***
— Чтоб вас… Не переставая вчитываться в документы, девушка откидывается на спинку дивана и потирает лоб двумя пальцами. Кожа перчатки противно скрипит, заставляя поморщиться. У нее ужасно болит голова, ведь с тех пор, как эти чертовы полицейские разошлись, ей все пришлось делать самой. Все отчеты, весь сбор, все допросы, все логические выводы — все на ней! Хотя последнее и без того висело на младшей вон Карме вполне обыденной ношей: никто из местных детективов все равно не смог бы не то что соотнести нож с колотой раной, но даже сложить два и два. Конечно, вся эта ноша ей по силам. Просто она немного утомилась, только и всего. Раздается стук в дверь. — Кто бы Вы ни были, уходите немедленно! Сегодня никаких приемов! Тем не менее, дверь медленно, с испуганным скрипом открылась. Послышались тяжелые неосторожные шаги. — Простите за вторжение, госпожа вон Карма! — Даже не глядя на него, можно услышать, как Дик Гамшу отдает честь. — Я же сказала уйти вон. — Хлыст сам собой оказывается в руке, похожий на шипящую змею, готовую к удару. — Что непонят… Подняв взгляд на детектива, Франциска замолкает на полуслове. В его руке поднос, на котором скудно ютятся два предмета. Чашка из любимого сервиза прокурора-гения, с содержимым в виде чая, судя по каплям, стекающим по бокам и по лужице на самом подносе. И нечто в форме цилиндра, от чего поднимался горячий пар. Запах этого «нечто» вызывал в девушке смешанные чувства. Всем своим видом она теперь выражает лишь сплошной вопрос. — Ну, я не силен в кулинарии, так что… Дик старается осторожно отодвинуть часть бумаг в сторону, но от этого практически все они валятся со стола. Издавая нечленораздельные звуки, он тут же ставит поднос и пытается подобрать их, сминая самые важные документы. От его грузных движений еще немного чая выливается из чашки. В цилиндрическом предмете лапша. — Я видел, что с самого утра вы ничего не ели. — Мужчина с виноватым видом укладывает собранные-таки листы на диван рядом с вон Кармой, а после с не менее жалобным лицом прячет руки за спиной. — И я подумал, что принести вам ужин будет не такой плохой идеей. Опять этот глупец делает свои глупые глупости, совершенно не подумав своей глупой башкой. Франциска выглядит грозно, сжимая рукоять своего орудия и едва ли не направляя его на детектива, как пистолет. Тот продолжает с грустным видом ждать наказания. — Неси свой собственный и садись. Гамшу поднимает свою глупую голову, и его глупые круглые глаза, похожие сейчас на два блюдечка, одно из которых он забыл поставить под прокурорскую чашку, когда делал ей чай, выражают крайне глупое удивление. — Ну ты же наверняка заварил такую гадость и себе? — Терпеливо поясняет Франциска, подвигая поднос поближе. — Так иди вместе с ней сюда. Конечно, ты не очень старался, но набегался сегодня достаточно, так что если сдохнешь от истощения, то обвинят в этом меня. Глупая широкая улыбка снова растягивается на лице детектива. — Вас понял, сэр! Он салютует, как будто пытается то ли череп себе проломить, то ли сбить с потолка люстру, и исчезает за дверью, едва не сбив ее своим до глупости огромным и потрепанным плащом. Возвращается он уже с такой же упаковкой заварной лапши, видавшей многое вилкой и счастьем, озаряющим весь кабинет вон Кармы вместо какой-нибудь настольной лампочки. Пока шел ужин, Франциска не раз успела отчитать детектива, но даже это не заставило лампочку светить хоть немного менее ярко.***
Со всеми этими важными папками и коробками в руках Дик все равно не может выглядеть такими же важными, как они. А все из-за вечно потрепанного плаща, сонных глаз и утомленной, но все такой же широкой, как и всегда, улыбки. Что вызвало ее на этот раз? Да хотя бы тот же горячий стаканчик с кофе, так приятно согревающий руку. — Гамшу, почему ты вообще с ней носишься? Даже эта, совершенно случайная встреча, показывает, как сильно Феникс Райт отдается делу — сидит себе на лавочке перед судом да перечитывает материалы дела, хотя мог бы отдохнуть лишний час до заседания. В этом они похожи: детектив и адвокат. Оба не дают себе покоя. — С кем? — Переспрашивает мужчина, хотя и так понимает, о ком речь. — С Франциской. Она же тебя гоняет даже по всяким мелочам. — Феникс кивает на стопку очень важных вещей, лежащих на скамейке рядом с беседующими. — Вон, даже улики заставляет так таскать, а могла бы просто сама же их и отвезти. Дик Гамшу как-то загадочно улыбается, басовито усмехаясь себе под нос и качает головой. Ох уж эта молодежь, ничего не понимает! А ведь разница всего в шесть лет, мог бы и своей головой додуматься! — Вот, что я тебе скажу… — Гамшу наклоняется к адвокату с заговорщицким видом и тихо говорит. — Просто ей не на кого положиться, понимаешь? Некому довериться, чтобы наверняка. Чтобы точно знать, что все будет хорошо. И никто этого не понимает: ни другие детективы, ни ты, ни мистер Эджворт, ни даже она сама. — Что за глупости. — Насмешливо фыркает Райт. — Ты же сам и видел, и слышал не раз, что никто ей не нужен. Она сама была бы и судьей, и адвокатом, и прокурором. Дай только волю. — Не-е-ет. Дик снова медленно качает головой, загадочно улыбаясь. Фениксу остается лишь пожать плечами. — Тут даже я не могу не сказать, что это глупость. Тебе же самому ничего хорошего нет с этого. Все ушли, и она лишь больше нагружает тебя. И все шишки тоже тебе. — Ну и пусть, я знаю, что прав. Что-то противно пищит совсем рядом с говорящими. «И что бы ни случилось,» — думает детектив, щурясь в сторону улицы и пытаясь разглядеть приближающуюся к нему фигуру, — «я уж точно от Вас не уйду, госпожа вон Карма. Считайте, что я Ваш самый верный пес.» В руке человека на другом конце улицы свернутый хлыст, похожий на присмиревшую змею.