Ты рядом

      Я кое-как расположила её на полу, подстелив под голову первое сорванное с крючка кухонное полотенце (мелькнула мысль, что с этого милого зелёного кусочка ткани, украшенного жёлтыми горошинками, теперь не отстираются пятна крови), бросилась в ванную комнату, где в шкафчике лежала вата и всякие принадлежности. Где чёртова перекись? Вспомнились какие-то обрывочные фразы мамы о том, как правильно останавливать кровь. Думаю, лёд здесь не очень поможет, потому что кровь хлынула так обильно, что нужно обязательно чем-то заткнуть нос. Дрожащими руками я оторвала кусок ваты, не найдя перекиси, всё же рискнула чуть смочить вату водой: ну что я сделаю? Прибежав на кухню, приподняв голову Лексе, постоянно повторяя: «Лекса, пожалуйста, Лекса, очнись!» Я готова была услышать от неё что угодно, любую ехидную гадость, только бы убедиться, что с ней всё в порядке. Рванув на себя дверцу холодильника, полезла за льдом. Ничего подходящего не было! Схватив из морозильника кусок непонятного мне вещества, упакованного в пакет и слегка покрывшегося снежком (предполагаю, что некогда это было мясом или каким-то полуфабрикатом), я аккуратно приложила его к переносице девушки. Проблема в том, что я не знаю, из-за чего у неё возникло кровотечение. Одной рукой неловко залезла в карман, чтобы достать телефон.       — Мам!       — Да, — сонно зевнула мама.       — Мам, Лекса потеряла сознание, у неё идёт кровь из носа, дома ничего нет, что делать?       — Так, причина? — мама быстро очнулась и деловито стала допрашивать меня.       — Не знаю — отчаянно разглядывала я бледное лицо Лексы, придерживая её голову, с ужасом разглядывая кровавые разводы на подбородке, губах, капли, упавшие на грудь. — Мы пили кофе. Она сделала пару глотков, потом ужасно побледнела. Потеряла сознание. Пошла кровь. Она не ударялась! Вчера у неё болела голова, она выпила таблетку, сегодня с утра проснулась вполне радостная, но спросила, куда я их положила, я отдала ей баночку. Не знаю, принимала она их или нет.       — Что за таблетки?       — Если бы я ещё помнила, — процедила я. — Подождёшь секунду? — не дожидаясь ответа, я побежала в ванную, бережно подложив под голову Лексы махровое полотенце, которое захватила в прошлый раз из ванной. «Где вы тут? — лихорадочно бормотала я, диким взглядом обегая всё содержимое небольшой комнатки. — Вот!»       — Алло. Слушаешь?       — Да?       — «Нейдорил». Что это вообще за хрень? (прим. Название лекарства выдумано автором).       — Ого, — воскликнула мама. — Серьёзная штучка!       — Можешь точнее? — раздражённо бросила я, мысленно кляня себя за несдержанность, зная, что потом буду сто раз извиняться перед мамой за свой грубый тон. Слава богу, она это поняла.       — Его принимают при сильнейшей депрессии, побочные эффекты — головная боль, головокружение. Так сразу все симптомы и не вспомнишь. Сколько она выпила таблеток?       — Не знаю. Вчера точно одну. И, наверное, сегодня с утра, потому что просила у меня их. Не просто же убрать на место.       — Если в течение пяти минут кровь не остановится, вызывай скорую, потом позвонишь мне, скажешь, куда её доставят.       — Хорошо, а если она очнётся?       — Хватай её за шкирку и вези ко мне в отделение.       — Ладно, спасибо, мам.       Я отключила телефон и с мольбой уставилась на девушку: «Давай же, Вудс, ты не можешь так со мной поступить! В конце концов, я делала завтрак, так что мыть посуду — твоя очередь! Твоя прерогатива! Видишь, я даже употребила твоё словечко. Не знаю, правда, в тему или нет». Я откинула назад ей волосы, причесав пятернёй, чтобы они не лезли на лицо: и так несколько прядей в запёкшейся крови. Ну и грязнуля, только что из душа. Я специально мысленно дразнила её, боясь впасть в панику. Внезапно её веки слабо задрожали, она медленно открыла глаза, щурясь от света, хотела что-то сказать, но из горла вырвался какой-то хриплый клёкот. Она откашлялась.       — Что за?.. Что за фигня у меня в носу? — гнусавя, слабым голосом спросила она.       — Ты потеряла сознание, как себя чувствуешь сейчас? Ты можешь говорить?       — Боже, — закатила она с трудом глаза.       — Что? — испугалась я.       — Тебе не идёт роль кудахтающей курицы.       Я чуть не треснула её по голове, опомнившись: у неё и так с ней явно не всё в порядке! Она только что заляпала кровью весь пол кухни, ещё, кстати, халат (впрочем, так ему и надо, нечего быть таким длинным), а туда же — лежит и язвит! Я судорожно перевела дыхание.       — Ты хотя бы понимаешь, как меня напугала?       — Сюпри-и-и-из! — протянула она слабым голосом, чуть улыбнувшись и тут же сморщившись от боли. — Что за хрень торчит у меня из носа? Ты пыталась меня убить?       — Я непременно это сделаю! — пообещала я. — Если ты не заткнёшься. Лежи спокойно.       — Лежу, — послушно прикрыла глаза она.        — Ты принимала сегодня «Нейдорил»?       По лицу Лексы скользнула тень, она быстро взглянула на меня.       — Пожалуйста, не ври, — твёрдо попросила я. — Это важно!       Девушка помолчала, проведя языком по губам, слизнув капельку крови и брезгливо наморщив лоб.       — Холодно, — наконец проговорила она. Я убрала с переносицы ледяное нечто: всё равно вата, набухшая и покрасневшая, остановила кровотечение.       — Лекс, я серьёзно. Это же твоё здоровье!       — Вчера принимала.       — Я не спрашиваю о вчерашнем дне, я спрашиваю о сегодняшнем!       — … Да.       — Ты же сказала, что у тебя всё в порядке и ничего не болит! — вспылила я и тут же пожалела о вспышке гнева: девушке явно ударил по мозгам мой громкий голос. — Прости.       Лекса молчала, гипнотизируя угол кухни.       — Чего ты молчишь? Лекс, я знаю, от чего эти таблетки! Что случилось, ты можешь объяснить? Это из-за вчерашнего? — с сжавшимся сердцем я перевела взгляд на её окровавленные, покрывшиеся корочкой ссадины на костяшках правой руки.       — Н-нет, — с усилием ответила она, избегая моего взгляда.       — Конечно, да. Ох, Робин Гуд хренов, — прижала я её к себе покрепче и поцеловала в лоб.       — Как покойника, — насмешливо откликнулась Лекса. — Я так плохо выгляжу?       — Заткнись уж, балбесина, — я аккуратно вытащила ватку из её носа, убедившись, что кровь остановилась. — Встать сможешь? Перейдём на диван, там удобнее лежать.       Лекса медленно встала, держась за меня, запрокинув слегка вверх голову, отправилась в комнату.       — Принеси мне хоть влажных салфеток, — проворчала она. — Кровищи…       — Тебя только красота твоя волнует?       — Разумеется, ты же рядом: вдруг испугаешься и разлюбишь.       Я тяжело вздохнула и отправилась за салфетками. Когда вернулась, Лекса уже удобно устроилась на диванчике, запрокинув ноги, запахнув поплотнее халат. Я подсела рядышком и стала осторожно вытирать ей подсохшие багровые разводы. Лекса приглушённо вздыхала и ойкала.       — Не притворяйся, — сурово велела я, — нам ещё в больницу с тобой ехать.       — В какую больницу? — неподдельно вытаращила она глаза, тут же забыв о роли тяжелого больного.       — В такую, — хмуро скомкала я салфетку. — Мне, знаешь ли, не очень нравится, когда посреди завтрака моя девушка грохается в обморок.       — Я не поеду, — быстро сказала она.        — Куда ты денешься.       — Кларк, посуди сама! — она встревоженно села. — Кровь из носа может пойти у каждого!       — И таблетки от сильнейшей депрессии может принимать каждый? — резко спросила я. Лекса осеклась.       — Наверное, это всё-таки моё дело, — отстранённо сказала она.       — Смотри, что я делаю, — закрыла я уши ладонями. — Я тебя не слышу. И делаю вид, что не слышала последних слов, ибо это неприятно.       — Я серьёзно, Кларк, со мной всё в порядке. И не стоит так волноваться.       — Я не спрашиваю твоего совета, — пожала плечами я. — Мы просто едем и всё. Халат лучше снять. Вернее, переодеть, — спохватившись, чуть покраснела я.       — Никуда не поеду, — Лекса перевернулась на бок и уткнулась в спинку дивана.       — Эй, — я нежно провела по её спине кончиками пальцев, от чего она чуть вздрогнула и напряглась. — Лекс. Если бы со мной что-то случилось, что-то наподобие, что бы ты сделала?       — Ну, не знаю, — ворчливо отозвалась она. — Допила бы чай?       — Ты не любишь чай.       — Тогда кофе.       — Да, а потом бы схватила меня в охапку и повезла в больницу.       — Нет. На столе же ещё были тосты с сыром. Пока я бы с тобой возилась, они остыли!       — Доедай уже всё, голодное чудовище!       — Да, доела бы, — мечтательно протянула Лекса. — Потом посмотрела пару-тройку фильмов…       — За это время я бы уже отбросила копыта, — предупредительно вздёрнула бровь я.       — Я бы продала их за бешеные деньги на каком-нибудь аукционе. Представляешь: человеческие копыта! Да музеи редких диковинок передрались бы за тебя! Вернее, за твои останки.       — Лекс, ты же прекрасно понимаешь, что не отшутишься, — серьёзно сказала я и пошла за телефоном.       — Эй-эй, — резво повернулась она. — Ты куда?       — Бросаю тебя и ухожу.       — В смысле?       — Ты же бы так и поступила, — наслаждалась я паникой в глазах Лексы, хихикая про себя, ибо шла на кухню.       — Кларк! — она растерянно села на диване. Я заскулила от умиления: перепуганная, ещё бледноватая, растрёпанная, с нелепыми пятнами крови на халате.       — Такси пошла вызывать, кто из нас ещё кудахтающая курица! — мстительно выпустила я парфянскую стрелу и поспешно скрылась за дверью, спасаясь от брошенной в мою сторону подушки.