Придуманная жизнь

      Его жизнь всегда была придуманной. Не его, пустая, наполненная иллюзиями счастья и одиночеством, въевшимся под кожу, как злосчастные щупальца Итоны или Каяно. Маска, корнями вросшая в лицо, так плотно, что попытки отодрать причиняют адскую боль. Не благополучная в каком-то смысле семья, практически полное отсутствие тех, кому можно без оглядки довериться. Отчаяние, наполняющее временами каждую клеточку тела. Временами, когда маска пыталась отслаиваться хотя бы ненадолго.       Жить больно. Настолько, что убийство моментально превратилось в норму. Класс Е больше всего подходил Коро именно потому, что каждый уже достаточно поломан, чтобы принять тот факт, что убивать — нормально, убивать — весело. Те, у кого всё хорошо, те, кто не подвергается давлению, призванному сломать, не знает отчаяния, не смогут смеяться, стреляя, улыбаться, идя с ножом, чтобы забрать чью-то жизнь. Они ожили, стали казаться веселее, но каждый, каждый был сброшен в пропасть и растоптан. А их нынешняя вершина особенна тем, что подняться на неё можно только с самого дна.        Проблема в том, что каждый начал в чем-то притворяться. Играла не только Каяно, играли все. Приняли игру, которая поможет отомстить за падение. За предательство бывших друзей, за отвернувшихся родителей, за унижение. Или за уже потерянную по сути жизнь.       Нагиса не винил Карму, что они разошлись. В какой-то мере он сам желал этого. Он знал, что у него лично будущего нет. Поэтому не хотел с кем-либо дружить. Чтобы не причинять боль. Он всё равно умрёт, просто до тех пор надо улыбаться и учиться убивать с отчаянием обречённого, с жаждой проклятого. Всё равно времени лишь, возможно, на пару лет больше, чем у Коро-сенсея.       Мама знает, но думает, что он не догадывается, да и вообще, держит за идиота. За свою личную куклу. Взрослые, многие, не только его мать, думают, что у детей не может быть серьёзных проблем, ведь они всего лишь дети, они ничего не понимают. Родители забывают, что ребёнок тоже человек. Что он не тупой, что трагедии в его жизни тоже случаются и не проходят бесследно. Он тоже может сломаться, перегореть, замкнутся. Ведь беды не спрашивают сколько тебе лет. Из-за этого всего дети стараются как можно раньше научится прятать свою боль, свою любовь, свои клятвы и слёзы. Не поймут. Ты же ещё ребёнок, это всё несерьёзно, ерунда. Лгут в глаза, думая, что Нагиса или любой другой на его месте ничего не смогут понять. А ребёнок может быть взрослее родителей. Может сидеть в тёмном углу, плакать бесшумно, спрашивая про себя, кто и за что его проклял. Почему так больно жить? С разбитой, наполовину пустой душой, в ненавистном почти доме, который и домом-то не ощущаешь. Просто место. И ещё знать, что ты умрёшь.       Нагиса выкладывается на полную. Потому что больше он ничего не успеет. Карма несколько раз пытался вновь сблизиться. Нагиса не пускает, не хочет быть близко с кем-то. Страшно. Пусть лучше остаться одному, чем причинять боль кому-то. Особенно Карме. Абакане не узнаёт, никогда не узнает, насколько дорог тому, кто сейчас даже дружить с ним не хочет. А нет, узнает. Нагиса долго подбирал слова, но в конце концов сумел. Письмо сейчас лежит в ящике его стола. Адрес получателя тоже написан, а отправка не заставит себя долго ждать. Хотя удержать на расстоянии сил и не хватило. Но правды Шиота всё равно не рассказал. Улыбался, даже смеялся.       Нагиса жил. Жил, пока были силы. Пока было можно. Сейчас уже не живёт, умер в мае, через год после Коро-сенсея. Хотя врачи и обещали больше времени.       В почтовый ящик легко опустилось письмо. Карма забрал его, когда возвращался домой после похорон. Внутри пусто. Безразличным взглядом скользнул по конверту. «Кому: Абакане Карме От кого: Шиоты Нагисы» Карма широко распахнул глаза. Этого же просто не может быть, это шутка, да?       «Привет, Карма. Для начала я бы хотел извиниться. За всё. В первую очередь, за то, что так и не рассказал тебе правды. Причём, касательно не одной вещи. Просто я трус, в отличии от тебя. Диагноз поставили мне во втором классе средней школы. Тогда мы и разбрелись. Ты рассказывал, что испугался и поэтому мы разошлись. Не только. Я тогда решил, что лучше мне будет остаться одному, так что это совместный выбор. Диагноз тебе уже наверняка кто-нибудь, да сказал. Хроническая обструктивная болезнь легких — заболевание легких, при котором нарушается движение воздуха из легких. Болезнь неизлечима, можно лишь замедлить ее течение. Но в конце всё равно смерть. Когда я узнал, мой мир нехило пошатнулся. Я желал остаться один, чтобы причинить как можно меньше неудобств, но даже этого не смог. Кем же мы прокляты, Карма? Я не хочу умирать. Правильнее написать, не хотел, ведь к моменту прочтения тобою этого, я буду уже мёртв. Хочу сказать тебе спасибо. За дружбу и поддержку. Думаю, это продлило мне в какой-то степени жизнь. И по крайней мере, придало ей смысл. Я ведь умудрился влюбиться в тебя, причём давно. Я знаю, что не признаюсь тебе в этом, неправильно ведь, да и бесполезно. Однако и за это тебе спасибо, Карма. Прости.

Прощай…»

      Карма плакал, уронив голову на стол. Сейчас это ни капли не зазорно. Сейчас невозможно иначе. — Нагиса, ты дурак, почему не сказал, почему я узнал только сейчас всё это? Я так был уверен, что смогу тебя уберечь. А ты даже не сказал, что собрался умирать. Слёз не хватало, душу рвало клыками. Тогда Карма напился. Впервые и последний раз в жизни. Нагиса наверняка хотел бы, чтобы он жил, но это выше его сил. — Я тоже люблю тебя, Нагиса.       Дойдя до предела, прыгнуть с небоскрёба оказалось не страшно. Только вот выжить невозможно, да и не нужно.