Новый Год

В глаза изредка бил яркий свет, а слишком громкая музыка оглушала, отдаваясь болью в уставшей за день голове. Тсуна сидела в самом дальнем углу огромного зала, ссутулившаяся, поникшая и очень одинокая. А в школе праздновали Новый Год. Огромная толпа учеников прыгала в такт нелепой музыке, по какому-то странному принципу размахивая по сторонам руками и ногами. Время от времени толпа делилась на пары и кружилась под более лиричные мотивы. Толпе явно было весело. Тсуна горько вздохнула: сегодня она весь день бегала из одного конца школы в другой, выполняя различные поручения, занималась украшением зала, выпрашивала у директора разрешение продлить праздник. При этом Савада не желала этой вечеринки, а была бы ее воля - и вовсе осталась бы дома. В классе не любили добрую и слегка наивную шатенку. Сначала обижали, устраивали маленькие и не очень гадости, распускали неприятные слухи, нагружали дополнительной работой. Причем каждая попытка протеста или непослушания наказывалась: порой дело доходило и до избиения. Жаловаться Савада не любила да и не умела, а потому терпела, позволяя себе лишь тяжело вздыхать. Вскоре одноклассницы и вовсе стали держать Тсуну за комнатную собачку, заставляя девушку делать то, чего самим не хотелось. Вот и сейчас ее буквально силой притащили на праздник, велели сидеть и любоваться тем, как умеют отдыхать красивые девушки. Все были предупреждены: кто пойдет танцевать с Никчемной Тсуной, будет прилюдно объявлен неудачником. Трястись же под быструю музыку Савада не хотела сама: не умела да и не понимала ничего в этом нелепом дрыганье. Через полчаса девушка подтянула коленки к лицу и начала медленно покачиваться, спустя еще какое-то время шатенке пришлось бороться с желанием расплакаться. Тсуна уже решилась уйти из этого неприятного места - и будь, что будет - как к ней внезапно подошел какой-то парень. Силуэт юноши казался смутно знакомым, но разглядеть лицо было невозможно. Он поздоровался и попросил Саваду присоединиться к танцующим. Голос парня сильно искажался из-за обилия посторонних звуков, поэтому и эта возможность узнать подошедшего оказалась неосуществимой. Тсуна всячески отказывалась от приглашения, говорила, что не любит, не умеет, не хочет, но незнакомец так упорно настаивал на своем, что девушка согласилась. Как выяснилось, прыгание под диковатую музыку - не такое уж и странное занятие. От юноши так приятно пахло туалетной водой, он находился так близко, а его редкие касания выглядели такими ласковыми, что хотелось танцевать. Еще больше, еще быстрее, еще ближе... Когда музыка сменилась более медленной, незнакомец без предупреждения подхватил Тсуну на руки. Девушка, испугавшись, инстинктивно обняла парня за шею и ногами обхватила бедра парня. Кому-то это покажется смешным, кому-то - эротичным, но все обстояло гораздо проще: Савада панически боялась даже самой маленькой высоты. От вопля шатенку удержало только новое потрясение: она наконец смогла разглядеть лицо того, с кем танцевала. Нежно и бережно обнимая Тсуну за талию посреди зала в толпе учеников собственной персоной стоял грозный Глава Дисциплинарного Комитета, нелюдимый Хибари Кея. Увидев ошеломленное лицо спутницы, Хибари неожиданно улыбнулся и уверенно потащил девушку прочь из зала. Оказавшись в одном из пустых кабинетов, Кея осторожно опустил свою ношу на парту и снова улыбнулся. Уже оправившись от шока, Савада залилась краской смущения. А Глава Дисциплинарного Комитета невозмутимо пояснил, что девушка нравится ему уже давно, вот только из-за работы не мог найти подходящего момента, чтобы признаться в этом; что он и Тсуна теперь встречаются, и возражения не принимаются; и что теперь она может никого не слушаться. Заикаясь от робости, девушка пролепетала: "Хорошо, Хибари-сан", - но получив еще одну нежную улыбку, осмелела и осторожно взяла своего первого в жизни парня за руку. Идя домой по украшенным улицам, чувствуя тепло Кеи, шатенка думала о том, что этот школьный Новый Год впервые оказался настоящим праздником.