Выкидыш

      Магина приходил по пятницам. Садился на край велюрового дивана и пытался понять, почему же мне так не хотелось идти. Сегодня он выглядел по-другому, бежевая куртка только подчёркивала тёплый оттенок кожи. Его красота была странно чарующей, хотелось любоваться ей, хотелось исказить её своими дурацкими фразами. Сегодня он был упрям и настойчив, и вот пальто уже покоилось на моих искореженных плечах. Пальцы схватили пачку сигарет и дешёвый красный лак остался на картонной коробочке. Магина был непривычно весел. Причина этого плескалась в жестяной вонючей банке. Мутный взгляд пытался прочесть подъездные оды, посвящённые, по-видимому, моей соседке снизу. Смуглые пальцы протянули мне полупустую жестянку. Дешёвое крепкое пиво, столь любимое отцами и их неблагополучными детьми. Быстро же ты освоился, Магина, даже слишком. Глупый выкидыш неизвестного мне мира уже вовсю стрелял сигареты и даже научился танцевать. У меня же до сих пор вызывала страх одна мысль о лишнем контакте с окружающим миром.       Курить, жадно лакать пиво из одной банки и постоянно поправлять сбитые ветром волосы — разве об этом мы мечтали? Послушник и доктор, служители добра и правды, валялись на жухлой траве и курили синий «Винстон». Магина был до жути взбудоражен, он отрывисто смеялся над любой моей историей. Его профиль казался по-детски мягким на фоне серой бугристости небес. Он чуть приподнялся, блаженно потянув плечи, чтобы спустя секунду грузно рухнуть обратно. Настала моя очередь усмехаться. — Магина, — его имя смахнуло прядь волос с моих губ, — вагина. Он шутливо стукнул меня по животу. От этой шутки у меня перехватило дыхание и хриплый кашель сотряс и без того искалеченное тело. В долгу оставаться не пришлось — мне удалось как следует съездить ему по шее. И уже спустя минуту мы катались по увядавшим цветам, пытаясь достать друг друга кулаками. Разумеется, эту затею поддерживал лишь алкоголь в нашей крови. Спустя пару минут мы выдохлись. Магина жадно хватал ртом сладковатый цветочный воздух, мне же было достаточно простого покоя на утоптанной земле. Ветер вновь заставлял нас щурить глаза и поправлять волосы. Вот мы и докатились до беспечных прогулок по крышам многоэтажек. Куда уж было падать ниже? У Магины на этот счёт было несколько иное мнение. Моя рука вдруг оказалась зажатой в его руке. Тёплые шершавые пальцы погладили моё запястье всего для одного слова «Зачем». Но лишь только оно посмело слететь с моих губ — Магина с силой рванулся и прыгнул вниз. Мой отчаянный крик вырвался вслед за этим глупым словом. Падающий воздух наполнил гнилые камеры лёгких. Прекрасные пурпурные глаза против моих распахнулись шире обычного. Мы падали даже ниже наших прогулок по крышам. Яркая вспышка заставила нас вновь оказаться на чём-то твёрдом. Земля это была или крыша — без разницы, главное, что мои ступни вновь начали чувствовать что-то под собой. Органы будто прилипли к грудной клетке и теперь пытались убежать через глотку, только бы вновь не чувствовать подобное. — Магина., — на всё произошедшее нашлось лишь полное бессилия имя. — Телепортация — не магия, — ответил он, переводя дух.       Пиво сделало свое дело. Велюровый диван показался нам слишком мягким. Меня отчаянно тошнило, Магина же звал на помощь. Мне хватило ума предложить ему усугубить мерзкий вкус пива парой порций водки. Естественно он согласился, в этих вопросах до сих пор экспертным для него было моё мнение. Спустя минуту на дне граненого стакана плескался разведённый спирт. Прости нас, товарищ Мухина.       Эти полбутылки явно были лишними. Теперь уже отчаянно тошнило Магину, и его тяжёлое тело тянуло меня ко дну унитаза. Он представлял собой совсем жалкое зрелище и вопрос «Неужели он никогда не пил ничего крепче пива?» возникал сам собой. И моим не менее пьяным рукам пришлось заваривать крепкий приторный чай, дабы он хоть чуточку пришёл в себя. Магина не мог внять просьбе как следует надавить на корень языка, он бессильно держался за края ванной и едва заметно вздрагивал. Стоматологическая практика пришла ко мне слишком уж рано, экскурс в чужой рот оказался довольно мерзким занятием. Зато вырвало Магину крайне смачно.       Он отобрал у меня плед и трогательно укутался в колючую ткань. Некоторое время спустя его лицо приобрело крайне детское выражение, будто бы не он пару часов назад грозился искоренить всю магию на земле. Усмехнувшись, мой разум не устоял перед искушением отключиться окончательно.       В моих планах не предвиделось просыпаться от отчаянных всхлипываний. Магина истерически рыдал в подушку. Пришлось потревожить его осторожным прикосновением к обнаженному плечу. Магина вздрогнул и повернулся навстречу моему пустому взгляду. — Я хочу домой, — раскололся он. В тёмных глазах плескалось безмерное сожаление.       Наверное, именно поэтому мне вспомнились горящие обломки крыши Рейхстага. В голове бесконтрольно неслись тошнотворные сцены: вот я мечусь по заспанному бомбоубежищу в поисках близких, вот в моих ушах раздаётся эхо треска костей, вот я просыпаюсь в слезах на мягкой перине современности. — Я тоже, Магина, — он зарыдал ещё сильнее, ткнувшись мне в плечо, — я тоже.       Наутро из бумажной пачки исчезли 2 сигареты.