***
Когда я добрался до домика, небо окончательно потемнело и хлынул дождь, отгородив мир серой пеленой. Я в последний момент успел заскочить в домик и почти не промок. Внутри было тепло, от чего меня стало немного потряхивать, не думал, что настолько замерз. А может, меня потряхивало от открывшегося вида. Как я и предполагал, первый этаж был своего рода одной комнатой, разделенной барной стойкой на кухонную и гостиную зону. В гостиной стоял широкий диван, пара кресел, стол, на стене висела плазма, а в самом настоящем камине горел огонь. Кухня была простой: плита, разделочный стол, раковина, шкафчики и святая святых — большой холодильник. Но не простота обстановки привлекла мое внимание, а Киттен, на котором были только брюки и фартук и который самозабвенно колдовал на вышеупомянутой кухне. Честно, у меня аж слюна выделилась, а низ живота скрутило от желания. Потому что альфа, мастерски нарезая перец для салата, чуть отклонил в сторону голову, обнажая шею и тут же обрисовавшиеся мышцы. Потому что фартук не скрывал тела, шрамов и тату. Потому что я уже долбанных два месяца хотел трахаться, но все, что мы однажды успели сделать — это передернуть на пару в тесной туалетной кабинке. Мне откровенно было похуй, будет ли шторм, побеспокоят ли нас соседи, Киттен вполне мог привезти меня к любой луже, я бы не стал жаловаться. В последнее время слишком много свалилось разного дерьма. Я залечивал раны, бок временами начинал ныть так, что я пил обезболивающее горстями. Врачи говорят, со временем пройдет, но когда это будет. К тому же надо было наладить отношения с семьей, учитывая, кто стал парой моему братишке. Они не светятся лишний раз, но я знаю — встречаются. Оптимизма не прибавляли и отношения с Киттеном. Альфа разбирался с последствиями последней миссии, когда ранили Люка. Бета, кстати, так до конца и не оправился — яд оказался слишком сильным, теперь ему запрещены работы «в поле», он будет руководить операциями только из штаба. Так мне сообщил по секрету Кит после очередной вспышки Люка. Альфа буквально не появлялся дома, хотя врачи и ему настоятельно рекомендовали постельный режим и никакого волнения. И это в то время, когда я разобрался, наконец, чего хочу от этого альфы! И вот теперь, оставшись только вдвоем, я неожиданно почувствовал, что боюсь. В закрытом и изолированном от мира небольшом бунгало Киттена оказалось неожиданно много, и я просто растерялся, не зная, куда деваться. И несвойственная мне робость, надо сказать, изрядно меня нервировала. Ведь сейчас были только он и я. Альфа и омега. Двое любовников. — Давай переоденься, — Кит бросил на меня взгляд. — Ужинать будем на кухне или перед камином? Шторм, скорее всего, пробушует до утра, так что заняться будет особо нечем… Омега, коим я все же был, стыдливо отрицавший все перед самим собой, радостно взвизгнул внутри меня, но я, нагло пожирая глазами вожделенное тело, произнес: — Похуй на еду, похуй на шторм. Мы будем трахаться. Киттен кинул на меня нехороший взгляд и вернулся к нарезке сыра, а я почувствовал беспокойство — впервые с момента, как мне сообщили о поездке. Скинув куртку и туфли, прошел в гостиную. Не отрывая взгляда от хлопочущего альфы, опустился на мягкий коврик перед камином - бунтарский дух, должен же я был покапризничать! Киттен же, казалось, полностью погрузился в готовку. Может, я что-то не понял? И это мне вдруг неожиданно хочется быть рядом только с этим альфой, а ему это как-то ни к чему? Это мне не терпится, а ему, возможно, уже перепало что-то от симпатичного омежки-медбрата в госпитале, ну, или еще где?.. Накрутить я себя не успел, звякнул поднос, который опустили на пол, а рядом оказалось желанное тело. — Кэл, — опалило ухо горячим дыханием. — Я тебя сюда не трахаться привез. Сердце ухнуло в желудок. Ух! Это даже больно, я почувствовал, как защемило где-то слева в груди почти знакомым чувством. Нет. Многократно усилившимся просто от осознания, что это говорит Киттен. Неужели я правда так сильно люблю его? — Пожалуй, мы еще не пробовали заняться любовью. Слово «трахаться», мне кажется, уже не подходит. И тут я понял, что самый настоящий идиот. Всю свою жизнь я стремился стать альфой, и все же умудрился пропустить так много — за силой и непоколебимостью всегда будет забота и нежность к любимым. — Прости. Большая ладонь мягко легла мне на плечо и сжала его. — Не переживай. Если тебе полегчает, скажу, что меня охватывает какой-то извращенный восторг от того, что для тебя сейчас многое впервые, и все это происходит со мной. Я хмыкнул. Тоже мне, извращенец. В нос ударил запах альфы, и дрожь прошла по телу. — В машине был таким смелым, — голос Киттена звучал ниже, дразняще и чертовски возбуждающе. — Чуть ли из штанишек не выпрыгивал. А теперь что? Попка затряслась? Я возмущенно отбросил его руку — такой комментарий был из серии запрещенных, только ему мои потуги были побоку. Меня тут же опрокинули на спину и придавили мощным телом к полу, не давая шевельнуться. — Не бойся, я хочу любить тебя, чтобы ты обо всем забыл. — Что-то твои слова расходятся с делом, — я чуть не прикусил свой язык, проклиная вздорный характер. — Давай нежнее, командир. Киттен угрожающе рыкнул, но потом как-то ехидно сощурился и плотоядно провел языком по губам. Су-у-у-ука! Мой член моментально дернулся. Какие нежности? Какая любовь? Мне хотелось запрыгнуть на его член и устроить бешеную скачку, чтобы в глазах плясали огни и кровь шумела в ушах. — Я люблю тебя, — тяжесть, давившая на меня, слегка уменьшилась. Альфа приподнялся на руках. — Люблю. Руки, которые обнимали меня тысячу раз, плавно коснулись лица, горячие губы прижимались к щекам, лбу, губам в острой нежности, похожей на удар под дых. В груди невыносимо щемило и хотелось плакать, но я мог только неуклюже отвечать на ласку, позволяя увлечь себя в глубины страсти. Свет от камина был единственным освещением гостиной, но не давал рассмотреть все детально, освещая только меня и Кита. Окрашивая кожу альфы алыми всполохами и пробуждая в моей душе ответный огонь. Я впился пальцами в спину альфы, притягивая его ближе, и вскинул бедра, вжимаясь в пах мужчины, давая понять и прочувствовать все мое желание. Рык альфы слился с раскатом грома за окном, вспышки же молнии видно не было из-за непрерывного потока воды, что сейчас омывал окна бунгало, а вот завывания ветра слышались даже сквозь шум в ушах. Или это завывал я, когда Кит стянул с меня брюки и вошел сразу на всю длину? И это, блять, романтика?! Буря за окном разыгралась не на шутку. Она была словно отражение нашей страсти. У нас с Киттеном никогда не было пресного секса. Это всегда было похоже на взрыв эмоций, зашкаливающего ощущения и феерического оргазма. Подмахивая сильным толчкам, я впился в твердые губы альфы, покусывая их, исследуя языком, врываясь в рот, начав безумный танец страсти. Можно было бы сказать, что членом трахает меня он, а я его языком. Удовольствие вспыхивало внутри меня каждый раз, когда Кит вгонял в меня член, и расходилось раскаленными волнами по венам, заставляя меня желать еще больше действия. Я взбрыкнул, опрокидывая альфу на спину, и тут же оседлал его, направив внутрь себя и опускаясь до упора. Замер на мгновение, смотря в такие же ошалелые, наполненные животной страстью глаза. — Хочу почувствовать тебя. Поверить, что наконец-то ты мой. — Кэл. А после я резко поднялся и опустился. Но одновременно с удовольствием меня пронзила и боль в боку. Я невольно скривился. — Идиот, у тебя же еще не все зажило окончательно, — послышался обеспокоенный голос Кита. В такой момент он еще способен волноваться? Я взглянул на него, альфа с трудом сдерживал себя, зверь внутри него требовал взять омегу, несмотря ни на что, а человек старался не причинить боли. — Давай по-другому. Он аккуратно снял меня со своего члена и поднялся, поставив в коленопреклоненную позу, а сам пристроился сзади. Его руки дрожали, когда он оглаживал мою спину, сжимал легонько бока, принося облегчение. Как же ему было трудно себя контролировать, но за это я любил его еще больше. — Кит, не тяни. Хочу тебя. Он вошел, как и раньше, резко и сразу, боль вперемежку с наслаждением снова наполнили меня, и мир на мгновение перестал существовать, я только чувствовал движение внутри себя, тяжесть тела на спине, когда Кит полностью лег на меня, заставив прижаться животом к полу. Я заскулил, не имея возможности дотронуться до своего члена, и кончил, когда почувствовал боль в области шеи. Кажется, буря и не думала утихать. Ветер все так же завывал в трубе камина, подпевая треску поленьев, дождь отбивал барабанный ритм по стеклам, и это было так уютно, по-домашнему. Особенно когда ты прижат к сильному и горячему телу и отходишь после шикарного секса. Шевелиться было откровенно лень. Но я все равно не спеша поцеловал каждый шрам моего альфы, обвел кончиками пальца контур татуировки и млел, млел от щемящей нежности. Мы столько раз занимались сексом и каждый раз после него нам приходилось либо спешно бежать по работе, либо возникали другие проблемы. Но вот так, нежить друг друга в прикосновениях — было впервые, наверное, потому что нам не хватало времени. А сейчас мы были отрезаны от всего мира не только бурей, но и расположением нашего места отдыха. Рука на моей спине продолжила легкие поглаживания, слегка переместившись к пояснице. — Второй раунд я не выдержу. Я еще не оправился. Я устал, — пробормотал я и глянул в сторону своей одежды. Интересно, сейчас подходящий момент? Но делать более активные движения было не просто лень, а еще и проблематично. Сон накатывал на меня волнами, словно окутывал со всех сторон плотным коконом, а сил на сопротивление совсем не осталось. И уже уплывая в сон, почувствовал, как зашевелился Кит, накрывая нас пледом. Я только плотнее прижался к мужчине и позволил сознанию уплыть в страну морфея.***
Проснулся я еще до рассвета, когда царствовавшая ночь неохотно уступала зарождающемуся дню место на небосклоне. Тихо выбравшись из теплых объятий альфы, сходил в ванную на втором этаже и, одевшись, вернулся в гостиную. Кит спал, закутавшись в плед на пример куколки. Странно было видеть вечно настороженного солдафона мирно спящим и выглядевшим при этом домашним и трогательным. Поймав себя на том, что готов уже расплакаться от умиления, я дал себе мысленного пинка и открыл холодильник, инспектируя его на наличие продуктов. Шок не заставил себя долго ждать. Еды было столько, что хватило бы нам прожить не неделю, а как минимум лет пять. Я бросил взгляд на люк в полу кухни, уверен, в погребе тоже все заставлено едой. Может, ожидается нашествие саранчи после бури или соседей, которые придут с нами познакомиться, нужно будет устроить пир горой? Ладно, спрошу у него потом, когда он проснется. Сделав на скорую руку пару бутербродов и захватив бутылку минералки, я покинул домик и побрел к пляжу, усеянному мелкой рыбешкой и мусором. Шторм закончился всего пару часов назад, и было достаточно прохладно, но в прорехи облаков уже пробивались первые лучи солнца и были видны лоскутки голубого неба. Сам океан походил на взъерошенного после драки зверя, вода была мутной, а волны — рваными и резкими. Впрочем, мне так, скорее всего, казалось. Я уселся прямо на гальку, выбрав довольно сухой участок берега, и неспешно жевал бутерброды, вглядываясь в горизонт. В голове больше не мутилось, тело удовлетворенно ныло, требуя отдыха, и теперь в мозгу яснее сосредоточилась мысль о том, что я не хочу покидать Киттена. Рука привычно скользнула к карману, но замерла на полпути. Вот интересно, что нас ждет дальше? Особенно в свете последних событий. Пройдет немного времени, и обязательно вскроется, что у Джека Ромбарга, известного монополиста аптечных сетей, двое истинных — я и мой братишка. Представляю, какой будет скандал, как высший свет и журналисты будут смаковать эту новость, полагаю, на обе наши семьи выльется много дерьма. А как обрадуются враги и конкуренты. Я горько усмехнулся. Законы нашего общества беспощадны. Мне не хотелось думать о том, что меня и Рэя подвергнут исследованиям, выясняя причину такого сбоя. А ведь я еще и нетипичный омега. Скорее всего, ни он, ни я не сможем выйти замуж, и навряд ли нам позволят иметь семью, детей. А если и позволят, то это будет чисто научный эксперимент. Мы с братом не пойдем на это никогда, а значит, снова предстоит бой. Уверен, Киттен и ребята не бросят нас, но нужны ли будут такие проблемы для конторы? Навряд ли Джим или Люк, как бы хорошо они ко мне не относились, закроют глаза на угрозу их детищу… Вот ведь, жизнь такая выдумщица-стерва. Альфа, которого я почему-то полюбил, не мой истинный. А истинный — редкостный ублюдок, и клянусь, я бы придушил его своими руками, если бы не Рэй. Как мне выпутаться из этого клубка? Как не ранить снова близких и не сломать судьбу брата? — Не уходи, ничего не сказав. Я вздрогнул, услышав за спиной голос Киттена. Он подошел неслышно — песок заглушает все звуки, и теперь мужчина стоял в двух шагах, неторопливо прикуривая, пока утренний ветер рвал с него мятую рубашку. Мою причем. — Мне надо было подумать, — я снова отвернулся к воде. — Дай угадаю, это из-за того ублюдка, — альфа не подходил ближе, но голос у него звенел раздражением. — Ты проницателен. — Ну, я же командир. — Ну-ну, — хмыкнул я и ойкнул, когда холодные пальцы коснулись моей шеи. — Кажется, я перестарался. — А? — повернулся я к нему и тут же почувствовал легкую боль в том месте, где он касался. — Ты что?.. Киттен улыбнулся, хотя глаза остались серьезными. — Не удержался. Тебя трясло, ты все никак не мог кончить, хотя цеплялся за меня как сумасшедший, а стоило вцепиться тебе в загривок… Слушай, тебя в первый раз так унесло? Я много оргазмов видел, но чтоб так… Я смутился, вспомнив подробности прошлой ночи, но тут же нахмурился. — Ты поставил мне метку? — Ты мой. — Я не твой. Я свой собственный. — Думай, как хочешь, — Киттен выдохнул дым в небо. — Она не для тебя, а для других альф. — Собственник чертов! — проворчал я скорее для проформы, чем сердясь на самом деле. На лицо упал солнечный луч, и я почувствовал тепло. Или это просто на душе стало вдруг необычайно легко? Картину дополняли крики чаек. Руки мужчины скользнули по моим плечам, коснулись груди и спустились к брюкам. — Ты что делаешь? — вскинулся я. — Тш, всего лишь разминка, зарядка… додумай, короче, сам, — прошептал Кит, заглатывая мой уже вставший член. О, утренний минет в исполнении Кита был просто великолепным, правда, пришлось вернуть «должок» и самому поупражняться. Хм, а сперма альфы оказалась неплохим дополнением к завтраку. Я облизнулся и тут же спохватился, оглянувшись на маяк. — Слушай, мы такое шоу сейчас устроили. Не прибегут ли к нам с возмущенными криками аборигены? — Не волнуйся, маяк не действующий, он на реконструкции. Ладно, пошли, нужно нормально позавтракать. — Я поел, — пошло облизнулся я. Кит только рассмеялся. — Белок — это хорошо, но в рационе должны быть углеводы, клетчатка и жиры. Я поднялся и поплелся вслед за мужчиной. — Конечно, у нас ведь так мало продуктов. Не поведаешь, почему в нашем холодильнике столько еды? — Разумное использование топлива, — занудно пробубнил альфа. — До ближайшего магазина сорок восемь миль, до заправки около сотни. Сомневаюсь, что сюда можно вызвать спасателей, дабы они привезли пожрать, или дождаться службу доставки. Я прищурился. — То есть тебе даже лень придумывать адекватную легенду? — Ну…. — Кит? — Кстати, ты знал, что этому маяку больше ста пятидесяти лет? Говорят, если пробежать по песку после шторма, маяк исполнит твое желание. Проверим? Киттен, ухмыляясь, заметно ускорился и постепенно перешел на бег. — Кит! Не уходи от темы, засранец! — бросился я следом.***
Отведенное нам на отпуск время подходило к концу. Это поистине была сказочная неделя. Мы спали у камина, ужинали при свете звезд, купались в океане и занимались любовью на его берегу. Вели себя как нормальные альфа и омега. Словно судьба дала нам шанс на миг оказаться в другой жизни, там, где у обычных людей есть дом и семья, скучная работа и дети. Киттен был внимательным и нежным, иногда я замечал, что он порывался время от времени что-то сказать. Но всякий раз словно останавливал себя. А еще я так и не услышал от него слов любви, если не считать того раза в начале отпуска. Иногда мне становилось страшно. Казалось, что отпуск — это конец нашим отношениям. Иррациональное чувство, но оно, словно крошки в постели, все время возвращалось, стоило только заставить себя не думать об этом. В последний день я снова брел вдоль кромки берега, придаваясь этим невеселым мыслям. Правда, с утра Кит был необычайно оживлен и немного нервничал. Оно и понятно, завтра нам пора возвращаться к цивилизации, проблемам, работе, к Люку, в конце концов, и, наверное, сегодня Кит скажет мне наконец, что же ждет нас в будущем. Именно нас. В груди кольнуло, я понял, какое бы решение не принял альфа, я не хочу иметь с ним те отношения, что у нас уже были — секс ради удовольствия. Сейчас мне этого будет мало. Хочу большего. Пусть это нереально и трудновыполнимо, но это мое желание. Я взглянул на зажатую в руке коробочку. Удивительно, как за все время она еще не попалась на глаза Киттену? Я не скрывал ее специально, но и не держал на виду. Хотя и отдать ее Киттену так и не решился. Я разозлился на себя за свою нерешительность. В конце концов, я же нетипичный омега и всегда кичился тем, что сам выбираю себе путь в жизни, так почему сейчас, когда на кону стоит мое будущее, я так трушу. Совсем как омега, жду, чтобы альфа сделал первый шаг. И пусть Киттен захочет порвать отношения или даже пусть его устраивает настоящее положение вещей, я должен сделать то, что собирался, а там пусть будет как будет. Приняв решение, я развернулся к домику и тут же получил несильный удар по лбу. Кит хохотнул и увернулся от моего кулака. — Расслабился и растерял всю реакцию. На какие тебя задания теперь брать? Вернемся, составим новый план тренировок… — Кит, мне надо тебе кое-что сказать. — Сейчас? — Да, — я облизнул пересохшие губы. — Э-э-э… — альфа как-то замялся. — Может, позже? Мне нужна твоя помощь. Вечером здесь будет очень многолюдно, и нам стоит подготовиться. — Ты о чем? - встрепенулся я. — Ребята должны приехать, мы с самого начала договаривались, что в последний день они приедут. Да и Люку будет полезно немного отдохнуть, а то ведь загнется в офисе от скуки, а значит, и нам от него больше достанется. Я с трудом подавил разочарованный вздох. Это что же получается, все против меня? И тут до меня дошло. — Не жди, что я помогу тебе с готовкой! — Но ты же омега! — Я… я уникальный омега, я не умею готовить. Кит, серьезно, ты о чем думал, приглашая их? У нас же вся еда — это консервы и бутерброды. — Неправда, вчера я тебя накормил прекрасным греческим ужином. — Когда это салат из сыра и полусырого мяса стал «греческими»? — Кэл, не нарывайся, — рыкнул альфа, внушительно хрустнув суставами пальцев. Смотрите-ка, какие мы грозные! — И не думал. Я. Не. Буду. Готовить. — Да-да, — Киттен раздраженно повел плечами, хотя почему-то улыбнулся. — Кто ж тебя к плите пустит? Твоя задача быть мальчиком на побегушках, ясно? Мыть, резать, чистить, подавать, и главное — не мешать. Я дар речи потерял от такого хамства, но тут альфа меня, что называется, «добил». — Не волнуйся, Луис и Рэй тоже будут, — я замер, и Киттен злорадно добавил: — А Джек не приглашен. — Сколько можно говорить — этот альфа больше не имеет влияния на мою жизнь! — Ошибаешься, он часть твоей семьи, по крайней мере, будущая часть. Но мы с Луисом и Дэниелем решили, что он будет лишним. Рэй согласился. Я снова замер на месте. — Подожди, я согласен, что команда сюда приедет, но что тут будут делать мои родители? Кит взглянул на меня как на неразумного ребенка, задающего глупые вопросы. — Отдыхать, Кэл. Отдыхать. Пошли. Стоило нам зайти в дом, как я услышал радостное «Сюрприз!», и меня обняли с двух сторон папа и Рэй. — Так, Кэл, немедленно мой руки и помогай, у нас мало времени. Киттен, помоги Дэниелу принести еще пару пакетов из машины. Рэй, не путайся под ногами, посмотри, в шкафу должна быть посуда! — папа был в своем репертуаре, командовал парадом. Не успел я и слова вставить, как был полностью вовлечен в процесс подготовки к вечернему пиршеству.***
Около семи вечера, когда прибыли ребята, все было уже готово. Стол, накрытый в гостиной, просто ломился под количеством приготовленных блюд, генератор работал исправно, давая освещение. Да и погода радовала — с океана дул теплый бриз, поэтому были открыты двери и окна. Первыми прибыли Сэм, Ли и Лекс, за ними подтянулись братья, последними прибыли Люк и Джим. И приятной неожиданностью для меня стало появление Тома с Ани. Другу и его омеге я обрадовался безумно. Как же давно мы не виделись! Я смотрел на счастливого Тома и похорошевшего от беременности Ани и по-хорошему им завидовал. От изобилия гостей в домике стало невообразимо тесно и шумно. Но это было хорошее столпотворение. Домашнее и уютное, словно мы были одной большой семьей. Алекс с Грэмом подкалывали Ли, который снова пил свой зеленый чай. Рэй пытался встать на защиту нашего снайпера, и в результате завязалась шуточная перепалка с остротами между Рэем и Алексом, Пирс с моим отцом и Джимом сидели за маленьким столом и играли в карты, время от времени вставляя свои комментарии по ходу вечера, чем вносили еще большую сумятицу. Счастливый папа с Сэмом и Ани обсуждали способы приготовления чего-то там архисложного. Кит и Том о чем-то говорили, заныкавшись на кухне возле мойки. А вот Люк, что не удивительно, успевал везде вставить свои пять копеек, курсируя по всей гостиной от одной группки гостей к другой. Я сидел на диване и смаковал красное вино, наслаждаясь дружеской атмосферой, и уже совсем не сердился на Киттена за этот наплыв друзей. Мое уединение нарушил плюхнувшийся рядом со мной Кит с тарелкой, полной разнообразной еды. — Ты как дитя, дорвавшееся до вкусного, — проворчал я, вздрагивая от содержимого тарелки альфы. Там вперемежку с нарезкой и салатом виднелась пара виноградинок и кусочек сладкого пирога. — Да, дорогой, как скажешь, — покладисто ответил Кит, заворачивая в ломтик сыра оливку, ветчину и виноград. — Кетчупом полей сверху, — не удержался я от сарказма. Альфа только хмыкнул в ответ. — Знаешь, у меня такое чувство, что мы с тобой женаты вот уже лет пять, и сейчас это простой семейный обед. Хотя семейка — упаси Господь… — Только вот мы с тобой не женаты, — ответил я, мысленно с ним соглашаясь. Моя рука снова сжала в кармане коробочку. — Это легко исправить. Я резко обернулся к Киту. Несмотря на несколько легкомысленный тон, взгляд альфы был на редкость серьезным. — Действительно. И что дальше? Запрешь дома и попросишь родить тебе наследника? — мое сердце пропустило удар, когда я произнес эти слова. Потому что если он скажет «да», я убью его прямо здесь. Альфа округлил глаза. — Еще чего. Замуж, может, и позову, но с остальным заморачивайся сам. — То есть? — Ну, если тебе так хочется стать моим сладким малышом, я не против, — Киттен растянул губы в дурацкой ухмылке. — Ну там борщи, котлетки, розовый фартучек. Если так, то встречать с работы меня будешь кверху задранной попкой… Хм. А ничего так перспективы. Может, попробуем? — Можно тебя стукнуть? Не боишься взять в мужья неправильного омегу, на которого уже, скорее всего, точат зуб ученые из института Зов пары? Он рассмеялся, а потом сразу стал серьезным. Отложив в сторону тарелку, обнял меня за плечи. — Знаешь, мне плевать, официальные у нас будут отношения или нет. Охотятся за тобой безумные ученые или свихнувшийся истинный. Я люблю тебя и никогда не оставлю, если ты сам не попросишь. Выбор за тобой, Кэл. — Так теперь еще я должен решать? Перекладываешь ответственность на меня?! Я скинул его руки и поднялся, ненавидя себя за эту нелепую вспышку в духе а-ля истеричная омежка. Хорошо, что на меня никто не обратил внимания — омеги включили какую-то веселую музыку и теперь лихо отплясывали в центре гостиной. Поэтому я просто быстро вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь. Вечерний воздух слегка остудил мое пылающее лицо и помог привести мысли в относительный порядок. Взглянув вверх, я с удовольствием наблюдал, как появляются на темнеющем небосклоне первые звезды. Доносившийся шум прибоя успокаивал, и теперь мои щеки запылали от стыда за недавнюю вспышку. Скрипнула входная дверь. — Кэл, в чем дело? Киттен стоял за спиной, но приближаться не спешил, ожидая моего ответа. Действительно, в чем дело? Я вынул из кармана коробочку и теперь крутил ее в руках. Думаю, пора. — Я всегда хотел быть независимым, решать самому, что делать с собственной жизнью. И у меня это неплохо получалось. Только вот окружающие так и норовят меня подогнуть под правила общества, я не спорю, что существуют неукоснительные нормы поведения, что делают нас людьми, и я следую им. Но почему я должен меняться в угоду чужому мнению и желанию все сгрести под одну гребенку? Но я также понимаю эгоистичность моих поступков, потому что просто хочу обезопасить Рэя, хочу семью, такую же, как и у других. Альфу, дом, детей. И я понимаю, что, возможно, тебе это и не надо. Наша работа не располагает к тихой семейной жизни, к тому же у меня несколько другой взгляд на семейные ценности. Да и ты… Я судорожно втянул в себя воздух, решаясь. — Кэл, — услышал я за спиной и, резко обернувшись, вытянул вперед руку с раскрытой на ладони коробочкой из красного бархата. — Ты выйдешь за меня? Слова в два голоса эхом прозвучали в вечерней тишине под звук накатывающих волн и стрекот цикад. Я непонимающе хлопал глазами, не веря им. Киттен стоял передо мной на коленях, держа в руках точно такую же коробочку, как и у меня, с точно таким же содержимым. Время замерло, словно Земля остановила свой бег и весь мир затаил дыхание. Даже цикады сбавили громкость, и мне послышалось в их стрекоте тихое «Дождались», подозрительно похожее на голос папы. А затем раздались чертыхания Люка: — Кэл, ну ты и сволочь! Тотализатор накрылся медным тазом! А все так хорошо шло… Ладно, к черту! Так, Джим, неси шампанское, наш мальчик нашел себе спутника, — и демонстративно пустил слезу. Я даже не оглянулся на бунгало, только слышал, как все разом засуетились, кинулись искать бокалы, которых не было. Как папа радостно вскрикнул, сообщая, что сердцем чувствовал и поэтому коробка с игристым напитком стоит у них в багажнике. Послышался голос Ани, уверяющий, что простой шоколад на закуску ничуть не хуже требуемых Лексом и Грэмом трюфелей. Казалось, до нас нет никому дела, а мы с Китом и не претендовали на внимание, глядя друг другу в глаза и изображая слоган известной компании: и пусть весь мир подождет. Альфа, видимо, что-то увидел в моем взгляде, потому что, достав кольцо, надел мне его на палец и затем протянул свою руку. Мои пальцы дрожали, когда я доставал свое и надевал его на Киттена. Глаза странно защипало — о да, крошка, ты настоящий омега, еще чуть-чуть, и расплачешься. Альфа поднялся и обнял меня, уткнувшись носом в свою метку. Из глубины бунгало слышались хлопки пробок, поздравления, пошлые шутки и советы мне и Киту. Вскоре возобновились разговоры, где ясно различались голоса папы, Рэя и Ани, которые самозабвенно обсуждали предстоящую свадьбу. Папа то и дело впадал в воспоминания о своей и делился радужными мечтами на будущих внуков. Пробивались басы Джима и отца, театрально подсчитывающих сумму, что придется потратить на сие знаменательное событие. Люк же, как и всегда, давал советы: где, когда и как лучше. Остальные гости тоже приняли непосредственное участие в обсуждении. С каждым новым предложением дискуссия становилась все оживленнее и веселее. Я тихо застонал. — Ты понимаешь, что впереди нас ждет ад под кодовым названием «Свадьба»? — тихо прошептал я в шею своему альфе, он в ответ только крепче прижал меня к себе. — Мы можем сбежать и пожениться на каком-нибудь острове, — такой же шепот в ответ. — Тогда мы покойники. Было очень хорошо стоять вот так, прижавшись друг к другу, отгородившись объятиями от круговорота эмоций и энергии, и в тоже время ощущать себя частью его. Не знаю, сколько прошло времени, но я насторожился. Вот уже минуты три я не слышал голос Люка. В душе шевельнулась тревога. Я с неохотой выбрался из объятий Киттена, собираясь пойти искать бету, но Люк нашелся сам. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку, и, пригубливая шампанское, молча нас разглядывал. Теперь напрягся и Киттен, но мы ничего не успели сделать, бета заговорил: — А теперь, мои дорогие, слушайте сюда. К нам обратился один постоянный клиент, дело деликатное, а ваша помолвка прекрасная возможность не привлекая внимания отработать задание. Даже легенду придумывать не надо. — Люк! Мы с Киттеном были единодушны в возмущенном крике. — Ты еще скажи, что во время свадьбы или медового месяца мы провернем очередную операцию, — съязвил я — вот ничто не исправит бету. При моих последних словах его глаза загорелись, он явно уже выстраивал планы. — А неплохая мысль, Кэл. И от тебя, оказывается, есть толк. Сроки свадьбы мы обсудим позже, когда подвернется дело и… — ЛЮК?! — Люк, нам пора баиньки. Тебе уже хватит. Появившийся за спиной беты Джим мягко обхватил того за плечи, и Люк сразу как-то весь расслабился, а на лице появилась искренняя светлая улыбка. — Джим, ты прав, этот бокал явно лишний. Альфа, подмигнув нам, увел не сопротивляющегося бету в дом, притворив за собой дверь. И снова оглушающая тишина окружила нас. — Пойдем. Киттен, взял меня за руку и повел за собой. Мы спустились с крыльца и стали удаляться от домика. Я и не заметил, что уже совсем стемнело, но в свете луны и миллиарда звезд казалось, что все вокруг залито призрачным светом. В полном молчании прошли по берегу в сторону маяка, а после Кит открыл старую дверь и зашел внутрь. На смотровой площадке маяка оказалось ветрено, темно и здорово. Океан подо мной был словно живое существо, великое и древнее, знающее всё, от которого невозможно было скрыть ни кусочка своей души. Киттен повернулся ко мне и, взяв мои ладони в свои, тихо произнес, глядя мне в глаза: — Кэллиан Холидэй, я восхищаюсь твоей стойкостью, силой духа и благородством. Хочу, чтобы наши дети были похожи на тебя. Хочу видеть рядом с собой омегу, равного мне по духовной силе, способного идти со мной по жизни рука об руку. Согласен ли ты разделить мой жизненный путь? Я, альфа, даю свое слово разделить с тобой бремя жизненного пути. Я не верил своим ушам, слушая позабытую клятву древности, которую по легенде давал самый первый альфа первому омеге, и понимал, что теперь уж точно никогда не отступлюсь от своего альфы. Я омега и я сам выбираю свой путь. — Киттен Хоффман, я согласен стать твоим спутником. Я, омега, даю слово разделить с тобой бремя жизненного пути.