По его правилам

Стайлз—вертлявый и хрупкий, кожа тонкая-тонкая, натянута на кости так, что кажется вот-вот где-нибудь да порвется. Язык у него острый конечно, но Дерек бы скорее сказал, что едкий; слова Стайлза разъедают как лимонная шипучка, которую дали на сдачу на заправке, а после поцелуев все и вовсе будто щипит и жжет. Стайлз не любит формальностей и лишних церемоний, все эти «привет», «пока», «как прошел твой день?», «тебе не больно?». Он приходит молча, без спроса, совершенно неожиданно и чаще всего не вовремя. Маленькая поправочка: любое время — это то самое время, если речь идет о Стайлзе. Прощаться он тем более не прощается. Проснешься утром, а его и след простыл. Только смятые грязные простыни избитым клише напоминают о том, что все-таки было. Вместо светских любезностей, разговоров о делах, погоде и здоровье, он предпочитает сразу засунуть руки под чужую рубашку, потянуться к чужому ремню, по кошачьи пройтись языком по чужим чувствительным местам. Потом, уже после, он будет болтать в безостановочном режиме, о чем-то понятном только самому Стайлзу и ему без разницы, слушает Дерек или нет. (Дерек всегда слушает) А вот с болью у Стайлза и вовсе какие-то особенные отношения. Он ее вроде бы не любит, даже боится—еще бы, такой хилый, неизвестно в чем жизнь держится! —, но каждый раз, с завидным упрямством не дает сделать ничего, чтобы его от нее оградить, хоть бы немного. Наоборот, как будто-то нарывается. Чтобы быстрее, грубее, сильнее, резче. Дерек не знает в чем тут причина. На мазохиста и любителя острых ощущений Стайлз не очень-то похож, если честно, но есть что-то отчаянное, голодное, в том, как он рвется к боли, провоцирует ее, вымаливает ее. Дерек думает, что возможно это такой извращенный способ оставаться в трезвом рассудке, напоминать самому себе, что живой. Он не пытается поговорить об этом и что-то исправить: знает, что это ни к чему не приведет. Только все испортит. Стайлзу нравится играть в кота, который живет сам по себе. Дерек—влюбленный волк—не против подыгрывать. По-крайней мере до тех пор, пока со Стайлзом все хорошо, и он продолжает возвращаться.