Гречишный мед

—Кристофер Робин! — Винни-Пух радостно махал лапой, подбегая к сидевшему на холме мальчику. — Привет! — Кристофер обнял медвежонка и тихо вздохнул. — А ты почему такой грустный? Посмотри, какой день! Цветы распускаются, пчелки жужжат: скоро будет много меда, — медвежонок погладил себя по животу. Кристофер Робин улыбнулся, глядя на друга, и подтянул его поближе к себе. — Просто понимаешь, Винни, сегодня в школе друзья говорили кое о чем, а я… А я понял, что мне это неинтересно. Ну, то есть интересно, но не совсем то, о чем говорили они, а немного другое, понимаешь? Пух обернулся и удивленно посмотрел на мальчика. — Это как? — Это… ну… Вот смотри, всем вокруг нравится липовый мед, а тебе — нет, ну то есть как нет: ты, конечно, ешь и липовый мед, но больше любишь гречишный, хотя и знаешь, что любить гречишный неправильно, а надо любить липовый… Вот. Понимаешь? Пух продолжал смотреть очень удивленно. — А почему нельзя любить гречишный? — Потому что это неправильно, потому что так нельзя, потому что все вокруг считают его противным… Много причин. — Но если ты любишь гречишный — это же хорошо? Ты же любишь мед, как и все остальные. Просто они любят липовый, а ты гречишный. — Ну, понимаешь, в обществе считается, что нельзя любить гречишный. И все друзья и знакомые считают его гадким. — Тогда они не друзья, Кристофер Робин, — решительно сказал медвежонок. — Настоящие друзья всегда поддержат тебя, какой бы мед ты ни любил. — А ты? — Я? — Ты же мой друг? — Конечно! — И тоже поддержишь меня? — Поддержу. Всеми лапами! И даже подарю тебе горшочек гречишного меда, хочешь? Кристофер рассмеялся, вскочил и закружил медведя в руках: — Спасибо! Пух смеялся вместе с Кристофером Робином и был совершенно, абсолютно счастлив: ведь он сумел развеселить своего странного друга, который любит еще более странный мед. — Ну, я пойду, мне еще уроки делать, — отсмеявшись, сказал Кристофер и аккуратно поставил медвежонка на землю. — Пока, Кристофер Робин! Ты приходи, когда тебе будет грустно, хорошо? Я угощу тебя медом. Каким хочешь, даже гречишным. — Обязательно, — улыбнувшись, сказал мальчик и даже сделал несколько шагов в сторону тропинки, но внезапно остановился. — Винни, — позвал он, оборачиваясь, — поцелуй меня? — Что такое «поцелуй», Кристофер Робин? — Пух недоуменно склонил голову набок. — Поцелуй — это когда вот так, — потянувшись к губам медвежонка, Кристофер легонько коснулся их своими, — губами к губам. Пух продолжал смотреть недоуменно. — И все? Просто вот так — и все? — Не все, — пробормотал мальчик, — еще вот так. Он поцеловал медвежонка легко, нежно, но уже чуть дольше. — Или вот так, — сказал Кристофер Робин, прижимая Пуха к себе, не давая отстраниться и целуя уже по-взрослому, сильно, пусть и неумело, но со всей страстью, на которую он только был способен. — Вот так, понимаешь? — уже начавший ломаться голос прозвучал неожиданно хрипло. Пух вздрогнул и сам потянулся к губам мальчика. — Кажется, понимаю. Поцелуй был долгим, неумелым, глубоким и приторно-сладким: все-таки губы Пуха всегда были перемазаны медом. С каждой секундой Кристофер Робин чувствовал, что напряжение внизу живота, на которое он не обратил поначалу никакого внимания, мешает ему, становится болезненным, отзывается глухим раздражением. — О-о-о-ох… — пробормотал мальчик, расстегивая пуговицу с ширинкой и выпуская наружу ноющий член. — Что это, Кристофер Робин? — с любопытством уточнил Пух и аккуратно потрогал головку члена, стер соленую капельку и попробовал ее на вкус. — Несладкая. — Винни… Сделай так еще раз, — умоляюще сказал Крис и упал на траву, не в силах стоять на ногах. — Как? Вот так? — спросил Пух, проводя по головке. — Или вот так? — он обхватил член лапой, поглаживая вверх и вниз. А большего перевозбужденному мальчику и не надо было: он кончил, выгибаясь на траве и стараясь как можно сильнее прижаться лобком к ладони медведя. Отдышавшись, Кристофер вытер капли спермы с ног и шорт, оделся и встал, пошатываясь. — Ты… Ты — мой гречишный мед. Теперь я в этом уверен. — Это же хорошо, Кристофер Робин? — Не знаю. Люди скажут, что плохо, но я думаю, что любить мед — это всегда хорошо, каким бы он ни был. — Я согласен! И мне нравится быть твоим гречишным медом. Кристофер Робин улыбнулся и чуть наклонил голову: — Мне правда нужно идти, Винни. Но я еще вернусь, честное слово. — Еще увидимся, Кристофер Робин! — счастливо засмеялся Пух и, подпрыгивая на кочках, побежал к дому Пятачка. — Пятачок! — окликнул Винни, едва завидев малыша, и, подбежав, обнял его. — Ух, я такое сегодня узнал! Пятачок, поцелуй меня?