Царство дельфинов

Вселенная: библейские сюжеты и комментарии к ним Персонажи: Ева, Змей Сад зачарованно замер в паучьих гирляндах, капли росы, как бриллианты, мерцают в золе, шорохи крыльев неясыти, запах лаванды, танец дриад под немым вопросительным взглядом ржавого солнца, тревожный напев сарабанды, плащ из тумана небрежно скользит по земле. Кожа шершавая древа в глубоких морщинах, словно гримаса чудная коснулась лица. Юркой мартышкой карабкаясь к самой вершине, змей собирает плоды настоять их в кувшине. В сердце впиваются когти тоски беспричинной, в мыслях по-птичьи галдят вразнобой голоса. Первый доносится словно сквозь воды морские, запертый, в бездне сокрытый, затопленный клад, шепчет о жарком пронзительном ветре пустыни, горном пути, навевающем сны колдовские, звездных ступенях, ведущих на тропы иные тысяч миров, что подобно чешуйкам блестят рыбы, неспешно плывущей по рекам вселенной, песни в мечтаньях лениво слагающей в такт. Голос второй же витает средь гор и дольменов, вихрем взлетает, к подножьям сползает мореной, нитью блестящей пронзает канву гобеленов, трон королевский возводит из грез в полумрак. Память настойчиво, будто осенние листья, ветра порывом закружит в оскале костра, вновь унося за пределы и формы, и смысла. Как метеор, из пристанища горнего изгнан, жемчугом мелким рассыпавшись в тающих искрах, пеплом окрасит виски иссушающий страх. Робкой мелодией в многоголосье вплетаясь, звон колокольчиков льется, едва различим. Солнце клонится к закату над дремлющим раем и огоньки ледников в сонме свеч зажигает, море, как древняя рыба, наживку глотает, черным каскадом смыкается небо над ним, в горьком напитке в кувшине звезды виднее, ярче сияют, чем призрачный свет вдалеке. Край горизонта расшитой тесьмой пламенеет, и очертания сада в забвенье бледнеют. Ева легко касается кожи змея. Он серебряным перстнем свивается на руке. 10 апреля 2016