Каждому свое, или Обычные будни Паскаля

      — Если они будут тебя мучить, звони, — на выходе из кафе Дублер взял Актера за руки и заглянул ему в глаза. — Я приеду.       — Спасибо, — криво улыбнувшись, Актер обнял друга. — Ты всегда выручаешь.       В последнее время Актер часто вспоминал о Дублере, когда смотрел на Сухаря. И также невольно задумывался о Сухаре во время общения с Дублером. С каждым из них Актеру было легко и приятно находиться, но все же немного по-разному.       С Дублером беседа текла сама собой, будто оба знали, о чем думает и что хочет рассказать другой. В их разговоры вплетались ободряющие улыбки, игры слов и жестов, а в случае неприятной темы и Актер, и Дублер пытались сгладить острые углы и свести все к шутке. Здесь не было особого соперничества, в основном царила атмосфера доброжелательности и открытости. С Дублером Актер мог даже не стараться вести непринужденную беседу, ведь его друг всегда мог перенять лидерство на себя.       Сухарь же не мог так свободно общаться, отчего инициатором их с Актером разговоров зачастую выступал последний. Обычно Актеру удавалось разговорить Сухаря. При этом он делился своими мнениями о произошедших событиях, которые мог озвучить лишь в узком кругу друзей. Сам Актер не был душой нараспашку, поэтому, несмотря на весь свой оптимизм и открытость, он внимательно выбирал круг общения. Но, как и все, он хотел, чтобы его тайны оставались тайнами. И, смотря на Сухаря, Актер мог о многом лишь догадываться, но наверняка знал, что Сухарь никому не выдаст его мыслей. К тому же, с каждой новой беседой завеса скрытности понемногу отодвигалась и Сухарь стал доверять Актеру. Хотя, пожалуй, доверие — это громко сказано. Скорее, он перестал так часто сливаться с окружением в случае опасных ситуаций. Но и это уже было большим достижением.       Вот и теперь Сухарь сидел напротив Актера и украдкой поглядывал на окружающих. Собственник, вооружившись половником, захватил свою цель посреди стола.       — Сейчас всё разделим.       — Давай только не по-братски, а поровну, — попросил Дворянин, подавая старшему тарелку Догматика.       — Мне твои глаза уже всё нутро проели, — проворчал Собственник, разливая горячий ароматный суп по тарелкам.       — Это называется совесть, — сдержанно улыбнулся Дворянин и расставил тарелки с супом обратно.       Пока старшие братья препирались, Сухарь молча взирал на них, сгорая от стыда. Он сильно нервничал среди стольких незнакомых людей, поэтому успел пригубить из своего бокала вина для храбрости. И это, надо сказать, помогло.       — Я не голоден.       До притуплённого алкоголем мозга Сухаря не сразу дошло, что это он сам сказал, причем вслух. Теперь все взгляды были обращены на него. "Ну все, теперь они точно будут считать меня психом, — пронеслось в слегка затуманенной голове. — Жутким парнем, который пьет в одиночку. Вон как смотрят". Однако отступать было поздно.       Собственник, первое время уставившийся на Сухаря в недоумении, просто указал рукой на выход из гостиной.       — Свободен.       Сухарь сомнамбулой двинулся из гостиной и скрылся за кухонной дверью. Но, как ни странно, компанию ему вскоре составил Актер.       — Я тоже устаю от шумных компаний, — ответил он на немой вопрос и, прикрыв дверь, прошел к навесному шкафу. — Черный или зеленый?       — Я ведь... Не голоден, — чуть запнувшись, сказал Сухарь.       Актер обернулся.       — Так это ведь не для насыщения, — с самым серьезным лицом возразил он, — а для настроения.       Глаза Сухаря выискивали в лице собеседника намек на насмешку или уловку, но нет. Актер прищурился, глядя на Сухаря и как бы что-то для себя решая, а затем кивнул сам себе.       — Соображу-ка я нечто особенное.       Суетясь у плиты, Актер мурлыкал себе под нос какой-то незамысловатый мотивчик, сложившийся в итоге в песенку из рекламы чая. Свист чайника окликнул его, на что он мигом подскочил к плите и разлил по кружкам кипяток.       Сухарь следил за манипуляциями Актера. Последний почти не смотрел на своего гостя, бросая в его сторону время от времени короткие взгляды. Может, он проверял, не ушел ли куда Сухарь и не истаял ли призрачной дымкой? Но каждый брошенный вскользь взгляд был каким-то живым. Заинтересованным что ли. И все же он не зацикливал своего внимания на Сухаре, не давая лишних поводов для беспокойства, но и не вел себя так, будто тут вовсе никого нет. Такое положение вещей гостя вполне устраивало.       — Быстро же меня успели возненавидеть, — поделился он своим наблюдением, пользуясь случаем, что на него не смотрят. — Пожалуй, это новый рекорд.       Сухарь тихонько нервно хохотнул. Актер повернулся и недоуменно изогнул бровь.       — Кто это такой тебя возненавидел?       — Помимо тех, с кем я часто общаюсь, твои родственники.       — Да с чего ж это ты взял? — искренне удивился Актер, присев сбоку от Сухаря и поставив кружки на стол.       Сухарь замолчал, накладывая сахар в чай. Актер отметил, что это была уже третья ложка, но его собеседник, видимо, клал на автомате, и заметил свою оплошность лишь тогда, когда пять ложек сахара утонули в горячей янтарной воде. Рука Сухаря замерла над чашкой, и по его скулам прошлись желваки. И все! Никаких громовых восклицаний и раздраженных взглядов. Лишь сцепленные зубы и безмолвно вопящий взгляд: "А-а-а! Я налажал! СОС! Хэлп ми!" Ну разве это не мило?       Актер подавил смешок и лишь сдержанно улыбнулся.       — Если ты о Догматике, — начал он, попутно меняя местами свою кружку с кружкой Сухаря и раскладывая сладости к чаю, — то ему угодить можно лишь тогда, когда ты с ним во всем соглашаешься. Но уж лучше, когда он тобой не интересуется, поверь. Он кого угодно может до ручки довести. Так что ты не слишком ведись на его рассуждения. Мещанин — человек робкий, и твое открытое волеизъявление скорее его удивило и подало пищу для размышлений, нежели настроило против тебя. От него ты вряд ли получишь укоризненный взгляд или колкое слово. Если только не оставишь его надолго наедине с Догматиком, — Актер быстро глянул в глаза Сухарю, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся, после чего так же быстро отвел взгляд. — А Лентяй в принципе с таким лицом ходит, будто ему все до лампочки. Впрочем, почти так оно и есть.       Сухарь в течение монолога Актера смотрел на него, пока последний был занят сервировкой стола. Странно, но ему и правда было намного легче общаться, когда при разговоре не было долгого зрительного контакта. Это не напрягало. Можно было спокойно смотреть за тем, как Актер заботливо меняет кружки, не акцентируя внимание на его, Сухаря, оплошности в такой простой ситуации. Он лишь едва заметно, но как-то тепло улыбнулся и даже не ему, а, казалось бы, кружкам. И Сухарю понравилось, что эта улыбка была опосредованна. Она легче воспринималась. А пара поднятых взглядов были словно кодовым стуком в его дверь. И Сухарь, сам не понимая как, зачем и почему, ее приоткрыл.       Но когда Актер окончил свою речь, он поднял глаза на Сухаря, заставив того опустить взгляд на уставленный угощениями стол. Дверь в страхе закрылась.       — А что... Не так с Мещанином и Догматиком?       — Ну-у... — Актер повел головой полукруг. — Вообще у них всегда были напряженные отношения. Один слишком напорист, а второй наоборот. Вот у них и возникают конфликты.       — Это я слышал. Но мне показалось, что имелся в виду конкретный случай.       — Ах, ну, в общем-то, да. Был однажды... — Актер покривил губы, подбирая слово, — такой прецедент.       Актер в тот раз вернулся со встречи с Дублером в хорошем расположении духа. Но едва он открыл дверь, как услышал звон бьющейся порцеляны. Спешно скинув верхнюю одежду, он ринулся на этот звук, исходивший из кухни.       — Что тут... — начал Актер, но осекся.       Посреди кухни стоял Мещанин и, опустив голову, зло уставился на осколки разлетевшейся тарелки. Именно что зло!       — Эй, Мещанин, — негромко и осторожно позвал его Актер, чуточку наклоняясь и пытаясь заглянуть брату в глаза. Но Мещанин резко вскинул голову и подарил свой уничтожающий взгляд Актеру.       — Может и тебя во мне что-то не устраивает?! — он выплюнул эти слова старшему в лицо.       Медленно Актер приблизился к Мещанину и попытался обнять его. Вечно робкого, а теперь такого взвинченного человека трясло, как в лихорадке.       — Приятель, кто тебя обидел?       — Природа его обидела, — вставил вошедший в кухню Догматик. — Слабохарактерностью.       — Зато тебя она наделила тактом и дипломатичностью, — парировал Актер, прижимая к себе пытавшегося вырваться Мещанина. — Ты его довел уже?       Догматик закатил глаза.       — Я всего лишь попросил приготовить обед. А он его испортил. И не смотри на меня так, я рецепты ему нашел в интернете, даже с фотографиями и пошаговой инструкцией, как для особо одаренных. Все на блюдечке преподнес практически. Но он все равно сделал по-своему. Ты считаешь это нормальным?       — Ты всегда поступаешь по-своему! — вскрикнул Мещанин фальцетом и ткнул в него пальцем. — А мне почему так нельзя?       — Потому что ты все делаешь неправильно.       — Да кто тебе вообще сказал, что ты всегда прав? — Мещанина уже конкретно понесло. — Вечно учишь нас, как что делать, а сам лишний раз даже не удосужишься проверить себя.       Догматик непонимающе нахмурился.       — О чем это ты?       Актер не сильно, но уверенно держал младшего брата в руках, чтобы не дать ему возможности дойти до рукоприкладства. Мало ли, на что был способен сейчас Мещанин. С таким маниакальным блеском в глазах люди вообще способны на страшные безумства.       — Я перепроверял твои слова, — лицо Мещанина озаряла улыбка помешанного, а голос дрожал желанием рассказать обо всех умалчиваемых доселе мыслях. — Каждый раз. Каждый долбаный раз, когда ты нас поучал. И знаешь, что? Твои слова расходятся с источником. Как ты можешь утверждать что-либо, основываясь лишь на своих умозаключениях? Как можешь быть настолько самоуверенным? Почему ты думаешь, что всегда прав?!       На кухне повисла звенящая тишина.       Догматик сощурено смотрел в лицо Мещанина, молча выслушивая упреки в свой адрес.       — То есть, — сказал наконец Догматик спокойно, — если опустить эмоции, ты во мне не уверен. Ты не соблюдаешь субординацию в нашей семье и подвергаешь сомнению мои умственные способности. Я верно тебя понял? — добавил он с каплей ехидства.       — При чем тут твои способности? Я же не спорю с тобой...       — О, а по-моему, именно это ты сейчас и делаешь.       — Что? Да ты меня даже не слушаешь!       — Как раз этим и занимаюсь.       Мещанин прикрыл глаза и с силой выдохнул. Актер все еще стоял рядом, обнимая брата за плечи и успокаивающе поглаживая их. Он с растущей тревогой наблюдал за перепалкой, безуспешно пытаясь вставить отвлекающее слово. Это в самом деле трудно сделать, когда в споре участвует мастер по затыканию.       Мещанин открыл глаза.       — Ты необъективен, — выдавил он, стараясь не сказать еще чего-либо в запале. Затем он высвободился из объятий Актера и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.       Догматик с недовольной физиономией перевел взгляд на печку.       — Как результат — обед и полдня коту под хвост.       Актер смерил старшего брата мрачным взглядом.       — И настроение туда же.       Актер поведал об этом случае Сухарю в двух словах, не вдаваясь в детали. Всё же это было слишком семейное. Актер хмурился, осторожно делясь особенностями своей жизни, но после он потряс головой и, как ни в чем не бывало, улыбнулся Сухарю.       — Ладно, не будем о грустном. Просто лучше не обращай внимания на то, что он тебе говорит. Целее будут нервы.       Актер поднял свою кружку и, поднеся к Сухарю, с улыбкой цокнул ею о вторую кружку. Сухарь чуть улыбнулся краешком рта.       — И кто же еще тебя невзлюбил? — как бы невзначай спросил Актер, сосредоточенно перебирая пальцами лукум в вазочке.       Сухарь засмотрелся на действия Актера и почти бездумно сказал:       — Да все, в принципе.       Пальцы Актера замерли в сахарной пудре, и он поднял голову. Между бровей пролегла тревожная складка.       — Кто тебе это сказал? — потрясенно вопросил он.       Актер несколько раз оббежал глазами лицо Сухаря в поисках немого ответа. Но Сухарь словно приклеился взглядом к восточным сладостям и даже не моргал.       — Я это и так вижу, — тихо сказал он.       Актер потянулся к руке Сухаря, но его собеседник сразу напрягся и даже ссутулился. Рука замерла, сжав в кулаке воздух.       — Послушай, — начал Актер, — мне кажется, ты преувеличиваешь. Ну правда, давай вспомним. Кассира, когда мы покупали какао, помнишь? Разве он чем-то показал, что плохо к тебе относится?       — Он так на меня посмотрел, будто я его личный какао отобрал.       Актер про себя улыбнулся тотальному влиянию Собственника на свою семью.       — Он не на тебя, а на нас двоих так посмотрел. У него тогда уже перерыв начинался, а при распечатке нашего чека компьютер завис и парень пропустил свой обед. Ещё бы он не был зол!       — Клоун в парке, — вспомнил Сухарь.       Актер уставился в потолок.       — Нашел, кого брать во внимание. Они все жуткие типы, — он опустил голову. — Кто-то еще?       — Билетер в трамвае.       — У работников общественного транспорта все пейзажи за окном уже приелись. Да и постоянная карусель с одними и теми же людьми утром и вечером, думаю, не особо поднимает им настроение. И вообще, — добавил Актер, — сюда можно отнести всех бюджетников.       — Но они же все равно что-то думают. И как-то реагируют. И я им не нравлюсь. Это видно по их лицам.       — Так ты и не червонец, чтобы всем нравиться, — пожал плечами Актер.       — Тогда пора вводить курс на Романтика, — негромко отметил Сухарь.       "Так вот в чем дело!" — Актера окатило волной облегчения, и он понимающе улыбнулся зефиру.       — Поверь, это далеко-о не так. То, что он не оставляет равнодушными всех вокруг — правда. Но ведь есть те, кого он изводит своим непостоянством.       Сухарь больше почувствовал пронизывающий взгляд Актера, нежели увидел его, когда мельком глянул на собеседника. Сухарь поджал губы в подобии натянутой улыбки. Актер поспешил продолжить.       — Мне кажется, гораздо хуже, если ты вообще ничего не ощущаешь внутри себя. Словно камень.       — Камень не чувствует... — Сухарь явно хотел еще что-то сказать, но смолчал, проглотив остаток фразы.       — Тем и меньше его ценность.       — Он выносит высокие нагрузки.       — И только.       Актер легко улыбался. Он знал, что его собеседник переваривает информацию, видел, как плечи Сухаря расслабляются и опускаются ниже.       С той же чуть заметной улыбкой Актер положил перед Сухарем зефиринку. Пока чай остывал, они не ели — их двоих с головой захватил разговор. А этим коротким жестом Актер пригласил гостя на долгожданное чаепитие.       Несколько минут уютного молчания прошло за поеданием сладостей.       — Спасибо, — Сухарь чуть отставил полупустую кружку. — Это лучшее времяпрепровождение за неделю.       — Приходи чаще, — ободряюще сказал Актер. — Здесь тебе всегда рады.       — Не все, — вновь поджал губы Сухарь.       И тут Актер не выдержал.       — Да сдались они тебе!       Он не перешел на крик, а только громко возмутился. Но на Сухаря это подействовало. Ему показалось, что на лицо плеснули холодной водой, и он уставился прямо на Актера.       — Сколько можно себя изводить? Ты такой, какой есть, и это прекрасно! — внушал Актер, изучающе глядя в лицо юноше. — К любому замку найдется свой ключ. А те, кого что-то не устраивает, пусть идут лесом!       Внезапно дверь позади них скрипнула, заставив их обернуться. В кухню вошел Дворянин с тарелками в руках.       — Кого это ты посылаешь так далеко?       — Мы о своем, — махнул рукой Актер.       — Что-то мне подсказывает, что вы совсем не маршрут в лесополосе прокладываете.       Пока Дворянин пристраивал в раковине грязную посуду, Актер невозмутимо прихлебывал чаек. Он даже завел тему об услышанной на днях классной песне и поинтересовался у присутствующих, слышали ли они ее.       — Эм... — Дворянин достал из холодильника две небольшие баночки. — Нет, к сожалению, не слышал. Но спасибо за совет.       Актер мило, даже чуть преувеличенно мило улыбнулся. Дворянин почтительно кивнул и вышел из кухни.       Дождавшись, когда за гостем закроется дверь, Актер стер с лица наигранную вежливость и поставил свою опустевшую кружку на стол.       — С твоими способностями можно смело грабить банк и устраивать государственные перевороты, — невольно восхитился Сухарь. Но он тут же занервничал, решив, что его слова могли быть неверно восприняты. Он с трудом сглотнул, уже переживая то, какую реакцию проявит собеседник, и как ему, Сухарю, будет неуютно и страшно...       Однако Актер лишь таинственно, но явно довольно улыбнулся.       — Благодарю за комплимент.       И Сухарь прямым взглядом смотрел на Актера. Чуточку дольше обычного.