Новогодние Праздники

- Сука, хули ты шарик несимметрично вешаешь, он тут не гармонирует, бля! - Саня, не кричи на меня. - Бревно по своему обыкновению выпучила глаза, все-таки вешая игрушку на другое место. - Я тебя переебу сейчас. - Да что ты такое говоришь? - кажется, еще секунда, и её глаза вылезут из орбит. - Ну, у меня уже есть опыт. - Это та история про Успенского и круглую кровать? - У меня хоть что-то было, в отличие от тебя. - Сашуля иронизировала как могла, в силу своего интеллекта. - Так давай, чего ты ждёшь? - Чего, бля? - Думаешь, я для Мельникова или Орлова свою задницу с сиськами выпячивала, когда садилась за парту? - А че.. Для меня что ли? - Ну.. Типа да. Не успела Бревно договорить, как Сашуля примкнула к её губам, буквально вылизывая рот. Обе, будучи малолетками с явным синдромом Дауна, но огромным желанием и рвением к взрослой жизни, больно стукались зубами, запуская руки туда, куда они в школе не добирались. Хотя, хуй его знает. Ладони Сашули скользнули под футболку Бревна, вызывая у той волну мелких мурашек, провели по пивному животику, и сладко шепнула: - Поздравляю, у вас "светлое". Щеки горели огнём, было одновременно и стыдно, и страстно - как Сашуля догадалась про пиво? Наверное, Бревно никогда не узнает. Её толкнули на пол, прижав сверху. Сашулин подбородок будто жил своей жизнью, то выдвигаясь вперёд, то наоборот - назад, маленькие глазки мутно сверкали, а руки все ползли вверх. Ошалевшее лицо напротив ошалевшего лица. - Ты что, не носишь лифчик? - Вываливаются. - Это отвратительно. И снова Бревно выпучивает глаза, а Сашуля, воспользовавшись моментом, перевязала ей руки мишурой, привязав к основанию ёлки. Одним рывком стянув с неё короткие шорты (и обнаружив, что белье она не носит вообще), Сашуля повернула то же самое с раздвинутыми ногами, прикрутив их к стульям. Бревно лежала бревном и иногда издавала звуки умирающей беременной самки ламантина, поэтому Сашуле пришлось заткнуть ей рот той же мишурой. - Заткнись, блять! - она шипела на неё, параллельно с этим снимая с ёлки игрушки, преимущественно шары. - Тебе понравится. Секунда - и один из шариков оказался внутри тела Бревна. Та подавилась мишурой, громко заорав, а Сашуля ехидно засмеялась, проталкивая шарик побольше. - Этому меня Успенский научил. Ему нравились игрушки. Бревно скрипела, дергая всеми своими конечностями, выгибалась под натиском елочных украшений, которые ненасытная Сашуля пихала то в один вход, то в другой. В какой-то момент она встала с Бревна и направилась к ёлке, сняв с её макушки длинную продолговатую макушку, но Бревно, увидев эту хуевину, завизжала и слишком сильно потянула руки, тем самым роняя дерево на себя. Раздался приглушенный стон, то ли от веса ёлки, то ли от того, что Сашуля протолкнула пику внутрь. Больше Бревно не двигалось. Сашуля, обезумевшая, все ебала и ебала елочными игрушками мёртвое тело, пока не обессилела. А ей ведь ещё завтра письмо Онегина сдавать.