***
— А поправить шапку? — Лекса стояла в прихожей, безбожно опаздывая, а я терпеливо одевала её. — Лекс, сколько это будет продолжаться? — До весны, пока мне не придётся таскать все эти одёжки, — развела в стороны руки Лекса, покрутившись вокруг своей оси. Я натянула шапку ей на глаза. — Уверена, что так лучше? — с сомнением протянула она. — Да, — я спрятала её лицо за клетчатым шарфом, подняв повыше. — Он кусается, — капризничала Лекса, отплевываясь. — Нечего раскрывать рот. — А если я тебе буду так говорить, когда мы закажем какую-нибудь пиццу? — То я задушу тебя этим самым шарфом. Лекса оскорблённо уставилась на меня, обиженно поправила шапку. — Где мои варежки? — сухо спросила она. — Где ты их вчера оставила? — Ты их куда-то бросила! У меня всегда всё на месте! — Лекса, четыре года нашей совместной жизни превратили тебя в неряху, признай. — Ни за что, — девушка ловко вытянула из кармана тёплой курточки одну варежку. — Как думаешь, мне этого хватит? — Думаю, ещё пять минут — и тебе вообще не нужно будет куда-либо выходить, — выразительно покосилась я на часы. — Ладно, пусть я неряха, тогда ты зануда. — Ещё пара лет совместной жизни — и ты будешь раскидывать вещи по квартире, а я брюзжать, чтобы ты не ела в кровати. — Как считаешь, может, нам расстаться? — содрогнулась Лекса. Она ушла на работу без привычного утреннего поцелуя, награждённая увесистым подзатыльником.***
— Думаешь, если я работаю дома, значит, всегда свободна? — возмущалась я, замерев с кисточкой в руках. — Да ладно тебе, — старательно откашливалась Рейвен. — Я с ума схожу с этими мужиками. Ну же, разбавь нашу компанию! — Ты же знаешь, Лекса в последнее время устаёт на работе, ещё и её вечные опоздания. Аня рвёт и мечет: с тех пор, как она стала главой компании, Лексе достаётся в три раза больше; отец-то её щадил, младшая дочь всё-таки. — Если уговорю её, придёшь? — А Октавия? — Ох, её на улицу не выгонишь, когда температура, не дай бог, ниже нуля градусов! Знаешь же, что она над Моникой трясётся, как осиновый лист. — Так себе сравнение, — осторожно заметила я. — Ты и правда стала такой занудой! — возмутилась Рейвен, повысив голос, за что тут же поплатилась очередным приступом кашля. — Рей, хочешь совет? — Не очень, — тут же отреагировала нелюбопытная подруга. — Если желаешь, чтобы подруги снизошли до тебя и явились навестить, — не обратила я внимания на её реплику, — не говори хотя бы одной из них, что она зануда! — Всегда знала, что советы — это не твоё. Придёте или нет? У меня скоро уже парни с прогулки вернутся! — Говоришь так, будто у тебя гарем. — Мужской гарем? — Такого не бывает? — Тебе-то зачем знать? — поддела меня Рейвен. — Лекса в курсе твоих тайных пристрастий? — Так значит, говоришь, тебе не скучно, а мы с Лексой можем к тебе не приходить? — угрожающе поинтересовалась я. — Шантажистка, — зевнула Рейвен. — Маленький Чендлер, между прочим, скучает. — Это низкий приём! — заскулила я, тут же вспомнив сына четы Мёрфи, которого, кстати, звали, как и отца, Джон. Мёрфи после рождения ребёнка ревниво заявил, что никакое имя, кроме его собственного, малышу не подходит, ибо мальчик — вылитый отец. Как он определил, что крохотный беззубый младенец с мягким пушком тёмных волос на голове — его копия, неизвестно; поэтому в нашем узком семейном кругу мальчишку звали по-разному. Вернее, мы с Рейвен вечно подбирали ему различные имена, а остальные строго выговаривали нам за это. Особенно лютовала Октавия, которая допытывалась, не смеем ли мы за её спиной называть Монику как-то иначе. Мы хотели жить, поэтому не называли. — Ужасно скучает, — оживилась Рейвен. — Буквально с утра хныкал и пытался выговорить… Знаешь, я почти уверена, что «кака» обозначает Кларк. — Да? — скептично поджала я губы, излишне резко мазнув кисточкой по холсту. — Возможно, он говорит это про твою еду. — Не буду спорить, — подхалимски смирилась Рей. — Так, может, вы с Лексой, два великих повара, посетите нашу голодную семью? Так скажем, благотворительный визит семьи Вудс. — Гриффин! — Когда точно разберётесь, чьей фамилией вас величать, тогда и указывайте! А пока я взяла фамилию главы семьи… — Рейвен! — я задохнулась от возмущения. — Что за предательство? — А потому что Лекса полчаса назад уже согласилась прийти в гости, — хихикнула Рейвен и чихнула. — Во, правду говорю, — она шмыгнула носом. — Когда ты только успела? — поразилась я, сдаваясь. — Ладно, постараюсь убедить Октавию, что выйти в минус пять на улицу с Моникой, закутанной в шубу и три свитера, не смертельно.***
— Это безответственно! — злилась Октавия, пряча за спиной маленькую Монику, которая меланхолично разглядывала свои сапожки. Линкольн закатывал глаза и показывал знаками Рейвен, что его жена злится не всерьёз. — Да я и не болею вовсе! — оправдывалась Рейвен, пряча в карман носовой платок. — Я бы не стала так рисковать здоровьем Моники. Иди сюда, моя маленькая принцесса, — проворковала Рей. Девочка улыбнулась и стеснительно попыталась сделать шажок вперёд, но суровая матушка ухватила её за капюшон курточки. — Брось, Окт, хватит её опекать, — ласково звала малышку в объятия Рейвен. Октавия поджала губы и с сомнением осматривала нашу компанию. Лекса, давя смех, держала в руках яблоко, которое не успела порезать для фруктового салата. Я прижимала к себе маленького Джонни, а он вцепился мне в палец, словно пытался забрать его себе на память. Мёрфи возился на кухне, откуда уже доносились ароматы запечённого мяса. — Ладно, — сварливо обронила Октавия. — Моника, разуйся. И особенно к тёте Рейвен сегодня не лезь. Девочка наспех скинула сапожки и тут же нырнула в объятия Рей. Октавия возмущённо цокнула, но всё же стала раздеваться, царственным жестом подавая пальто Линкольну. Все прошли в уютную гостиную, где Октавия тут же начала командовать всеми, поэтому я вынужденно сбежала на кухню к Лексе, оправдываясь тем, что Джонни хочет попить. — Знаешь, я скучаю по тем временам, когда Октавия не была Октавией, — шепнула я украдкой Лексе. — Ты имеешь в виду те славные месяцы, когда Линкольн тараторил за двоих, а Октавия была погружена в книги? — Да, — призналась я, принимая дольку мандарина из рук Лексы, усаживая поудобнее на руках тут же завистливо закряхтевшего Джонни. — Всё хорошее когда-то заканчивается, — философски подметила Лекса. — Вот взять этот банан, — закончила она резать фрукты. — Лекс, — закатила я глаза. — Джонни и то серьёзнее, чем ты, да, малыш? — обратилась я к нему. — Кака, — поддакнул Джонни. Лекса с недоумением посмотрела на меня: — По-моему, малыш видит тебя насквозь! Я треснула её по спине. — Эй, ребёнку нельзя видеть насилие! — возмутилась Лекса. — Вы, двое, — вмешался Мёрфи, у которого что-то сердито зашипело на сковороде, — идите-ка в гостиную. — Не могу, — пискнула я, прикрываясь Джонни, и начала ябедничать. — Там Октавия примерила на себя роль главнокомандующего! Уже включила другую музыку, а потом распределила, кто где сидит. Кстати, Мёрфи, по-моему, тебе не досталось места за общим столом. Джон никак не отреагировал на мои слова, привыкнув за долгое время к нашему с Лексой ребячеству. — Когда вы уже повзрослеете, — после молчания покачал он головой. Мы с Лексой переглянулись и улыбнулись.***
Рейвен сердито пихнула Мёрфи в бок, когда он заливисто расхохотался. — Ты помнишь, что пять минут назад наше дитя изволило уснуть? — осведомилась она, также грозно поглядывая на Лексу, которая в очередной раз рассмешила Джона историей о заказчике в их компании. — Помню, — он примирительно поцеловал Рей в щёку и чуть сжал её ладонь. Рейвен подобрела и потянулась за очередным пирожным. — А вы, ребята, когда уже задумаетесь о ребёнке? — Октавия бесцеремонно вторглась в нашу лёгкую беседу. — Заберём себе Монику, — пожала плечами я, заплетая девочке волосы, которые успели растрепаться, пока Линкольн, шутливо рыча, таскал их с Джонни на плечах. — Я не против, — вмешалась Лекса, подмигнув Монике, которая довольно сидела между нами на диване и потихоньку поедала конфеты. — И я, — подала она голос. — Лентяйки, — фыркнула Октавия, переглянувшись с Линкольном, который делал из салфетки для дочери зайчика. — Даже интересно, — внезапно оживилась Рейвен. — Представьте, у Кларк и Лексы будет ребёнок! — Три ребёнка в семье — это слишком, — Линкольн невозмутимо сгибал салфетку. — Два, — поправила его Лекса. — И кто же будет взрослым в нашей семье? — уставилась я на её довольное лицо. — Я, разумеется, — Лекса запихала в рот сразу две шоколадные конфеты. — Скажите-ка, какие новости! — возмутилась я, забыв про то, что заплетала Монику. — Почему это ты? Кто сегодня залез под кровать, чтобы не идти на работу? — А это помогло? — невинно поинтересовался Мёрфи, попивая сок. — Почти, — кивнула Лекса. — Если бы туда со шваброй не залезла Кларк… — Я была без швабры, — фыркнула я. — А, значит, она просто не расчесалась, — Лекса потянулась за кружкой с кофе. Я задохнулась от возмущения, когда Моника хихикнула. — Чему ты учишь ребёнка? — укоризненно посмотрела я на Лексу. — Моника, какой урок ты вынесла из этой истории? — внимательно взглянула Лекса на девочку, которая влюблёнными глазами смотрела на неё. — Что нужно причёсываться, — уверенно брякнула Моника. Все, кроме меня, засмеялись.***
Мы вчетвером собрались на кухне, помогая Рейвен вытирать и раскладывать посуду по местам. — Не боишься, что Джон с Линкольном заразят Монику любовью к футболу? — покосилась Лекса на Октавию, которая, блаженно вытянув ноги, уселась на стуле, лениво переставляя с места на место кружки, имитируя бурную деятельность. — Неа, — беспечно покачала головой Окти, тем не менее, прислушиваясь к звукам, доносящимся из гостиной, помолчала, потом вздохнула. — Дети так быстро растут… — Скажи это Мёрфи. Он ждёт и не может дождаться, когда Джонни перестанет плакать по ночам и будет помогать ему в баре, — протянула чистое блюдо мне Рейвен. — А если серьёзно, вы, двое, не планировали ребёнка? Мы с Лексой переглянулись: когда Блейк переженила всех своих знакомых, у неё появилась новая цель. — Октавия, скажи, что ты не из тех людей, которые на досуге смотрят скучные передачи, посвящённые проблемам демографии, — серьёзно попросила Лекса. — Монике нужны друзья! — настаивала Окти. Рейвен возмущённо развела руками, забыв о посуде. — Много друзей, — уловила Блейк недовольный жест Рей. — Джонни хорош, но… — Джонни хорош без всяких «но», — пресекла её Рейвен, заметив наши кислые мины. — Октавия, хватит их торопить, ты сама подумай: эти двое ещё сами дети! — Да что же такое-то? — возмутилась я и демонстративно помахала рукой, чуть не смахнув чашки со стола. — Эти двое, на минутку, здесь! — У вас были бы изумительные дети! — гнула свою линию Октавия. — Не зна-аю, — протянула Лекса, с сомнением оглядывая меня. — Если ребёнок пойдёт в Кларк, я умру в хлеву. — А если в Лексу, — тут же вклинилась я, — я умру от скуки, пока эти двое будут обсуждать, как нехорошо смотрится пыль на книжных полках. — Но она там действительно плохо смотрится! — возмутилась Лекса. — Только такой поросёнок, как ты, может с этим спорить! — Да-да, с дочкой-чистюлей у тебя была бы идиллия! — фыркнула я. — А ты с сыном лопала бы чизбургеры на кровати! — По крайней мере, — хитро улыбнулась Октавия, — мы знаем, что вы двое поднимали эту тему. И, оказывается, Кларк, ты хочешь сына! Никогда бы не подумала! — Почему это? — оскорблённо уставилась я на неё. — Ты так любишь возиться с Моникой! — Эй! — Рейвен ревниво покосилась на Октавию. — Она и с Джонни любит возиться. — Тише-тише, я мать года, все это прекрасно знают! — скромно воздела руки к потолку я. — Лекса, нам нужна целая охапка детей. — Тогда мы сможем шантажировать Октавию с Рейвен, говоря, чтобы они завели второго ребёнка? — заулыбалась Лекса. — Именно! — мы ловко отбили друг другу ладошки. Рейвен, не жалея паркета, щедро окатила нас водой, а Октавия ехидно засмеялась.***
— Лекс, — шепнула я, промаявшись без сна полчаса. — Лекса. — А? — она вздрогнула и приоткрыла глаза, моргая, уставившись на меня. — Аня опять звонит? — Нет, Лекс… — я помялась и нашла под одеялом её руку, начала перебирать пальцы. — Что не так? — напряглась Лекса, стряхивая сон. — Как думаешь, может, они правы? Лекса помолчала, задумчиво уставившись на меня, пытаясь понять мой вопрос. — Рейвен с Октавией? — наконец, спросила она. — Ну, да, — я замялась. — Мы же это и правда обсуждали. И я думала, может… — Кларк, я и без того, что ты сломаешь мне пальцы, согласна с тобой говорить. Я ойкнула и слегка ослабила хватку. — Я думала, может… Я смогу работать дома, если что. А ты, ну… твоя карьера не пострадает. — Да. — Что? — Да, если ты хочешь. За что я люблю Лексу, так это за то, что она улавливает всё, что я хочу сказать. Если она чувствует, что это для меня важно, не задаст ни единого вопроса, не будет спорить. Просто потому что… «Я люблю тебя, если ты считаешь, что это важно для тебя и для нас, то я верю». — А если… — мне всё равно было страшно решиться на этот шаг. — Что? — Если ребёнок и правда будет похож на меня? — за неловким смешком пряталось гораздо больше. — Если мы будем с ним лопать в кровати? Лекса улыбнулась, поняв шутку и мои затаённые страхи. — Тогда второй ребёнок точно будет похож на меня! И мы с ним будем вас, поросят, перевоспитывать. Всю ночь я провела в волшебном сне, который мне подарили объятия Лексы.***
Мы ошиблись, в общем-то, совсем немного. С Луной я обожала завтракать в кровати, на что Лекса с Эйденом вдвоём закатывали глаза. Зато и дочь, и сын одинаково обожали французские колыбельные и живопись.