***
Зрение Его Величества падало с каждым днём, и это сложно было не заметить. Все чаще он полагался на глаза Йири. Парень понимал это по лёгкой щекотке, пробегающей по «телепатическому каналу» — органу чувств, доступному только для магов. И все чаще на лице Его Величества проступало странное выражение тревоги и ожидания. Их телепатические каналы совпадали идеально, поэтому именно Йири, простому студенту третьего курса Магической Академии Гелиата, была отведена почетная и немного печальная роль — служить глазами императора. Помощник императора, разумеется, знал, что со временем у него появятся сменщики, не может же он дежурить подле Его Величества круглые сутки. Только вот поиск подходящих кандидатур затянулся. Особенно после того рокового покушения, в результате которого погибли все маги, о чьей телепатической совместимости с императором было достоверно известно. Ну, а пока Йири такой один. И хотя Его Величество старается как можно меньше зависеть от окружающих, Йири-то видит, что удаётся это императору все тяжелее и тяжелее. Когда юноша утром вошел в кабинет, Его Величество сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, и вертел металлическое перо на кончике пальца. Изящная шутка и сложный фокус для почти слепого. Император обернулся на звук шагов, черные длинные пряди скользнули вдоль совершенного лица — эльфийская кровь. Глаза — бездонные, черные, смотрели прямо и рассеянно. — Йири? — спросил Его Величество и тут же подключился к зрению своего помощника. Тот поклонился. — Не наклоняйтесь так резко. У меня начинает кружиться голова. Им предстояла ежедневная рутина — чтение не очень интересных, по мнению Йири, отчетов. Все что от него требовалось: сидеть и бездумно пялиться на текст, время от времени переворачивая листы по приказу. Этим он и занялся, даже не пытаясь вникнуть в написанное. ПисАть же Его Величество пока пытался сам, используя остатки зрения и специальный трафарет, разделяющий строчки. И каждый день он склонял голову чуть ниже, пытаясь разглядеть буквы. Часам к двенадцати император обычно говорил: «Хватит, Йири, спасибо». И они шли в фехтовальный зал. Раньше повелитель добирался туда сам, но в последнюю неделю ему стало тяжело ходить по коридорам дворца, не используя донорское зрение. Дня через два, после того как донор и его высокопоставленный реципиент впервые объединили телепатические каналы и притерпелись друг к другу, Йири с удивлением узнал, что император несмотря ни на что продолжает свои тренировки. До покушения он считался непревзойденным мечником да и стрелял отменно. Соперник Его Величества — капитан королевской охраны, был, на взгляд Йири, весьма посредственным мастером, но молодой маг видел, какого труда императору стоило свести бой вничью. Кроме того, капитан нарочно шумел, давая возможность предугадать свои действия, а на лице повелителя вновь появлялись тревожное ожидание и неуверенность. Но с каждым разом он сражался все лучше. По мишеням, на которых теперь были закреплены колокольчики, стрелял почти без промаха да и магией бил точно в цель. Императору повезло. Кроме типично эльфийской внешности от матери ему достался нечеловечески острый слух, а также незаурядные магические способности. Его отец, к примеру, был довольно посредственным магом воды, а нынешний повелитель Гелиата, страны, где редкий человек рождался без магического дара, входил в десятку сильнейших огневиков. — Почему Вы не пользуетесь моим зрением во время тренировок, Ваше Величество? — набравшись смелости, спросил однажды Йири. — А если вас не будет рядом? Если вас ранят или убьют, что я буду делать тогда? — резким голосом проговорил император, и его безупречные черты исказились на мгновение смесью ярости, боли и бессилия. — Я не могу себе позволить быть слабым. Нет. Только не теперь! Йири не оставалось ничего другого, как молча поклониться. — К тому же у вас таким образом появляется свободное время, — уже мягче добавил император. — Не можете же вы, молодой человек, перспективный маг, всю жизнь простоять за моим плечом. Это было правдой. Два часа свободы — невероятная роскошь, которую начинаешь ценить, когда весь день загружен под завязку так, что остается время только поспать и поесть. Йири тратил это время на чтение книг и конспектов. Их ему приносили друзья по Академии, с которыми он встречался раз в неделю, в свой единственный свободный вечер. С другой стороны, Йири был не против всю жизнь простоять за плечом императора. В Его Величество было трудно не влюбиться, тем более находясь так близко… Каждый раз, как юноша бросал взгляд на лицо повелителя, на его высокие, резкие скулы, темные глаза, длинные, пушистые ресницы, тонкие, но густые брови вразлет, ему становилось обидно, что судьба так несправедлива к этому человеку. Если за разглядыванием он забывал о телепатическом контакте, император недовольно хмурился и говорил: «Прекратите рассматривать меня, Йири! Поверьте, в мире есть вещи, которые мне интересны более, чем мое лицо». Иногда, впрочем, он сам просил посмотреть на него со стороны, чаще всего перед приемами. А иногда просил посмотреть в окно. Вот и сегодня, во время одной из передышек в работе с бумагами, император сказал: — Йири, гляньте в окно. Помощник послушно встал и отодвинул тяжелую портьеру. Зима в этом году выдалась аномально теплая, снега еще не было, а листья давно опали и сгнили под бесконечными дождями. Дворцовый парк был сер и уныл. — Что говорят маги погоды? — спросил император как-то особенно нервно, так что у Йири болезненно сжалось сердце. — Будет в этом году снег или нет? Этот вопрос волновал многих, ведь до наступления нового года оставалось полторы недели, а без снега не было в городе праздничной атмосферы. Но погодники только пожимали плечами: да, аномально теплая зима, но опасности для сельского хозяйства нет, а по законам империи они не могут изменять погоду только потому, что кому-то там и праздник без снега не праздник… — Лекарь сказал, что после нового года совсем ослепну, — объяснил император, прокручивая на пальце массивный перстень с опалом, по которому пробегали иногда магические искры. В таких камнях хранят сложные в воспроизведении, а также энергоемкие заклинания. — Хотел последний раз посмотреть на снег своими глазами. Да, видно, не судьба. Больше они об этом не заговаривали. А через неделю Йири в свой свободный вечер отправился в Академию к господину ректору. Тот принял его без промедления. — Что случилось? — несколько встревоженно спросил он. — С Его Величеством все в порядке? Ваша связь стабильна? — Да, да, господин ректор, — ответил Йири. — Я по другому вопросу. — Что случилось, мой мальчик? — по-отечески ласково спросил его ректор. — Ты хочешь взять академический отпуск, как я тебе с самого начала и предлагал? — Нет, господин ректор. Я вполне справляюсь с программой. Я хотел попросить у вас снега… Для Его Величества. — Для Велирия? — переспросил ректор, называя своего бывшего ученика по имени. — Что за фантазии? Зачем ему понадобился снег? — Его Величество любит снег, — объяснил Йири. — А снега нет, а после нового года он совсем ослепнет и снега больше не увидит… Своими глазами. Понимаете? Это очень важно. Увидеть снег своими глазами! Ректор только махнул рукой. — Это ребячество, Йири. Какой в этом смысл? У тебя стопроцентное зрение, а Велирий уже не видит ничего дальше своего носа… что он там разглядит своими глазами. И ради этого нарушать закон, который он сам издал? Йири вскочил со стула, сжал кулаки. — Одна снежная туча над дворцом и магический купол вокруг него… Вам жалко такой мелочи для человека, который вот-вот ослепнет? Неужели он мало страдает? Неужели он не может получить то, что хочет, даже если это какой-то дурацкий снег? Ректор отвернулся и отошел к окну, казалось, он даже не слышит, как на него кричит третьекурсник. Когда студент выдохся, пожилой маг обернулся и сказал: — Я услышал тебя, Йири. Успокойся. Я что-нибудь придумаю. Может быть, ты и прав. Я знаю, что Велирий боится, хоть и не показывает этого. Может, такая малость чуть-чуть подбодрит его.***
В канун нового года первое, что сделал Йири, проснувшись, — выглянул в окно. Свинцовые тучи собрались над дворцом, и молодой маг понадеялся, что снег сегодня все же пойдет. Волею природы или магов, неважно. Он быстро переделал все утренние дела, успевая при этом пролистать конспект, проглотил принесенный в его покои завтрак и поспешил к Его Величеству. Император просыпался довольно рано, и Йири приходилось приспосабливаться к его распорядку дня. Утром, перед завтраком, повелителя посещал личный лекарь, приставленный к нему с самого рождения. Вот и теперь он суетился вокруг своего коронованного пациента, светил зачем-то фонариком в глаза, по-стариковски кряхтел: — Охо-хо, Ваше Величество, нечем мне Вас порадовать. Не сегодня завтра вы уже ослепнете окончательно. Вы только не переживайте, Вы же маг, у Вас ведь есть способ видеть… Может, Вам травок успокоительных попить? У меня прекрасный сбор. — Благодарю, Дэрир, — ответил император, едва пожимая морщинистую руку старика, — травок не нужно, можете идти. Это вы, Йири? Вы сегодня празднично одеты. Заметив фигуру своего поводыря в дверях, повелитель прищурился, пытаясь его разглядеть. Йири знал, что тот примерно видит: яркое пятно вишневого цвета на темном фоне двери. — Да, Ваше Величество. — Отлично. Сейчас придут цирюльник и портной, поможете мне выбрать прическу и одежду. А пока… — император махнул рукой в сторону туалетного столика. — Там стоит шкатулка. Выберите из нее две безделушки на свой вкус. Сегодня будем украшать зимнее дерево. Это была давняя гелиатская традиция: на зимнее дерево в домах побогаче подвешивали на лентах украшения, в домах попроще — угощение. И то и другое после праздников расходилось по больницам и приютам, а то и просто беднякам. Разумеется, самое роскошное дерево с самыми дорогими дарами стояло в императорском дворце. Похитить драгоценности было невозможно: на каждом украшении был закреплен магический маячок. Йири стоял у окна, сжимая в руках золотое кольцо и витую цепочку с мелкими камушками. Вещицы были изящные, тонкой работы и стоили дорого, хоть и были самыми дешевыми в шкатулке. Молодой маг, не отрываясь, следил, как руки цирюльника убирают длинные, волнистые локоны императора в сложную прическу, а портной с помощниками готовят тяжелые праздничные одежды черных и золотых цветов. Йири снова и снова смотрел на этот гордый прямой профиль, на тень от опущенных ресниц, прикрывающих глаза. Надвигающаяся слепота почти не была заметна, манера не смотреть на собеседника во время разговора выглядела со стороны, скорее, властностью или даже высокомерием. Юноша не заметил привычную уже щекотку внутри головы. А император только усмехнулся, поворачивая к нему лицо. В такие моменты, когда он пользовался зрением Йири, зрачки его темных глаз расширялись и делали глаза еще темнее. — Не насмотрелись еще? — насмешливо спросил он и кивнул, указывая на дверь. — Нам пора. Они шли по коридору не быстро и не медленно, и Йири раздумывал о том, как, должно быть, сложно идти, видя дорогу не перед собой, а откуда-то из-за собственной спины и немного сбоку. Но император, кажется, уже притерпелся. В одном из залов дворца возвышалась огромная ель. Роскошное, удивительно пышное дерево заполнило собой едва ли не четверть просторного помещения. Приглядевшись, Йири заметил, как среди насыщенной зелени что-то поблескивает. Некоторые придворные уже развесили свои дары на разноцветных лентах. Вечером среди ветвей зажгутся свечи, и станет еще красивее. Толпа перед Его Величеством расступилась, подобострастно кланяясь, а Йири подумал, что, может быть, среди этих людей находятся те, из-за кого их господин и лишился зрения… Организаторов покушения ведь так и не нашли. Кто-то подал императору ленту в цветах его дома — черное и золотое. Он требовательно протянул руку, и Йири вложил в нее кольцо, которое держал до сих пор. — Возьмите ленту себе со стола рядом с деревом и пристройте цепочку куда-нибудь, — тихо сказал ему император, на ощупь продевая ленту в кольцо. — Так это мне? — удивился Йири. Его Величество тонко улыбнулся. — Вряд ли у студента есть что повесить на зимнее дерево в императорском дворце. А жалованье ваше за три месяца до сих пор лежит нетронутым. — Меня здесь неплохо кормят, Ваше Величество, — смущенно ответил Йири и чуть было не бросился к столику выполнять поручение. Император едва успел поймать его за локоть. — Куда? — спросил он насмешливо. — Как я без вас повешу ленту на ель? Впредь думайте, Йири. Он сложил ладони лодочкой и подул на них. Изо рта его вырвались огненные икорки, которые окружили ленту с нанизанным на нее кольцом и понесли по воздуху на самую верхушку ели. Огненная левитация — красивое зрелище. Но огненные маги — воины, кузнецы и изобретатели, редко используют ее в быту, обходясь стандартной межстихийной, которой владеют даже те, кого не отметила магия. Таких людей немного — четверть от всего населения империи. Йири не отрываясь смотрел, как плавно опускается лента с блестящим кольцом почти на самую верхушку ели, а затем перевел взгляд на высокое стрельчатое окно. — Снег пошел… — одновременно с Его Величеством выдохнул он. Разумеется, они не кинулись немедленно во дворцовый парк, держась за руки, как в глубине души представлял себе Йири. Нет, повелитель еще долго принимал послов, отдавал распоряжения, кого-то за что-то награждал. А молодой маг переминался рядом с ноги на ногу, изредка бросая тоскливые взгляды за окно, где два поваренка дурачились и играли в снежки, пока их не погнал на задний двор один из караульных. После обеда Его Величество наконец освободился. Обычно он в это время гулял, если позволяла погода. За этим лекарь следил неукоснительно. Если же погода не располагала к прогулкам, они с Йири читали, но теперь уже книги. Это было не в пример интересней скучных государственных бумаг, и молодой маг не спал с открытыми глазами, перелистывая страницы. Они спустились в парк, когда изнывающий от ожидания Йири уже почти отчаялся. Душой и мыслями он был давно там, среди заснеженных статуй и деревьев, так что императору пришлось несколько раз довольно резко его одернуть и призвать к внимательности. Снег падал крупными хлопьями. Повелитель заблокировал телепатический канал, поймал на ладонь снежинку и поднес ее к самым глазам. Затем встряхнул головой, скидывая с головы капюшон, запрокинул к небу лицо и закружился, раскинув руки в медленном танце. — Я дождался, видишь, Йири! — крикнул он дрожащим от радости голосом. — Я дождался снега! Йири почувствовал, что у него защипало в носу, он шмыгнул и промолчал. А потом безмятежность оборвалась со звуком лопнувшей струны. Каждому магу был знаком этот звук — с ним прекращают действие чары маскировки. Император и его помощник были окружены — три десятка магов и столько же воинов с закрытыми лицами прятались среди сугробов и деревьев. Йири оглянулся и растерянно, и удивленно. Маги и воины, окружившие их, были сильны, студент третьего курса не справился бы с ними даже поодиночке. Император грубо схватил парня за руку и задвинул себе за спину. Йири потянулся, подключая телепатический канал, но Его Величество заблокировал связь намертво. — Мне сейчас зрение только помешает, — хрипло крикнул он и активировал спрятанное в перстне заклинание. Это была Могильная тьма. Беспросветная и густая, давящая на мгновенно потерявшие свет глаза. Сделать ничего было нельзя: заклинание блокировало все виды магического зрения. Использовались такие чары редко, так как действовали на всех, в том числе и на мага, их выпустившего. А император хрипло захохотал, раскручивая два огненных диска — единственное, что было видно в непроглядной тьме. В их сторону посыпались заклинания, диски погасли, император снова весело и яростно засмеялся. Кто-то из магов вскрикнул, умирая, а огненный меч, пришедший на смену дискам, возник в другом месте. Йири замер, боясь помешать. Он тоже пытался научиться сражаться вслепую, но не обладал ни острым слухом императора, ни воинскими талантами, ни, что уж скрывать, такой же сильной мотивацией. Молодому магу оставалось лишь прислушиваться к крикам и шорохам да ловить взглядом отблески огненных заклинаний. Это было страшно: стоять одному в непроглядной тьме, не знать, что происходит вокруг… С пальцев Йири срывались молнии. Он стрелял наугад, на слух, на звон доспехов, на вскрики и проклятия и несколько раз даже попал. И то помощь. Тьма рассеялась так же мгновенно, как и сгустилась, только снег уже был не белым, а алым. Император стоял почти в центре круга из тел, прижимая кого-то к земле ногой и острием меча. — Йири, подойди сюда, дай мне взглянуть кто это, — позвал он. Йири подбежал, чувствуя, как вновь связываются их каналы. Он посмотрел на распростертого у ног повелителя человека и опустился на колени. — Господин ректор… Он предатель? — Да, — ответил ему император, — предатель. Эти… — он обвел рукой вокруг себя, показывая на мертвых, — эти пожелали забрать мои земли, а этот, — он надавил носком сапога на грудь ректора сильнее, — собирался присвоить мою магию. Но жертву нужно было сперва ослепить, оглушить и лишить всех остальных чувств. Верно, господин ректор? Начало положено. Подоспела охрана, и Его Величество, уставший, перемазанный чужой кровью, побрел прочь из страшного круга, волоча по снегу свой тяжелый двуручный меч. Йири помчался за ним следом, сел на снег рядом. Их обоих трясло не то от холода, не то от пережитого. — Там лежат дети тех, кому я доверяю, — хрипло сказал император. — Сыновья моих министров и наместников. Они решили, что я и их родители зажились на свете… Старики им мешали. И молодые, но сильные маги возомнили, что закон о подчинении магов государству унижает их. Я считал их своими друзьями, боевыми братьями… Он грустно усмехнулся, проводя ладонями по лицу. — Одно меня радует, — продолжал император. — Мне не придется смотреть в глаза их родителям. Ни лорду канцлеру, чьего любимого младшего сына я только что обезглавил, ни госпоже наместнице Лакрии, которую я лишил двоих сыновей. Йири хотел было сказать в поддержку, что они сами виноваты, что они первые начали и вообще… Но император безошибочно прижал к его губам перепачканный в крови указательный палец. — Тшш, Йири, тихо. Посмотри на меня, Йири, и закрой наконец свой телепатический канал, я еще успею наглядеться на мир через него. Я хочу еще раз увидеть твое лицо своими глазами… В последний раз… Йири поднял голову, с тревогой глядя в глаза повелителя. Зрачки все расширялись и расширялись, поглощая радужку, а брови хмурились все сильнее. Потом Его Величество несколько раз мигнул, глубоко вздохнул и сказал: — Ну вот и все. И зря я боялся. Йири крепко зажмурился, чувствуя, как соленые теплые слезы бегут по замерзшим щекам, согревая их. Тонкие, сухие, горячие пальцы скользнули по его лицу, лаская каждую черточку. — Я запомню, — тихо сказал император. — Запомню русые встрепанные волосы, и серые глаза, и румянец на щеках. Я их запомню, Йири. Все не так плохо, правда? Я все еще могу смотреть на снег. Пусть твоими глазами, но все же… Йири распахнул ресницы, но слезы все падали и падали на сильные пальцы, невесомо ласкающие его лицо. — Все равно несправедливо, — всхлипнул он. — Почему не может быть все хорошо? — Я жив. Что может быть лучше? — спросил его император и, наклонившись, дотронулся губами до губ молодого мага. — Ваше Величество? — Зови меня Велирий, — ответил он, на секунду отстраняясь и вновь начиная целовать. А снег все падал и падал, но им больше не было холодно.***
Кот уже откровенно хлюпал носом. Друзьям даже показалось, что пару раз у его глаз мелькнул бумажный платочек. — Ну, а что? — повела плечиком Sissi. — Вполне себе позитивно сказка закончилась. Зло наказано, враги повержены, любовь в наличии. — И-и-императора жалка-а-а, — протянул из своего кресла Кот. — Так, все. Беру настроение в свои руки, — Lykojo решительно направился к цилиндру. — Я не я буду, если сказка не получится добрая и забавная. Будут вам и прекрасные принцы, и подвиги, и балы, и любовь, и даже привидения, дикие, но симпатичные…