Снежные хлопья

Что привело Тима в шумный Копенгаген, он сам и не знал. Просто появилось неопределенное желание навестить старого друга. А друга ли? Как только Нидерланды сошел с трапа, то тут же поморщился от мелко моросящего снега. Маленькие льдинки неприятно кололи лицо, заставляя щурится, а северный ветер только ухудшал настроение. Сильнее укутавшись в шарф, Янссен посмотрел на серое небо. Тучи полностью скрыли небо, не позволяя видеть лучи заходящего солнца. Здесь, в столице Дании, это особенно красиво, сказочно. Тим был уверен. Приходить в гости к датчанину с пустыми руками не хотелось, и голландец решил зайти в ближайший к дому Хенрика магазин. Но что же взять? Алкоголя у шумного Хансена и так предостаточно. Это парень усвоил еще в прошлую попойку в уютном доме Дании. У него тогда сложилось ощущение, что у бывшего викинга собственная Нарния с запасами алкоголя. Что-нибудь из сладостей? Нет, определенно нет. Если Хенрик и сладкоежка, то точно не тортов и пирожных. Это чудо предпочитает шоколад и конфеты… Тим хмыкнул. Уж больно много он знает о датчанине. Бесцельно побродив по небольшому магазинчику, блондин вышел на улицу. Теперь, вместо мелких осколков льда, пошел неприятный липкий снег, все так же сопровождающийся ветром. Все настроение как рукой сняло. Мрачно оглядев дома, Нидерланды достал из кармана пальто трубку. Спичка все время тухла на ветру, как бы Тим не старался укрыться от ветра. Неизвестно с какой попытки, когда все терпение ушло к чертям, несчастный табак все же загорелся. Табачный дым тут же начал поступать в легкие, принося спокойствие. Интересно, а Дания уже почувствовал его присутствие? Ага, как же. Снова, наверное, напивается в баре или дома, смотря футбол. Парень хмыкнул, выдыхая сизый дым в серое небо. Подняв воротник пальто, чтобы ветер не так сильно был по лицу, Янссен направился в сторону знакомой улицы, где находилась двухэтажная квартира Дании. Тим прекрасно помнит, как Хенрик носился по квартире, когда наконец-то установили долгожданную лестницу. «Цветочный магазин» - гласила невзрачная вывеска над дверью, и Нидерланды зашел в лавку. Сразу стало тепло, и снежинки, прилипшие к темной ткани пальто, начали таять. - Добрый вечер, - улыбнулась девушка, стоявшая за прилавком. - Добрый, - ответил на датском парень, улыбнувшись уголками губ. – У вас есть тюльпаны? Я знаю, что сейчас не сезон, но все же… - Конечно! – Девушка заметно оживилась, скрывшись в небольшом помещении. А когда она вернулась, то держала в руках ведерко с тюльпанами, прикрытых тканью. – У нас они последние. Почти никто их не берет. - Я беру все, - Тим бережно провел пальцами по красным лепесткам. И плевать, что Дания снова будет ворчать, что он не девушка какая-нибудь. Но ведь голландец знает, как эти нежные цветы нравятся Хенрику и не раз видел, как датчанин в его саду сидит среди тюльпанов. Достав деньги из кошелька, Янссен положил их на прилавок. Он уверен, что там больше той суммы, что надо. – Сдачи не надо. Осторожно завернув цветы в предложенные продавщицей газеты, Нидерланды вышел из лавки. Ветер, к его удивлению, стих. Завернув за угол, блондин уверенно пошел к знакомому дому, что показался в конце улицы. Четвертый и пятый этаж со знакомыми окнами заставили олицетворение страны улыбнуться. Поднявшись на нужный этаж, Тим нажал на звонок. Никто не спешил открывать ему дверь. Нажав еще раз, Янссен прикусил кончик трубки. Либо этот алкаш-датчанин открывает дверь, либо Нидерланды просто вышибает ее. Но дверь неожиданно открывается, прерывая мысли Тима. - Хватит трезвонить, мистер у-меня-нет-терпения-ни-гроша, - широко улыбается Дания, заправляя мокрую прядь волос за ухо. – Проходи, мой южный друг, - Хенрик смеется, пропуская гостя в квартиру. С волос Хенрика на пол капает вода, капает на плечи, а потом скатывается по груди и спине, сплошь усеянной шрамами. И только сейчас Тим слышит музыку, доносящуюся из гостиной. - Опять включил свой метал? Соседи еще не жалуются на тебя? – Нидерланды вздыхает, вручая букет блондину. И пока голландец снимает с себя пальто и вешает его на крючок, парень успевает отметить, как улыбнулся датчанин и ушел на кухню. - Я не виноват, что твои нежные ушки, - до Янссена доносится жизнерадостный голос друга, - не привыкли к тяжелой музыке. - Кто бы говорил, - тихо фырчит Нидерланды, проходя на кухню. Дания уже вооружился ножом, чтобы подрезать кончики стеблей у цветов, но чужие руки вовремя перехватили оружие. – Дай лучше я. Хенрик лишь пожал плечами, беря со стула полотенце и набрасывая его на голову. Мелкие капельки воды попали с волос в нос, и датчанин, подобно зверьку, начал отфыркиваться, моща нос. Тим улыбнулся, краем глаза наблюдая за товарищем. Покачав головой, голландец отложил нож и аккуратно поставил цветы в вазу. Красные бутоны к вечеру должны окончательно раскрыться, показывая миру свою красоту. А почему именно красные? Может потому, что это цвет Хенрика? Но мысли Нидерландов прервали оглушительное соло гитары. И когда этот идиот успел прибавить громкости? - Тим, - Хенрик, поправляя ворот свитера, вновь появился на кухне, - давай, одевайся. - Зачем? – Нидерланды нахмурился, непонимающе посмотрев на друга. - Как зачем? Мы идем гулять! - Ты совсем баран? У тебя же волосы мокрые, - голландец быстрым шагом подошел к Хансену и провел рукой по волосам. Они оказались сухими. – И кто мне говорил, что не баба? – Янссен ухмыльнулся. - Фен – довольно нужная вещь, мудило, - Хенрик рассмеялся, шутливо толкнув блондина. – Тем более, на улице такая замечательная погода! – и, схватив удивленного голландца за руку, датчанин вышел в прихожую. - Ага, ветер, липкий снег – очень замечательная, Дан, - мрачно пробубнил Нидерланды, все же натягивая пальто, пока Дания выключал везде свет и музыку. Если это недоразумение что-то затеяло, то переубедить его не удаться. - Может, так и было двадцать минут назад, - загадочно улыбнулся блондин, застегнув куртку и выйдя из квартиры. Выйдя на улицу, Янссен не поверил своим глазам… Огромные белые хлопья снега медленно кружили в воздухе, падая на землю. Казалось, что Тим попал в сказку. Ни ветерка, ни липкого снега. А на горизонте появились последние лучи солнца, освещая улочки Копенгагена. - Нас накрывало волнами, швыряло на скалы, Но мы твердо шли вперед Туда, куда синее небо и море зовет. Нас накрывало дождями-снегами, Но мы твердо знали то, Что дом, дом, дом... * - Хенрик расставил руки в стороны, ловя ладонями снег. На лице датчанина была счастливая улыбка. А выбежав на мост, датчанин остановился посреди дороги, посмотрев на голландца и молча приглашая присоединиться к нему. - А ну, брат, на весла давай налегай! Хэ-хэй! Налегай! А кто не гребет, тот сам огребет. Ой, ай-яй-яй-яй! Там, за морями, за океанами, Нас заждались у огня. Хватит уже украшать тела шрамами! Нам возвращаться пора! Нидерланды помотал головой, смахнул с волос снег и не спеша направился в сторону веселого Дании. Скорее всего, эта страна самая веселая и жизнерадостная, которая не привыкла сдаваться. Как не приедешь сюда, Тим не мог не улыбаться, если дело не касалось чего-то важного. Даже в те далекие времена, когда Янссен был всего лишь мальчишкой, он помнит, как широко улыбался вечно взъерошенный викинг. Хоть он и проклинал варваров, желал их смерти и мести, но не мог не остановить свой взгляд на Дане. Эта улыбка вызывала доверие, и Нидерланды не раз на нее попадался и поддавался ее очарованию. А Хенрик это знал, и всячески пользовался в своих целях, потом искренне извиняясь. - А ну, брат, давай, веселей наливай! Хэ-хэй! Наливай! А кто не нальет, тот сам знаешь что. Ой, ай-яй-яй-яй! Здесь, за столами, накрытыми яствами, В свете домашних костров, Мы вернулись из боя с богатствами, Так выпьем во славу Дедов! Оторвав взгляд от заката, голландец перевел взгляд на дана. Этот навечно впавший в детство взрослый мужчина ловил ладонями снег, словно юное дитя смотря на белые хлопья. А Хансена никогда и не волновало, что о нем подумают люди. Он жил сегодняшним днем и никогда не думал о будущем, не задумывался о серьезных проблемах, всегда решал все быстро. Он мог рассмеяться в лицо врагу и, приобняв того за плечи, позвать выпить в ближайший бар. И сколько бы раз голландец не видел, как Дания разбирается с особо буйными хулиганами в подворотне, Тим всегда будет удивляться его силе. На первый взгляд Дану можно дать только 22 года, но на деле ему уже около пяти тысяч лет. Порой датчанин и сам путается в количестве своих лет. Нидерланды еще в своем детстве отметил маленькие морщинки в уголках глаз, чуть суховатые руки с морщинками у запястья, небольшую складку на лбу. А с каждым столетием этих морщинок все больше, как будто в них складывается вся мудрость и сила датчанина. И пусть будет проклят каждый, кто скажет, что Хенрик не знает, что такое боль. - Ты ведешь себя как ребенок, - чуть улыбаясь говорит Янссен, подойдя к взъерошенному парню. - У меня руки замерзли, - отвечает ему Дан, поднося покрасневшие руки ко рту и пытаясь их согреть. - И кто из нас младше, - Тим смеется, беря руки датчанина в свои и согревая их. – Безрассудный, веселый, завораживающий, - не зная для чего, говорит голландец. Дания широко улыбается, щурится, а потом поднимает голову, смотря на небо. Снежные хлопья сразу же стали оседать на длинных ресницах, чуть приоткрытых губах и бледных щеках. Ягссен был уверен, что снег моментально растает из-за прикосновения к горячему и живому датчанину, но он не таял, продолжая лежать на коже. - Ты замерз? – в голосе промелькает беспокойство. - Нет. Я сам по себе такой… холодный, - губы Хансена растягиваются в улыбку и продолжают ловить снег, а глаза приоткрываются. В голубой радужке глаза отражается серое небо и падающий снег, и ни единой эмоции нельзя прочитать в них. Вот что вызывает восхищение у Янссена. «Словно кукла» - думает про себя Тим, прижимая бывшего викинга к себе. Приобняв датчанина за пояс, Нидерланды привлек к себе внимание задумавшегося Хенрика. Тонкие и теплые губы голландца накрыли чуть покрасневшие губы Хансена, вовлекая в легкий поцелуй. И что голландец нашел в этом вечно шумном, смеющемся, но иногда и жестоком парне? А что этот самый парень нашел в нем? - Ты замерз, - констатирует факт Янссен. - Наверно, немного, - улыбаясь отвечает Дания, продолжая щуриться от снега на ресницах. - Болван ты, Дан. Заболеешь, - Тим стряхивает снег со светлых волос датчанина и надевает капюшон на вихристую голову. – Пошли домой. - Если я и заболею, то не звони Кетилю. Я помню, как он в прошлый раз меня лечил, - смеется Хенрик, а Нидерланды только кивает, слушая разговорившегося блондина.