Одиночество на двоих

Метка неизменно проявляется в день совершеннолетия. Это может быть имя, узор и даже фраза — что угодно, призванное помочь в поисках родственной души. Юри Кацуки ненавидит метки, ненавидит соулмейтов. Он ненавидит Минако, что не упускает возможность продемонстрировать метку — невероятно красивый, змеящийся рисунок походит скорее на витиеватое тату. Ненавидит Юко и Такеши, которые нашли друг друга. Даже своих родителей — тоже соулмейтов — он в чем-то ненавидит. Юри Кацуки двадцать три года. Его запястья идеально чистые, лишь синева вен выделяется на розоватой коже. Юри не нужно быть гением, чтобы понимать — он обречен на одиночество. И в мире соулмейтов нет ничего хуже. Он топит свое одиночество в фигурном катании, но его взгляд нет-нет, да скользнет по запястьям соперников. Все сплошь с пометками. Но Юри интересует только один фигурист — Виктор. Тот постоянно скрывает свои запястья, совсем уж демонстративно натягивая на них рукава водолазки, и отшучивается на вопросы о соулмейтах. И Юри кажется, что Виктор такой же — обреченный на одиночество. Но это совершенно не греет душу, Юри сочувствует человеку, который, как и он сам, страдает от банального отсутствия завитушки на запястье. Виктор замечает на себе столь внимательный взгляд японского фигуриста и непроизвольно натягивает рукава как можно сильнее. Он видит, что и Кацуки скрывает свое запястье, но не придает этому значения. Многим людям не нравится их метка. Взять хоть Якова с его балетными пуантами. Виктор Никифоров старается не думать о соулмейтах. Свою метку он получил в день своего совершеннолетия, едва стрелка часов перевалила за полночь. Аккуратный скрипичный ключ отзывался где-то в глубине тела приятным теплом, стоило только на него посмотреть. Виктору Никифорову двадцать семь лет. Он скрывает свои запястья водолазками, игриво улыбается на камеру, флиртует и много шутит по поводу соулмейтов. Бледное запястье Виктора бугрится чудовищным ожогом, кожа которого периодически облезает, но зарубцеваться никак не может. Ему было двадцать лет, когда соулмейт отказался от него. И платой за противоречие судьбе и природе стал чудовищного вида ожог. Никифоров перетягивает ожог бинтом, глуша душевную боль физической, и думает, что нет ничего хуже, чем быть одиноким в мире соулмейтов. На экране перед ним Юри Кацуки — тот самый, что так внимательно смотрел на его запястье — дает интервью. Он тушуется, по-детски краснеет и что-то лопочет, когда задают совсем уж провокационные вопросы. - Юри, а вы уже нашли своего соулмейта? Виктор видит, как мальчишка тускнеет на глазах. Но Юри тут же встряхивает плечами, словно скидывая непосильную ношу, и начинает нарочито медленно закатывать рукава. Один, второй. И разворачивает запястья к камере. Интервьюеры долго не могут прийти в себя, что позволяет Юри их покинуть. А Виктор чувствует, что от увиденного его без того постоянно саднящий ожог, кажется, разгорается куда большей болью. На запястьях Юри Кацуки идеальная чистота. И Виктор не был бы Виктором, если бы не посчитал это знаком: человек, отверженный собственным соулмейтом, и человек, родственной души у которого нет вообще. Он находит Юри в Японии. После того интервью фигурист пропадает из его поля зрения, а после провала на Гран-при и вовсе не дает о себе знать. Виктор и не нашел бы, если не видео с повторением его программы. Юри не понимает выбор Виктора, но спорить с ним не смеет. Они не затрагивают тему соулмейтов. И хотя Юри на всю светит своими чистыми запястьями, Виктор по-прежнему сквозь зубы бинтует ожог, кажется, забыв о своей первоначальной цели. Когда Юри выигрывает у Плисецкого на «Горячих источниках на льду», Виктор обязуется исполнить одно его желание, совершенно без задней мысли. - Покажи мне свое запястье, - просит Юри. Он уверен, что Виктор такой же, просто еще не принял судьбу вечного одиночества, и оказывается совершенно не готов к виду кошмарного ожога. Пропитанный сукровицей бинт падает на пол Ледяного дворца. У Юри перехватывает дыхание и он зажимает рот, чтобы не расплакаться, так как знает причину подобного поведения у меток. Его захлестывают чувства и он даже не пытается облечь их в слова, просто вжимаясь в напряженного Виктора, что дышит ему куда-то в висок. У пользователей «инстаграм», подписанных на Виктора, телефоны сигналят одновременно, сообщая о новой фотографии. Под подписью «одиночество куда приятнее, если есть с кем его разделить», располагается незамысловатое фото: Запястье Юри светится небывалой чистотой. Запястье Виктора изуродовано страшным ожогом.