Чон подходит к двери. То время, что альфа находится в ванной, он просто осмысливает происходящее. В комнате пугающе тихо, лёгкий сквозняк из приоткрытого омегой окна бьёт по коже холодными плетками. В глаза сразу бросился Тэ, который сидит на диване, укутавшись в одеяло с головой, словно в кокон. Он сидит спиной к альфе. Слишком тихо. Чону нужно знать, что после этого младший не возненавидит его. Черноволосый медленно подходит к дивану и осторожно садится. — Тэхёни, — тихо произносит Чонгук. Почувствовав, что диван прогнулся и услышав голос старшего, Ким вздрагивает и укутывается в одеяло ещё глубже, желая спрятаться в нём от всех проблем. — Тэ… — вторит Чон, с опаской прикасаясь к омеге. Ким не отталкивает руку альфы, сидит неподвижно, просто слушает, потому что сам боится произнести хоть слово. — Я… Мы можем притвориться, что этого не было. Я не хотел делать что-то против твоей воли, думал, что тем самым помогу тебе понять, что альф бояться не стоит, — оправдывается Чон, как-то грустно улыбаясь, — но, кажется, я заигрался. Гуку казалось, что это всё ради младшего, но эта глупая ложь закрыла альфе глаза. Он сам хотел, он всегда хотел брата. — Прости меня Гуки, — неожиданно шипит Тэ осипшим голосом, — от меня вечно одни проблемы. — Сидя с головой под одеялом, говорит Тэ, утирая тыльной стороной ладони скатывающиеся по щекам слёзы. — Но я не смогу претвориться, что этого не было, — бормочет омега. — Я и не хочу этого! Впервые за долгое время в Киме просыпается такое жгучее желание оставаться с кем-то рядом, и он не хочет забывать то, что между ними было, потому что всё случившееся имеет место быть. Чон резко хватает свисающий конец одеяла и, слегка вскидывая его, оказывается под ним. Руки быстро находят плачущего омегу, обвивают его за шею и прижимает к груди. Гук касается щеки Кима, осторожно проводит по линии челюсти и нежно притягивает за подбородок. — Я люблю тебя, глупый кролик…— опаляя губы младшего, шепчет Чон и притягивает Тэ, касаясь его мягких слегка влажных губ своими. Тем самым оставляя на сердце омеги красиво выгравированную надпись:«Навечно занято Чон Чонгуком».