Родной

      Стив не может не замечать, что в последнее время его жизнь как никогда хороша. И, скорее всего, этим словом вряд ли можно описать то спокойствие, удовлетворенность и даже счастье, что он чувствует, но он старается много об этом не думать.       И, конечно же, в сглаз он никогда не верил, но это так, на всякий случай.       В конце концов, уже почти полгода никто не собирается уничтожать мир, завоевывать его, взрывать целые города и поднимать их в воздух, с неба не сыпятся пришельцы, а остатки Гидры настолько ничтожны, что даже если и представляют опасность, Мстителям не составит труда защититься.       Стив медленно раскрывает глаза, промаргивается и глубоко вздыхает. Электронные часы, поставленные сюда Сэмом, потому что «иногда надо смотреть на время» показывают семь утра. Он хочет повернуться на спину, но его прижимают к кровати всем немалым весом. На бедре он чувствует теплую от долгого соприкосновения с телом металлическую руку, и Баки крепче стискивает его, а потом глубоко вздыхает, потираясь носом о его плечо. Отросшие каштановые волосы щекочут кожу.       — Куда? — хриплым голосом спрашивает Баки. Его губы касаются лопатки. Стив опять хочет повернуться, но тот не дает, его руки поднимаются к торсу, он крепко обнимает его, не давая сдвинуться. Почти каждое совместное утро превращается в небольшую потасовку, Баки всегда старается уговорить его остаться в постели.       — На пробежку, солнце уже давно встало, — таким же хриплым голосом отвечает Стив, начиная улыбаться, чувствуя мелкие поцелуи в спину. Правая рука Баки опускается вниз, оглаживает поясницу, и Стив вздыхает, усмехаясь. — Бак…       — Мм? — Стив, если честно, не уверен, проснулся ли Баки вообще. Он опять старается повернуться, в этот раз удается, Баки ослабляет хватку, но не отпускает полностью, а Стив, склоняясь над ним, смотрит с легким укором. Барнс лежит на спине, его глаза полуприкрыты, каштановые волосы взлохмачены после сна, а под длинной щетиной можно разглядеть красный след то ли от подушки, то ли от самого Стива.       Роджерс мягко улыбается ему, но, когда хочет подняться с кровати, тот ловит его за запястье.       — Не уходи, — недовольно говорит Барнс, чуть хмуря брови, а Стив приподнимает бровь. — Останься ненадолго. — Баки мягко тянет его на себя, и Стив сдается, поддаваясь. Руки Баки сразу обвивают его шею и тянут к себе, а Стив скидывает с них тонкое одеяло.       Баки теплый с ночи, он лениво жмется к нему и с довольным вздохом улыбается, чувствуя, как Стив целует его шею. На их коже почти не остаются засосы, но сейчас Стив может видеть один едва заметный, заживающий, который сам оставил вчера ночью. Он целует в покрасневшее место, зная, что через часик от него и следа не останется, и поднимается к линии челюсти. Щетина Баки царапает лицо, и Стив так привык, что уже почти не обращает внимания на это.       Его руки начинают оглаживать тело Баки, пальцами он задевает плечи, проводит по крупным шрамам на стыке плоти и металла и опускается к ним, целуя каждый сантиметр поврежденной кожи.       Грудь Баки начинает вздыматься чаще, и Стив поднимает взгляд, чтобы видеть его бесконечно преданные глаза. Удивительно, что Баки до сих пор смущает, когда ласкают кожу там, удивительно, что этого человека в принципе можно чем-то смутить. Роджерс улыбается своим мыслям и приподнимается, а Баки кладет правую руку ему на щеку и едва заметно горько улыбается. Стиву не нужно уметь читать мысли, чтобы знать, о чем тот сейчас думает.       Он находит его левую руку и тянет ее к губам. Металлические пальцы тут же переплетаются с его, Стив пристально смотрит в серо-голубые глаза и целует кончик каждого пальца.       — Стиви, — тянет Баки, интонация у него такая, словно он обращается к тому, кем Стив был задолго до войны. Он никогда не забудет подобный тон Баки. Обычно тот обращался к нему подобным образом, если хотел как-то пошло пошутить или задать похабный вопрос, зная, как это бесит и одновременно смущает его. Но сейчас Роджерс лишь улыбается и вопросительно смотрит на него. — Почему ты меня так любишь? — спрашивает он с легкой ухмылкой, хитро глядя на него.       После общения с Тони, Наташей да и остальными Мстителями, его достаточно сложно смутить, но, конечно же, у Баки получается. В конце концов, что-то не меняется даже через семьдесят лет.       Роджерс опускается на него, утыкается носом в скулу и целует возле губ. Он отпускает руку Баки, устраивается между его ног, раздвигая бедра, а тот притягивает его к себе за спину и вовлекает в медленный поцелуй. Стив улыбается в его губы, чувствуя, как тот нетерпеливо ерзает под ним.       Он чувствует, что Баки возбужден, они оба голые с ночи, Баки — потому что вообще одежду ночью не воспринимает, Стив — потому что Баки в принципе редко оставляет его одетым, если они наедине друг с другом.       — Потому что ты придурок, — отвечает после долгого поцелуя Стив. Он открывает глаза и смотрит в довольные глаза Баки. Тот удивленно приподнимает брови, но слабая ухмылка выдает. — Как ты можешь спрашивать такое? — Стив убирает длинную прядь каштановых волос с его лица, большим пальцем руки проводя по щеке.       — Ты каждое утро сваливаешь от меня побегать, — отвечает Баки, ухмыляясь. — Я начал сомневаться, разве меня можно в этом винить, Капитан? — Баки поднимает руку и зарывается в светлые волосы, чуть сжимая их на макушке, а сам Стив возмущенно смотрит на него, а потом хмыкает.       — Да что ты, — отвечает он, наклоняясь, целует небольшую ямочку на подбородке и опять поднимается к губам, и Баки с готовностью отвечает на поцелуй, но Стив быстро прерывает его, прикусывая покрасневшую нижнюю губу. — Сомневаться начал?       — Ага, — отвечает Баки, не открывая глаз после поцелуя. — Придется постараться убедить меня, приятель. — Стив усмехается и качает головой.       — Сделаю все в лучшем виде, — говорит ему Стив и, коротко поцеловав еще раз, опускается вниз.       Он оглаживает ладонями его бедра, проводит языком по косой мышце живота и поднимает взгляд вверх, чувствуя, как Барнс напрягся. Тот в нетерпении смотрит на него, приподнявшись на локтях, он проводит по своим красным губам языком, а потом прикусывает их.       — Блядь… — шепчет тот, когда Стив проводит кончиком языка по головке его члена. Он на секунду запрокидывает голову назад, но потом опять начинает жадно смотреть на Стива. И весь взгляд серо-голубых глаз буквально кричит, чтобы Стив не останавливался. Стив и не собирается.       Он чуть оттягивает рукой крайнюю плоть и прижимается губами к головке, слизывая выступившую естественную смазку. Баки опять тихо матерится, его пальцы зарываются в волосы Стива, и он, обхватывая головку губами, опускается вниз, втягивая щеки.       Баки хрипло стонет, и Стив довольно хмыкает. Он выпускает член изо рта и проводит языком от основания до головки, а потом опять принимает в себя, обводя языком каждую набухшую венку. Он бросает короткий взгляд на Баки: его губы приоткрыты, а щеки раскраснелись.       Потрясающий вид, что сказать.       Пальцы Баки дергают его за волосы, тот старается поторопить его, и Стив позволяет, он опускается вниз, утыкаясь носом в короткие темные волоски на лобке, глубоко втягивает родной запах носом, а Баки издает абсолютно прекрасную ноту, и Стив, собирая и сглатывая слюну, перемешанную со смазкой, ведет губами вверх, сжимая головку и лаская ее со всех сторон языком.       — Стив… — хрипло выдыхает Баки, и Стив опускается, член упирается за щеку. — Блядь, ты сводишь меня с ума, — со стоном говорит Барнс, не сводя с него возбужденного взгляда. Он опускает пальцы вниз, проводит по покрасневшим губам, что сейчас обхватывают его член, большим пальцем и прикрывает глаза.       Стив приподнимается, выпускает член изо рта и целует головку. Он опускается вниз, к поджавшимся яичкам и начинает ласкать их губами. Тело Баки почти дрожит, тот не сдерживает стонов, не сдерживает мата, шепчет его имя. И Стив с удовольствием вслушивается в каждый стон, гладя его член рукой и вылизывая нежную кожу мошонки.       И, черт возьми, он солжет, если скажет, что не любит делать это. Не просто любит — обожает. Баки всегда становится таким податливым, нетерпеливым, стонет, шипит, это возбуждает сильнее любой прелюдии.       Пусть поначалу это смущало, особенно, когда не получалось, но сейчас он точно знает, как доставить Баки удовольствие, как заставить его сходить с ума от желания.       Стив чуть приподнимается, ласкает член у основания, проводит языком по всей длине и вновь обхватывает губами. Он скользит по стволу губами, его ладонь опускается вниз, подхватывает яички и чуть сжимает их.       Баки на пределе, Стив это прекрасно знает и начинает двигаться быстрее, берет в рот полностью, чуть задерживается и двигается вверх. Баки сам подстраивает ритм, двигает бедрами навстречу, чтобы Стив в очередной раз полностью принял в себя его член.       Баки вздрагивает, крепко сжимает пальцы в светлых волосах и кончает, выстонав что-то между матом и его именем. Стив так и не понял, что это было, но, в принципе, это не особо важно.       Он последний раз проводит по опадающему стволу, собирая губами сперму со слюной и сглатывает, чуть прикрывая глаза. Он поднимает взгляд на Баки, который, прикрыв глаза запястьем, тяжело дышит. Стив довольно улыбается, тянется за одеялом, которое скинул до этого, и накрывает мужчину.       Баки убирает руку и раскрывает глаза, а Стив нависает над ним и долго целует в губы, чувствуя, как тот сразу же притягивает его к себе руками. Стив отстраняется и смотрит на разомлевшего мужчину. На его лбу легкая испарина, глаза до сих пор блестят, покусанные губы опухшие и раскрасневшиеся, а на щеках легкий румянец, из-за щетины его сложно рассмотреть, но Стиву удается.       — У меня получилось тебя убедить? — спрашивает Стив, касаясь губами его лба. Баки довольно вздыхает и потягивается, положительно что-то мыча. — Теперь я имею право на пробежку без укора с твоей стороны? — Баки медленно моргает, а потом вздыхает и кивает.       — Если только не хочешь ответной услуги. — Стив цыкает и отстраняется от него. Он бросает на него свою подушку, но Баки ловит ее и поворачивается на живот, подминая под себя.       — Не называй это услугой, — с укором говорит он, доставая из тумбочки боксеры. Баки лениво наблюдает за ним, а Стив перед тем, как выйти из спальни, останавливает на том взгляд. Баки уже почти спит и, скорее всего, проспит еще часов пять, если его не будить. — После пробежки.       — Принято, Капитан, — со вздохом отвечает Баки, поворачиваясь на другой бок.       Когда Стив уходит из квартиры, он уверен, что Баки уже спит. Тот, в самом деле, достаточно много спит, если Стиву с головой хватает даже шести часов, то Баки с удовольствием проспит все двенадцать. Правда потом тот обычно проклинает всех на свете, включая Стива, за то, что его никто не разбудил.       Хотя, как бы Стив ни пытался уговорить Баки на пробежку, тот либо закрывался одеялом, либо открыто слал его. Ну, а Стив пытался первое время силой тащить, но потасовка в итоге всегда заканчивалась в постели, и на пробежку уже не шел никто.       Стив любит Нью-Йорк по утрам, обычно он выходит на пробежку чуть раньше, часам к шести, когда на улицах почти нет людей, а солнце еще мягкое, не режет глаза и потрясающе оранжевого цвета, а сейчас уже почти восемь часов. В парке есть и другие люди, некоторые выгуливают собак, некоторые, как и Стив, вышли на пробежку, правда, видя, с какой скоростью он бежит, они останавливаются и удивленно смотрят ему вслед, впрочем, на это сам Стив уже давно не обращает никакого внимания.       Спустя полтора часа он направляется за кофе и завтраком в небольшое кафе неподалеку от их квартиры. Дверь открывается с легким звуком колокольчика, и бариста приветствуют его с уставшими и чуть сонными улыбками. Стив улыбается им в ответ. Он просит у официантки большой капучино себе, двойную порцию клаб-сэндвичей и по одному пончику каждого вкуса с собой для Баки. Сам Стив к сладкому относится довольно-таки равнодушно, но Баки даже на вылазки берет с собой несколько сладких батончиков.       Он завтракает в абсолютной тишине, даже не думает ни о чем, только иногда его отвлекает официантка, которая, видимо, узнав его, в открытую флиртует. И Стив немного смущенно отвечает ей, потому что как раз флирту за почти сто лет своей жизни совсем не научился.       Когда он заканчивает, с улыбкой прощается и, наверное, со стороны может показаться, что он практически блевотно счастливый, но губы сами растягиваются в улыбке без особой причины, а Стив не видит смысла, почему должен этому сопротивляться? Он заслужил счастья, они оба заслужили.       Особенно Баки.       Заходя домой, Стив уверен, что Баки до сих пор спит, и решает не будить его еще примерно час. Он проходит на кухню и, когда видит Наташу, сидящую за столом и пьющую черный кофе, приподнимает брови.       — Наташа?       — Пока ты сюда шел, Джеймс уже успел наставить на меня пушку, понять, что это я, и опять заснуть, — говорит она со слабой улыбкой, делая еще один глоток из чашки. — Что я могу сказать, гостей он принимать не умеет.       В голове Стива мелькает мысль о том, что Наташа, пожалуй, одна из немногих, кто выглядит хорошо абсолютно всегда. По утрам, по вечерам, по ночам, во время вылазок, во время чертового апокалипсиса — всегда. Сейчас ее длинные рыжие волосы выпрямлены, на лице почти нет макияжа, а взгляд бодрый и довольный. На ней светлая футболка с вырезом и узкие джинсы.       — Да, его немного нервирует, когда гости приходят не через дверь, — отвечает Стив, улыбаясь ей в ответ. Он ставит коробку с десятью пончиками на стол, раскрывая ее, чтобы Наташа угощалась, если захочет, а потом садится напротив нее. — Но он привыкнет. Потому что ко мне через дверь не приходит никто. И зачем только звонок ставил? — Наташа улыбается, когда слышит это, а потом указывает на пончики.       — Это вместо завтрака? — спрашивает она, а Стив отрицательно качает головой.       — Нет, я Баки принес, он любит, — отвечает он, а Наташа, упираясь щекой в кулак, приподнимает бровь и многозначительно смотрит на него, чем немного смущает его. Он отводит взгляд, но потом опять смотрит в ее зеленые глаза. — Хочешь позавтракать? Я могу что-нибудь приготовить, правда, я в этом не особо хорош, но яичницу с беконом запросто, — говорит он, а она довольно вздыхает и откидывается назад на спинку стула. В ее глазах смешинки.       — Пытаешься вести образ жизни домохозяйки? — спрашивает она с улыбкой, а Стив с укором смотрит на нее. — Ладно, признаюсь, недавно была у Старка, это его шутка, — отвечает она, приподнимая руки.       — Почему-то я так и думал. Так зачем ты пришла? Что-то серьезное?       — Позавтракать, — просто отвечает она, а Стив недоверчиво смотрит на нее, но кивает. Он встает из-за стола, а Наташа не отрывает от него взгляда.       Они переговариваются короткими фразами и шутками, она даже фотографирует его со сковородкой в руках и отправляет Сэму.       Когда Стив ставит перед ней тарелку с яичницей и приборы, то садится обратно на свое место и пристально смотрит на нее.       — А теперь говори? Очередная база Гидры? Пришельцы? Тони создал очередного робота, который хочет уничтожить мир? Мутанты затеяли восстание? — Наташа поперхнулась, и Стив сразу предлагает ей воды, но она, откашлявшись, удивленно смотрит на него.       — Нет, Стив, я же сказала, ничего такого, — недовольно отвечает она, хмурясь. — На завтра у нас и правда есть работа, но ничего серьезного, тем более для нас с тобой. И да, Стиви, — с улыбкой продолжает она, приподнимая аккуратную бровь, — люди иногда просто могут соскучиться. — Стив чуть приоткрывает губы, а потом улыбается и исподлобья смотрит на нее. Наташа вздыхает и качает головой, вновь принимаясь за яичницу.       — Я тоже соскучился, — честно отвечает он.       — Верю, приятно видеть, что тебе по душе это затишье. Хотя кому оно не по душе, — задумчиво отвечает Наташа, улыбаясь чему-то своему. — Жаль, что затишья всегда временные, да? — спрашивает она, а потом ее голос опять становится бодрым. — Но пока что ты можешь радоваться своей жизни пенсионера, — говорит она, а Стив пожимает плечами.       — Что поделать, мне почти сто лет, — спокойно отвечает он, но Наташа не отвечает и смотрит за его спину. Стив тоже оборачивается. Баки стоит на пороге на кухню. На нем, слава богу, уже есть трусы, он чешет бок правой рукой, убирает взлохмаченные волосы с лица и выглядит крайне недовольно, хотя его сонное лицо забавляет Стива.       — Вдова, ты еще здесь? — спрашивает он, проходя вперед. Он идет к кофе-машине, а Стив смотрит на него, а потом на часы, что висят на стене. Он был уверен, что Баки проспит еще минимум часа три, если бы сам не пошел его будить.       — Как видишь, хотя желание уйти было сильным в тот момент, когда ты прицелился, — отвечает она, а он, замешивая третью ложку сахара в кофе, поворачивается к ней и слабо ухмыляется.       — Будто бы тебя этим напугаешь, — говорит он ей, отпивая кофе. Его взгляд падает на пончики, он переводит благодарный взгляд на Стива и с улыбкой протягивает: — Этот парень опять надел самую обтягивающую футболку в мире, что мне с ним делать? — Стив улыбается ему, и Баки в ответ ухмыляется, чуть показывая зубы. Его губы до сих пор немного покрасневшие, и это заставляет улыбнуться. Тот подхватывает пончик, но за стол не садится, продолжает стоять, опираясь спиной на столешницу.       — Почему ты так рано проснулся? — спрашивает у него Стив, а Баки угрюмо вздыхает.       — Рано? — спрашивает Романова, приподнимая бровь. — Уже десять вообще-то.       — Фьюри, — просто отвечает Баки. Он в два укуса приканчивает пончик и залпом допивает кофе, оставляя чашку за собой. — Я в душ, — быстро говорит он. Проходя мимо Стива, он ненавязчиво касается рукой его плеча. — Сделаешь что-нибудь? — спрашивает он.       — Без проблем, — отвечает Стив, смотря на него снизу вверх. Баки слабо улыбается и выходит из комнаты, а Наташа присвистывает.       Стив не реагирует на ее многозначительный взгляд, просто встает и идет к сковородке. Он достает пять яиц, молоко и бекон. Наташа тоже поднимается из-за стола и встает рядом со Стивом, наблюдая за тем, как тот начинает замешивать омлет.       — Капитан Домохозяйка, — подшучивает она, а он фыркает.       — У Старка получается лучше.       — Я ему обязательно передам, — отвечает Наташа. — Но, на самом деле, я рада, что тебе хорошо, — говорит она, а потом задумчиво добавляет, — что вам обоим хорошо. — Стив улыбается, кидая на нее быстрый взгляд, но ничего не отвечает. — Очень в твоем стиле — влюбиться в самого угрюмого и пугающего человека в мире, хм? — говорит она.       — Я полюбил его до того, как он стал угрюмым и пугающим, — возражает он, но тут же замолкает. Лишнего сказал, но, конечно же, Наташа не оставит это без внимания.       Их взаимоотношения с Баки среди Мстителей, наверное, самые обсуждаемые. Это интересно всем, и все стараются ненавязчиво выведать, как так вышло, что два друга детства, пережившие семьдесят лет со времен войны, умудрились мало того, что выжить, так еще и состоять во вполне нормальных отношениях. По крайней мере, все ждали от их ссор того, что они будут громить половину Нью-Йорка.       Всем Мстителям интересно, когда у них это началось, кто стал инициатором, да, что уж там, не только им. Сэм как-то показывал ему опросы в социальных сетях, кто у них в постели сверху. И Стив тогда оказался в глубоком шоке из-за того факта, что люди вообще в курсе о них, в конце концов, они не кричат об этом на каждом углу, но Сэм тогда уверил, что это всего лишь их мысли и догадки, и некоторые вовсе уверены, что у Стива отношения как раз с Тони. Это повергло его в еще больший шок, и Сэм тогда решил на время приостановить его знакомство с социальными сетями.       — Так все это началось еще тогда, в сороковых? — спрашивает она, заинтересованно глядя на него, а Стив молчит. Он выглядит скорее смущенным, чем недовольным.       Больше она ничего не спрашивает, потому что понимает, что он не спешит отвечать. Она помогает нарезать и поджарить бекон, говоря что-то о том, что на суперсолдат еды не напасешься.       Они садятся обратно за стол только когда завтрак из пяти яиц, бекона, девяти пончиков и большой кружки сладкого кофе готов.       — Кто бы мог подумать, что я буду делать завтрак Зимнему Солдату? — с улыбкой спрашивает она. — И кто бы мог подумать, что я буду делать его с тобой. — Стив недовольно смотрит на нее и скрещивает руки на груди.       — Ты не закроешь эту тему, да? — спрашивает он, а она хмыкает.       — Имею право, в конце концов, если бы ты рассказал о своих предпочтениях немного раньше, я бы знакомила тебя не с девушками, а с парнями, — она начинает тихо посмеиваться, рассматривая свои аккуратные ногти. — В Старк Индастриз работает один парниша, все время на тебя влюбленными глазами смотрит, а ты даже не замечаешь, вот недавно спрашивал, когда ты собираешься наведаться, — с хитрым прищуром говорит она, смахивая прядь рыжих волос с лица. Стив хочет ответить, но не успевает.       — И ты еще удивляешься, почему я на тебя оружие направляю? — слышат они голос Баки, Стив не поворачивается, но улыбается, искренне радуясь, что пришла подмога. Баки проходит к столу. Он уже полностью одет, на нем свободные джинсы и черная плотная кофта, а влажные каштановые волосы стянуты в короткий хвост. Баки притягивает к себе коробку с пончиками.       — Без обид, Джеймс, но я бы и тебя без помощи не оставила, нашла бы и тебе подружку. — Она подмигивает ему и улыбается. — Или дружка.       — Без обид, Наташа, но тебе бы и искать не нужно было, — говорит он, подмигивая ей в ответ, и она начинает ухмыляться, откидываясь на спинку стула. Баки всегда беззастенчиво флиртует с ней, — Но, к счастью, — продолжает он, переводя взгляд на даже не напрягшегося Стива, — этот парень меня застолбил еще в начале двадцатого века. — Стив улыбается ему, и Баки принимается завтракать.       — Изворотливый, — по-русски говорит ему Наташа, усмехаясь, а Баки фыркает в ответ, отпивая сладкий кофе из кружки.       — А ты думала, — отвечает он ей, а Стив недовольно смотрит на обоих.       — Мы договаривались, что вы не переходите на русский, если с вами есть тот, кто его не понимает, — нравоучительно говорит им Стив. Спорить с ним они не решаются.       Баки завтракает быстро, они с Наташей перекидываются обоюдными подколами и флиртом, а когда Наташа хоть как-то пытается подшутить над Стивом, Баки отвечает за него. Стив же делает себе заметку спросить потом у Баки или Наташи, что обозначает слово «защитник», которым Наташа постоянно обзывает Баки.       Баки встает из-за стола и благодарит Стива, слабо сжимая его плечо рукой. И Стив понимает, что не будь здесь Наташи, то это утро затянулось бы намного сильнее, потому что Баки никогда не сдерживает себя с ним. После пережитого, после того ужасно сложного этапа их жизни, после реабилитации, Баки постоянно касается его. Он не упускает возможности обнять его, прижаться, поцеловать, будто старается наверстать упущенное за все то время, когда просто не мог этого делать.       Почти полгода после выхода из криокамеры в Ваканде, Баки потихоньку вспоминал себя, вспоминал прошлое до экспериментов Гидры, и Стив знает, что даже сейчас Баки вспомнил далеко не все, но даже то, что тот вновь начал жить — уже многое. Важнее нет ничего.       — Увидимся, — говорит Наташа Баки, и он с легкой ухмылкой кивает ей, а Стив поднимается вслед за ним.       — Я провожу тебя, — говорит Стив, и Баки, улыбаясь ему, ничего не отвечает.       Стоя возле входной двери, Стив наблюдает за тем, как Баки надевает кроссовки, а потом выпрямляется. Он без слов подходит к Стиву и вовлекает его в медленный глубокий поцелуй, притягивая к себе за шею. Стив чувствует прикосновения холодного металла к щеке и раскрывает глаза, глядя в серо-голубые глаза Баки. Тот улыбается, а потом говорит:       — Постарайся не попадать в неприятности. — Стив улыбается в ответ и сводит брови.       — Брось, я пока даже не планировал выходить из квартиры, — цыкает он, а Баки фыркает.       — Для тебя это не повод в них не попадать, — отвечает ему Баки. Он коротко прижимается своим лбом к его лбу и отстраняется. — Увидимся.       Баки выходит из квартиры, и Стив закрывает за ним дверь. Он возвращается к Наташе. Та смотрит на него с легкой ухмылкой, и Стив даже сесть не успевает, прежде чем она спрашивает:       — Давно заметила, вы не целуетесь при других, даже при мне, — задумчиво говорит ему Наташа. — Я ведь уже говорила, что даже если вы выйдете на улицу и поцелуетесь хоть в центре города, никто даже внимания не обратит. Ну, а если обратят, то точно не из-за того, что вы мужчины, а потому что не каждый день можно увидеть целующихся Капитана Америку и Зимнего Солдата. — Она заканчивает с легкой улыбкой, а Стив вздыхает, дослушивая ее, а потом пристально смотрит в ее зеленые глаза.       Он уверен, Наташа и сама понимает, почему это так. И Стив не знает, как объяснить, что все намного глубже, чем то, что раньше в их с Баки время подобное являлось не то что неприемлемым и осуждаемым, это считалось болезнью, которая лечилась шоковой терапией. Но дело даже не в воспитании, дело в том, что то, что между ними, все чувства, которые они пронесли сквозь огромное количество времени, сквозь все препятствия существует только для них двоих. И делиться даже самой малостью с кем-то другим кажется глупостью. Это всегда было только между ними. И всегда будет только между ними.       — Ты действительно пришла сюда поговорить о моих с Баки отношениях? — спрашивает он, наконец присаживаясь. Она пожимает плечами и по-доброму смотрит на него.       — Просто интересно. Согласись, не каждый день можно увидеть, как символ нации готовит своему бойфренду омлет и тащит ему пончики, — отвечает она, указывая на тарелку и пустую коробку пончиков. Он морщится из-за слова бойфренд, и Наташа, замечая его реакцию, посмеивается. Называть так Баки… как-то не получается. У Баки тоже, но они никогда не заморачивались над определениями.       Стив несколько секунд смотрит в ее пронзительно зеленые глаза и вздыхает.       — Я отвечаю на один вопрос, и мы закрываем эту тему, — отвечает он ей, скрещивая руки на груди. Она пристально смотрит в его глаза и прищуривается.       — Как ты понял, что любишь его? — просто спрашивает она, даже не начиная спорить. Знает, что Стив не поддастся. Да и сам Стив понимает, что по сути это единственный вопрос, который может ее интересовать. Об остальном она либо знает от него, либо сама догадалась. Ее интерес можно понять, в конце концов, никто не ожидал, что их с Баки связь выльется в отношения. Да что там, Стив и сам не ожидал.       — Он всегда был со мной, — тихо отвечает Стив. — Он был рядом, когда никого не было, поддерживал меня, когда никто не поддерживал, и даже когда я стал Капитаном Америкой, он все равно видел во мне меня. Не суперсолдата или еще кого, как многие другие. — Наташа слушает его, а когда понимает, что тот закончил, то приподнимает бровь.       — Вообще-то ты рассказал мне историю вашей дружбы. Мило, конечно, но это я и так знала, — недовольно отвечает она, а Стив задумчиво хмурится. — Мне интересно, когда ты понял, что любишь его. Не как друга, — уточняет она, а Стив пожимает плечами.       — Я точно не знаю, сейчас мне кажется, что я всегда любил его, — все так же задумчиво отвечает Стив, начиная теребить уголок пустой коробки. — Наташа, в то время… все было сложнее. Даже если у меня и были подобные мысли, я прятал их так глубоко, как мог. Единственное, что я всегда знал, так это то, что нет никого важнее него. Никогда, — под конец его голос становится совсем тихим. Он опускает взгляд, и Наташа несколько минут молчит, видимо, обдумывает. Потом Стив слышит, как она встает со стула с тихим вздохом.       — Я догадывалась, что ты и сам не знаешь, когда это случилось, — говорит она со слабой улыбкой, заглядывая в его глаза. Он хмурится и хочет возразить, но она перебивает. — В любом случае, до тебя это дошло, это делает тебя счастливым, и это самое главное, — она подходит к нему и кладет ладонь на его плечо. — По правде говоря, я пришла с намерением вытянуть тебя куда-нибудь. С этим твоим образом жизни пенсионерки, ты совсем забыл о том, что надо хоть иногда высовываться из квартиры, — со смешком говорит она, глядя на него сверху вниз, — так что я тебя забираю, ископаемое, и отказы не принимаются, — заканчивает с улыбкой, а он, сведя брови, лишь хмыкает.       — Я и не собирался отказывать, — отвечает он и тоже поднимается со стула.       Наташа ведет его на какой-то странный фильм про любовь, а взрослая женщина, продающая билеты, влюбленным взглядом смотрит на них, когда они берут билеты, и Стив на вопрос, почему она так смотрела, получает ответ, что та подумала, что они пара.       Ну, не она первая, а фильм Стиву все равно не понравился.       Позже к ним присоединяется Сэм, и они с Наташей заключают спор. Наташа говорит, что Стив напиться не сможет ни при каких обстоятельствах, Сэм говорит, что главное действовать быстро и в больших количествах. И, конечно же, проигрывает Сэм, но к тому моменту обоим уже все равно, удивительно, что они вообще еще могут рассуждать. Выпили они почти столько же, сколько и Стив.       Домой Стив возвращается поздним вечером, зато в приподнятом настроении, и когда он подходит к двери своей квартиры, то слышит музыку. Он напрягается и тихо открывает дверь. Играет джаз, такой был популярен в далеких ему сейчас тридцатых годах. Быстрый, Баки любил танцевать с девчонками под него.       Он закрывает за собой дверь, но не успевает пройти к источнику звука, Баки сам выходит из небольшой гостиной, откуда и играет музыка, и Стив удивленно смотрит на него, приоткрывая губы.       — Баки, — поражено выдыхает Стив, оглядывая его. Тот смотрит на него с легкой улыбкой, ждет реакции, и получает ее, потому что Стив не может подобрать слова. Волосы Баки короткие. Такие, как были раньше, а на лице совсем нет щетины. Сердце Стива начинает биться чаще, он все еще молчит, но мысли в голове путаются.       Он так давно не видел Баки таким… привык к вечно пробивающейся щетине, к длинным волосам. Сейчас он так похож на себя прежнего, и лишь глаза выдают его. И от осознания этого у Стива совсем не к месту щемит в душе.       Баки в домашней одежде, видимо, домой пришел давно, а возле двери стоит черная сумка с вещами. Он до сих пор смотрит на Стива с мягкой улыбкой, и сам Стив сводит брови и тянет к нему руки. Баки подходит сразу же. Музыка не заканчивается, а Баки чуть приподнимает подбородок, чтобы их лица были на одном уровне. У них есть небольшая разница в росте, Стив помнит, как раньше сам так же задирал подбородок, когда был намного ниже Баки.       — Тебе нравится? — тихо спрашивает Баки, смотря в его глаза и чуть покачиваясь в такт музыке.       — Почему? — просто спрашивает Стив, кладя ладони на затылок. Он проводит ладонями по коротким каштановым волосам, чуть зарывается в них пальцами, а Баки смотрит на него с небольшим прищуром.       — Случайно услышал эту музыку, когда уходил от Фьюри. Под нее танцевали прямо на улице, — начинает рассказывать Баки, и в его серо-голубых глазах плещется такой безумный восторг, а на губах расцветает широкая улыбка. Не ухмылка, не усмешка, искренняя счастливая улыбка. Стив опускает ладони и касается его гладких щек. Он неохотно сознается самому себе, что будет скучать по длинным прядям, которые ему приходилось убирать с лица Баки. — Ты часто рассказывал мне, что я любил танцевать, что тебя вытаскивать пытался, но сегодня, — Баки довольно вздыхает. И эта его улыбка заставляет все в душе Стива перевернуться, — я вспомнил это, Стив, — почти пораженно говорит он. — Я вспомнил, — чуть тише говорит он и прижимается к Стиву. Он касается его лба своим лбом и прикрывает глаза. — Я так рад, Стив, — шепчет он, а потом раскрывает свои серо-голубые глаза. Они блестят от радости.       — Фьюри подкинул работы? — указывая на сумку, спрашивает Стив, а Баки кивает, не сводя с него взгляда.       — На несколько дней, соскучиться не успеешь, — отвечает Баки, а потом немного отстраняется и заинтересованно смотрит на него. — Тебе так больше нравится? — спрашивает он, на секунду прикасаясь к ладони Стива на своей щеке.       — Не имеет значения, — честно отвечает Стив, проводя пальцами по его волосам. — Но я буду скучать по ним, — добавляет он, а Баки усмехается.       — Они быстро отрастут, — легко отвечает он и тянет его за собой в гостиную. — Пойдем, она почти закончилась. — Баки кладет руки на его ладони, опускает их вниз. Тут почти везде выключен свет, зато горит IPod, подключенный к колонкам, Баки в технике разбираться научился намного лучше, чем Стив.       Они танцуют. Вернее, танцует Баки, а Стив лишь пытается, потому что он не может перестать смотреть на него. Тот так счастлив от очередного воспоминания, возможно, не такого уж и важного по сравнению с другими, но сейчас, видя, как тот танцует под музыку их времени, с этой прической, с улыбкой, Стив как-то сам переносится в прошлое. В их жизнь до войны, до всех печальных событий. Оттого так сильно важна эта улыбка, улыбка, за которую Стив перевернул бы вверх дном весь мир.       Отчего-то вспоминается вопрос Наташи. И Стив честно может признать, что не помнит, в какой именно момент осознал, что влюблен в Баки, но он уверен, что в тот момент думал о том же, о чем и сейчас.       Нет никого роднее.       Музыка заканчивается, и Баки останавливается. Он довольно смотрит на Стива, а тот тянет его к себе и с тихим «родной мой» вовлекает в медленный поцелуй. Баки сразу раскрывает губы навстречу. Холодная металлическая рука ложится на его шею сзади, а вторая тянет Стива к себе за талию. Они целуют друг друга так, будто бы были в долгой разлуке, и из головы Стива не уходит мысль о том, что в тридцатых, да и в сороковых он не целовал Баки, и сейчас это кажется самым большим упущением его жизни, потому что знает, уже тогда он любил его. Возможно, не понимал этого до конца или не хотел понимать, но любил всегда.       И хоть Баки, узнай, о чем он думает сейчас, ревниво бы заметил, что Стива тогда больше волновала Пегги Картер, все равно не смог бы с этим поспорить.       Отстранившись, Баки недоуменно смотрит в его глаза.       — От тебя пахнет алкоголем, — удивленно говорит он, а Стив пожимает плечами и зарывается рукой в свои волосы. — Забыл, что нам теперь быть трезвенниками до конца жизни? — спрашивает он, проводя металлической рукой по его волосам.       — Зато Сэм и Наташа не теряют надежды, — отвечает он, а Баки усмехается. Он отстраняется от Стива и идет к плееру. Включается еще одна песня, и Стив определенно где-то слышал, она новая, видимо, по радио и слышал. — Это загрузила Ванда, не знаю, зачем, но под это я вряд ли умею танцевать, — со смешком говорит Баки, бросая на него довольный взгляд. Стив наигранно задумчиво хмыкает, подходя к нему, и Баки берет его за руку, притягивая к себе. — Придется нам учиться вместе, Стиви, — говорит Баки, задирая подборок и прикусывая свою губу.       — У нас много времени, чтобы научиться, Бак, — отвечает Стив, вновь вовлекая мужчину в поцелуй. Просто не удерживается.       Поздней ночью, когда Стив уже практически спит, а Баки лежит, как всегда, развалившись на нем, телефон на тумбочке вибрирует. Стив тянется к нему. Сообщение от Наташи.       «Я пришла в себя, болит голова + ты не ответил на мой вопрос, так что за тобой должок в виде кофе и аспирина завтра утром, ископаемое»       Стив слабо улыбается и чуть щурится от светящего в лицо света от экрана и быстро печатает ответ.       «Он самый родной. Когда понял это, понял и то, что люблю. Но аспирин и кофе я тебе все равно принесу»       — Стив… — слышит он недовольный голос Баки, тот выхватывает телефон из его рук и бросает на пол. Возмущенный возглас Стива прерывается укусом в плечо. — Спи.       Роджерс лишь вздыхает и улыбается. Он накрывает их одеялом по плечи и поворачивается, чтобы самостоятельно прижать Баки к себе. Он слышит вибрацию телефона, но сейчас нет ничего важнее, чем вслушиваться в спокойное и такое родное дыхание Баки.       Стив помнит, что всю жизнь это дыхание рядом убаюкивало по ночам.