Привязанность к тебе

— Арлерт! — Да, капрал! Слушаю вас. — Иди-ка проведай Эрена, а то мне как-то лень, да и Микаса занята. Причём, вы втроём дружите, так что не задерживайся и иди выполнять приказ. Понял?! — Так точно, капрал! Я развернулся и пошагал к комнате, где сейчас лежал Эрен после всех тех событий, произошедших недавно. Он победил Энни, превратившуюся в титана, и стал физически очень слаб. Микаса не отходила от него ни на шаг, в то время, как я только и делал, что торчал за работой и выполнением приказов капрала и других капитанов развед-отряда. Могу ли я называть себя после этого другом? Я не могу точно ответить на этот вопрос, да и, по-моему, никто бы не смог. Такие странные и в то же время терзающие мысли крутились в моей голове по дороге к Эрену. Я не знал какой реакции от него стоит ожидать и пустит ли он вообще. А захочет ли общаться и видеть? Сколько бы я не старался отогнать все эти угнетающие теории того, что произойдёт совсем скоро, у меня не получалось. Наверно, даже сейчас Микаса думает об Эрене, выполняя какое-то поручение. А сколько раз я про него вспомнил? Один? Два? Я останавливаюсь перед дверью и нерешительно стучусь. Проходит несколько минут и я слышу тот до боли знакомый голос. Его голос. — Заходите, — он совершенно спокойно лежит на кровати, рассматривая потолок. И казалось, что ему и вправду плевать на всё, но я-то понимаю, что это не так. — Привет, Эрен. Извини, что не заходил к тебе ещё с того момента, как тебя сюда положили. Абсолютно не было времени. То помощь капралу Леви, то Ханджи или капитану Эрвину. В общем, сам понимаешь. Как ты тут? — говорю, я опустив голову от того стыда, из-за которого мое лицо покрывается багровой краской. А на душе, будто кошки скребут. — Армин? Ты что ли? — лишь только по его голосу, тону, интонации я догадываюсь о его мыслях, чувствах. Я слышу, как он ухмыляется и, вероятно, говорит всё с каким-то презрением и насмешкой. — Ладно, садись. Расскажешь мне обо всём, что я пропустил. — Эм, да. Хорошо, — быстро приговариваю я, садясь на стул, стоящий подле кровати, на которой, к слову, и лежал Йегер. — Особо ничего нового. Ханджи и Леви пытались хоть как-то расколоть кристалл, в которой Энни себя, можно сказать, замуровала. Но всё, конечно, безуспешно, что очень печально. Эрвин готовит план по операции в Шиганшину — наш родной город. Но, естественно, без тебя мы никуда не пойдём. Все с нетерпением ждут твоего скорейшего выздоровления. Даже Жан и в особенности Микаса, — я попытался улыбнуться, но лицо Эрена лишь нахмурилось. — Микаса, говоришь? Сколько можно уже меня опекать? Я же ей столько раз повторял, что я ей не брат и не ребёнок, да и вообще я самостоятелен и могу сам за себя постоять в случае чего, а не ждать помощи от неё. Мало того, что она девушка, так ещё и бегает везде за мной? Не, я не имею в виду, что мне не нравятся девушки и всё такое. Просто унизительно, когда тебя постоянно вытаскивает из всякого дерьма девушка, которая по совместительству является твоей лучшей подругой, сводной сестрой и просто занозой в заднице. Достала, если честно, — наверно, сейчас Эрен выговорил всё, что думал о ней, что, в принципе-то, не так уж и плохо, ведь лучше не держать всё в себе, а сразу выговаривать кому-либо. — А ты не думал, что она может любить тебя? И даже не как друга или брата, а больше? — как же тяжело даются мне эти слова. В горле, словно застыл тяжёлый комок, с которым я ничего не могу поделать. Я просто не могу осознавать то, что Эрен и сам может любить Микасу. Точнее, я даже не хочу это осознавать. Я просто не хочу верить в это. Возможно, что это и есть ревность. Но я просто физически не смогу быть с ним, как бы не хотел и не желал. Уж лучше мне самому страдать от невзаимной любви, чем ввязывать Эрена во всё это дерьмо, созданное моими чувствами и которое я сам должен разобрать. — Может быть ты и прав, но это не меняет моего отношения к ней. Разве Жан к ней не подкатывал когда-то? Или ему теперь больше по душе Криста, хотя Имир её не за что не отдаст этому придурку, — и снова ухмылка. И снова насмешливая. — Не играйся с её чувствами. Она же всё-таки живой человек, как и ты… — Армин, ты пришёл сюда мне нотации читать или проведать моё самочувствие?! Похоже первое. По-моему, ты уже справился с этим заданием. Можешь проваливать отсюда, — я должен страдать. Я должен уйти, но почему мне так больно и я так хочу разрыдаться и рассказать всё, что чувствую к нему всё это время? Как я восхищаюсь им, плачу, когда он ранен или при смерти. Умираю изнутри, когда он так обращается со мной. И когда я понимаю своё положение, я могу только мечтать о наших отношениях. В конце концов, о любви! О таком светлом и нежном чувстве, которое время превратило в безжалостную пытку и издевательства. — Я никуда не пойду. Я останусь здесь, с тобой, — сказал я дрожащим голосом, хотя я сам весь дрожу. — Ну, и что же тебя здесь держит? Желание свести с Микасой, да? Или хочешь просто выбесить меня? Скажи же, нытик! — больно. Слишком больно, чтобы хоть что-то сдерживать, но я должен держаться. Я не могу просто сказать всё здесь и сейчас. — Меня держишь ты! Ты, Эрен! Не какие-то твои глупые предположения, а ты и только ты! — я отворачиваюсь от него, лишь бы он не видел моих слёз, которые так не вовремя хлынули из глаз. И снова я не сдержался. И снова я плачу. — Армин? — скрип кровати и ощущение тёплой и такой родной, знакомой руки на своём плече. Он разворачивает меня к себе и аккуратно берёт за руку. — Ты сейчас серьёзно? — я не могу передать то, что вижу в его глазах. Это необъяснимо и невероятно. Какая-то смесь влюблённости и счастья, удовлетворения, эйфории. Я ничего не отвечаю и лишь смотрю на его губы, нервно покусывая свои в ожидании заветного: «Я люблю тебя». Шатен пронзительно посмотрел в мои глаза, будто надеясь узнать всё, что я чувствую, мои мысли. Он прикрыл глаза, его губы растянулись в лёгкой улыбке. Я чувствую, как моё сердце начинает биться быстрее, дыхание учащается. Я любуюсь им, как какой-то невероятно красивой, неповторимой, изящной сделанной из мрамора статуей, стараюсь запомнить каждую деталь. Изумрудные глаза, всегда смотрящие с искренностью и решимостью, которой у него было не занимать, растрёпанные каштановые волосы, которые придают невероятный шарм и без того великолепной картине, слегка помятая одежда, на которой уже появились складки, которые я тоже хочу запомнить и так и желаю выпрямить их и просто привести своего героя в порядок. Полный порядок. Слегка приоткрываю губы от накаляющейся обстановки и душного воздуха, которым невозможно дышать. Момент и я ощущаю его мягкие губы, накрывающие мои. Эрен обнимает меня и притягивает к себе. Такие смешанные чувства. Любовь к нему, страх от того, как на всё это отреагирует остальной отряд и в особенности Микаса. Счастье и облегчение от осознания того, что мои чувства не безответны и, конечно, шок. Как же много думал, что такое невозможно и я могу об этом только мечтать. Но это всё сейчас происходит со мной! Эрен рядом и целует меня. Как же не верится в правдивость всего происходящего, как же кажется, что всё это лишь сон, который совсем скоро кончится. И я боюсь, что это жалкий сон, который я не смогу пережить. Всё внутри сжимается, лишь только я задумываюсь об этом и сильнее прижимаюсь к Эрену. Он перекладывает меня на свою же кровать, нависая сверху и разрывая поцелуй, тяжело дыша. — Тише, я же рядом, — говорит зеленоглазый, замечая слёзы на моих щеках и обнимает, в то время как я начинаю рыдать, используя Эрена как подушку, в которую можно поплакать. — Это точно не сон? Ты меня не бросишь? Нет? Скажи же! — кричу я сквозь пелену слёз, которые не дают видеть его лица и эмоций. — Я помню всё, что связано с тобой и уже, наверно, наизусть выучил тебя. Твои волосы, прикосновения, тело, глаза да всё, что связано с тобой я помню и всегда вспоминаю с нежностью. Знаешь, сколько времени я хотел наконец тебя поцеловать? Нет? Уже довольно много. Я никогда тебя не брошу, слышишь? Я люблю тебя, Армин Арлерт, — он выдыхает и ложиться рядом, обнимая. — Я тоже люблю тебя, Эрен Йегер, — шепчу я, запинаясь, и укутываясь в его объятия, продолжая плакать. Эрен, ты изменил всего меня и моё представление о мире. Эрен, только ты заставляешь меня бороться дальше. И я буду это делать ради тебя. Эрен, я люблю тебя.