Под сенью семи мостов

七橋村 (1) 十二月 (2) 四日 (3) 01:12 Резкий, порывистый ветер сносил крупные хлопья снега в сторону. Те мелькали в жёлтом свете фонарей и исчезали во тьме. И ничто больше не напоминало об их существовании, только холодная, мерзкая слякоть, постепенно превращающаяся в ледяную корку под ногами редких прохожих. Город уже давно спал. На улице оставались лишь те, кто спешил домой или же, наоборот, никуда не торопился. Одним из последних был Ёшида(4) Хару: невысокий, хрупкий юноша с длинными, по пояс, волосами, одетый в женское летнее платье. Он аккуратно сложил куртку на мосту рядом с перилами, а сам навис над пропастью, раскинув руки в стороны, будто мечтая улететь. Он наслаждался жестокими порывами ветра, ожидая того момента, когда тело уже не сможет держаться, ноги подогнутся, и бездонная пропасть спрячет его в своей всепоглощающей черноте. Он не дрожал и не плакал. Просто стоял и ждал. Обречённо, смирившись. Он был из тех, кто не спешил домой. Он был из тех, кто приходил на этот мост в поисках смерти. Очередной порыв ветра оказался слишком сильным. К Хару пришло ощущение полёта, но грязный асфальт быстро развеял эту иллюзию. - Ты с ума сошла?! – кричал молодой паренёк. Хару сидел на коленях, но совсем не чувствовал холодной каши под собой. Волосы упали в грязь, вбирая влагу и запах масла, но и это не заставило его предпринять хоть что-то. А неизвестный паренёк нависал над ним, читая нотации о том, как важна жизнь и как глупо от неё отказываться. Порывы злого ветра становились всё сильнее. Тем тише казались перерывы между ними, оглушая, сжимая в своих бестелесных руках, выталкивая воздух из груди. - Я живу недалеко, может, пойдём ко мне? – предложил незнакомец. Только тогда Ёшида осознал, что его уже укрыли курткой и ведут с моста. Парень ничего не ответил. Вряд ли человеку, решившему умереть, было дело до того, что с ним делали. Так они и прошли всю дорогу: незнакомец пытался завязать диалог, но все его усилия пропадали даром. Хару лишь молча переставлял ноги, даже не заботясь о выборе более чистого пространства на тротуаре. Квартира, в которую его привели, оказалась небольшой и довольно бедной. Однако тут было тепло, а желтоватый свет лампы в коридоре навевал мирные воспоминания. Гостя провели в глубь дома, усадили на пол рядом с обогревателем и оставили на какое-то время одного. Только теперь Хару осознал, что едва не умер. Ещё чуть-чуть, и он бы убил себя. Страх скрутил желудок, сдавил грудь и сжал горло. По щекам потекли непрошеные слёзы. Парень чувствовал себя ничтожеством. - Я набрал ванну. Тебе стоит согреться, иначе заболеешь, - хозяин появился неожиданно, но не резко, пытаясь не испугать гостя. Хару молча подавил подступающий приступ истерики, подчинился и отправился мыться, по пути избавляясь от одежды. Ни стыда, ни смущения он не испытывал и не собирался даже наигрывать, беспечно обнажая спину перед незнакомцем. - Ты так и не сказала, как тебя зовут, - он собрал одежду гостя и встал у двери в ванную. - Ёшида, - стало ему тихим ответом. - Ёшида-сан(5), тебя изнасиловали?.. – платье в его руках сильно пострадало: кое-где порвано, кое-где чувствовалось что-то липкое, у молнии его вообще словно жевали. Хару не ответил. - Прости, наверно, тяжело об этом говорить сейчас... Не стоило мне спрашивать. Я принесу тебе чистую одежду. Ёшида Хару уснул быстро, едва успев выйти из ванной и высушить волосы. Однако его сон продлился недолго. Два часа спустя он осторожно встал с футона(6), оделся и вышел из квартиры. - В наши дни принято благодарить за помощь бесследным исчезновением? На пути у парня встала высокая девушка в зелёном пуховике. В ней не было ничего примечательного, кроме куртки. За одеждой её было почти не разглядеть. Хару молча поклонился и отправился к лестнице, противоположной той, по которой поднялась девушка. - Опять на мост пойдёшь? – крикнула она вслед. - Уже утро, - парень остановился, - это лишь доставит всем неприятностей. - Значит, ты домой? Он не ответил. - Тц... Тварь, - девушка сплюнула под ноги и вошла в квартиру. Ветер прекратился. В тишине разгорающегося утра были слышны лёгкие шаги Хару по уже не тающему снегу. Мороз крепчал. Дорога была долгой и извилистой. Дойдя до нужного дома, парень успел сильно замёрзнуть. Узкий и захламлённый тупик. Под старым, уже давно непригодным для использования матрацем лежал такой же старый и бесполезный мотоцикл. Под ними прочно обосновались уличные кошки. Старый шкаф наполовину закрывал окно первого этажа одного из домов. По нему-то Хару и взобрался на балкон второго этажа, открыл стеклянную дверь и прокрался в свою комнату. Тишину дома нарушал громкий храп из соседней комнаты. В квартире было всего на десяток градусов теплее, чем на улице. Изо рта парня шёл пар. Он прокрался на кухню, оставил на столе часть заработанных за ночь денег, вернулся в комнату, завёл будильник и свернулся калачиком под одеялом, пытаясь дыханием согреть заледеневшие пальцы. Все мысли покинули голову. Звенящее, пустое ничто окутало его, и он провалился в сон. Снилось ли ему что-то? Может, далёкий мир и другая жизнь, в которой его ждало счастье? Может, тёплое лето с тех времён, когда ему ещё не приходилось выбираться по ночам на заработки? Парень и сам не знал, что ему снилось. Он помнил лишь пустое холодное ничто. - Выключи уже свою шарманку! – тяжёлый удар ногой пришёлся Хару по нижним рёбрам. Резкая боль выбила всякие остатки сна из сознания, вытеснила все мысли и чувства, оставив лишь страх. - Бесполезный ублюдок! Где деньги?! - На столе! – он попытался отползти, закрывая лицо руками. - Ты ещё на меня голос повышать будешь?! – второй удар ногой попал Хару в голову. Из разбитого носа хлынула кровь. Он попытался остановить её ладонями, чтобы не запачкать пол и одеяло, но отец ему не дал этого сделать. Мужчина ухватил сына за волосы и ударил затылком об стену. Ударил в живот и только тогда отпустил, позволив ему сползти вниз. - Прости! Прости!.. Прости... – парень свернулся на полу и заплакал, - Прости... Рядом с ним об пол ударилась пустая бутылка. Шаткой походкой мужчина отправился на кухню. Он полностью потерял интерес к сыну. Воспользовавшись моментом, Хару поднялся на ноги, но голова закружилась, и он снова упал на пол. На коленях он дополз до ванной и попытался остановить кровь, но ничего не получилось. Тогда он просто заткнул нос туалетной бумагой, умылся и отправился собираться в школу. Руки дрожали, ноги едва держали, но он всё равно пытался собраться как можно быстрее и тише. Вышел Хару быстро и почти беззвучно, скрылся в переулке и только тогда упал на колени. Его рвало кровью, а когда тошнота прошла, накатила истерика. Парень сидел в снегу и плакал, обняв себя руками и пытаясь остановить дрожь. - О, Хару-чан(6), что-то случилось? Ёшида поднял голову и встретился взглядом с пожилой полноватой женщиной в длинном тёплом пальто. - Доброе утро, Акияма-сан. - Ты плачешь? Что случилось? Только теперь парень подумал о том, что же видела перед собою женщина. - Нет... – он поспешил стереть слёзы, - ничего... - Отец снова напился? – она жила по соседству, так что прекрасно всё слышала. Только вот кто же будет лезть в дела чужой семьи? Особенно когда об этом не просили. - Нет... Всё хорошо. Простите, - он поспешил убраться с глаз соседки. Хару задыхался. Ему хотелось исчезнуть из этого мира. Улицы казались слишком узкими, словно бесконечный лабиринт сложной птичьей клетки. Снег под ногами – слишком белым, будто отражённый в нём свет пытался навредить одинокому, потерявшемуся мальчишке. Отчего-то хотелось сделать себе больно. Казалось, боль могла вернуть его в норму, могла прояснить сознание и подсказать верный выход. Но боль порождает лишь страдания, а за ними теряется всякая надежда найти спасение. Поэтому он просто шёл вперёд, не разбирая дороги. Сделав очередной поворот, он оказался на широкой многолюдной улице. Прохожие спешили по своим делам, им не было дела до очередного человека в их бесконечном потоке. Их безразличие убивало. Их безразличие успокаивало. Заставляло подавить все чувства, закрыть бездну пустоты внутри своего сердца, надеть такую же безликую маску и влиться в строй. Ёшида Хару, очередной безразличный житель Нанахашимуры, отправился вперёд вместе с несущим его потоком людей. Будильник, как обычно, отозвался гулким и неприятным эхом в голове, злобно и небрежно вырывая Акэно из оков сна. Не открывая глаз, парень выключил пищащий механизм и сполз с кровати на пол. Холод тут же впился в кожу глупого человека. Он глубоко вздохнул. - Ну что, ещё заход?.. – вопрос повис в тишине и полумраке. Акэно встал и раскрыл шторы, но светлее в комнате не стало – тяжёлые тучи, изрыгающие крупные хлопья снега, надёжно закрыли город от солнечного света. Серое утро прекрасно отражало его настроение. Не теряя больше времени, он умылся в ванной, войти в которую можно было только из его в комнаты; оделся; снял несколько замков с двери и вышел в коридор. Здесь горел яркий свет, как нельзя кстати соответствующий помпезной обстановке. Дом был обставлен в западном стиле, слишком вычурном, режущем глаза своей дороговизной. Акэно ненавидел это место. И одной из причин была как раз дикая, на его взгляд, безвкусица. Широкая лестница привела его в гостиную, откуда открытая дверь вела на кухню, где уже был накрыт стол. Парень молча прошёл мимо завтрака, взяв со стола лишь конверт. Пересчитал деньги. - Даже не позавтракаете? – прислуга в доме менялась с завидной регулярностью, и каждая новая повариха задавала один и тот же вопрос. - Я не настолько глуп, - и получала один и тот же ответ. Сухая женщина средних лет приняла эти слова на свой счёт. - Ваша мать просила не отпускать вас, пока не поедите, - обида ясно скользила в её голосе. Парень молча поднял тарелку и показательно спустил её содержимое в мусорное ведро. - Спасибо за еду. - Ах, ты... Засранец! – сдержанность быстро её подвела. - Я не ем дома, - холодно ответил он, - я не настолько глуп, чтобы попадаться в одну и ту же ловушку дважды. Переложив деньги из конверта в кошелёк, он покинул дом семьи Курихара. Длинная мощёная дорога, сейчас запорошенная снегом, вела к витым чугунным вратам. У них Акэно кто-то ждал. Парень узнал фигуру этого человека. Живот свело, захотелось вернуться в комнату. Но его заметили, бежать уже не было смысла. Надев маску безразличия, парень направился к воротам. - У неё первый рабочий день, а ты уже довёл её до крика, - мужчина усмехнулся. Было ещё слишком темно, чтобы разглядеть его лицо достаточно хорошо, и Акэно был этому рад. Ему не хотелось видеть его. Никогда. - Вы никогда не предупреждаете их заранее. Так что сами виноваты. - Ты стал слишком грубым. А ведь раньше таким хорошим мальчиком был, - с этими словами мужчина подошёл ближе и кончиками пальцев коснулся щеки Акэно. Надетая маска тут же треснула и осыпалась под ноги. Её осколки растаяли в снегу. - Не трогай меня! – он ударил мужчину по руке. - Ты меня боишься... – мужчина был очень доволен, в его голосе уже чувствовалось сексуальное возбуждение. – Разве детям не полагается любить своих родителей? Он попытался приблизиться, но Акэно не выдержал. Ударив отца портфелем, он сделал единственное, на что был способен... Убежал. Крупные хлопья снега даже не собирались прерывать свой меланхоличный танец. Почти все прятались от него под зонтами. И только двое подходили к школе, совершенно не переживая из-за зимних осадков. Акэно и Хару вели тихую беседу ни о чём. Оба они были бледны, точно уже всем надоевший снег. - Что с вами двумя? Вы плохо выглядите. - Всё в порядке, Камата-сэнсэй(8), - парни ответили одновременно. И им бы поверили. Если бы Хару не оступился. Ноги едва держали, и парню пришлось опереться на друга. Акэно, совершенно не подозревая о состоянии Ёшиды, до сих пор не пришедший в себя от встречи с отцом, инстинктивно попытался отстраниться. Парни упали прямо учителю в ноги. - Нет, ребята, вы отправитесь в медицинский кабинет. Я позвоню вашим родителям. - Не стоит! – это они сказали тоже одновременно и с одинаковым страхом в голосе. Молодой мужчина, только окончивший университет и первый год работающий преподавателем старших классов, заметил их странное поведение, но решил не влезать. Пока... - Ладно, но на уроки вы не пойдёте. Вы же едва на ногах стоите. - Угу, - Акэно помог другу подняться. Хару лишь молча кивнул. Парни молча шли к школьному зданию, а учитель тревожно смотрел им вслед. - Переживаете за них? – к нему подошла старшая коллега. - Плохое у меня предчувствие... - Опыт Токё(9)? - Да. Я уже видел там нечто подобное. У однокурсника тогда было очень много проблем. - Ну, они только школьники. Не думаю, что всё так серьёзно, - женщина пожала плечами. - Надеюсь, вы правы, - ему такая отстранённость не понравилась. Поток учеников постепенно иссяк. Прозвучал первый звонок. - Сними рубашку. - Зачем? - Хочу кое в чём убедиться. Снимай. - Нет. Хару сделал шаг назад и упёрся спиной в стену. - Я не буду делать ничего такого, - Акэно старался говорить помягче, но раздражение брало верх. Не умел он общаться с людьми. - Нет, - ответ прозвучал агрессивно. - Я не собираюсь узнавать, как ты получил свои травмы. Но я должен знать, насколько они серьёзны. - Ты не врач, с какого перепугу ты поймёшь что-то? - А ты хочешь медсестре их показать? Может, ты не в курсе, но я неплохо знаком с медициной. - Откуда? – доверять другу Хару даже не собирался. - Были на то причины... – Акэно тоже не спешил проявлять доверие. В помещении повисла тишина. Парни сверлили друг друга холодными взглядами. Они оба пытались проявлять заботу друг о друге, и в то же время пытались скрыть свою жизнь друг от друга. И оба прекрасно понимали это. На чём же держалась их дружба? Дружба тех, кто не знал друг о друге ничего. И была ли это дружба, вообще? Они и сами не могли ответить на эти вопросы. Просто не могли найти подходящих слов. Наконец Хару сдался. Трясущимися руками он расстёгивал неподдающиеся пуговицы. В появившемся просвете показался огромный синяк. Он занимал весь правый бок парня, прихватив часть живота и половину спины. - Будет больно, но потерпи, - Акэно начал аккуратно прощупывать центр травмы. Хару резко вздохнул, пытаясь сдержать голос. - Я вызову скорую. - Что?! Не надо! - Похоже, у тебя сломано несколько рёбер. Если ничего не делать, последствия будут печальными. - «Похоже»? – он недоверчиво посмотрел на Курихару, - Этого не достаточно. - Вот мы и проверим. Если я окажусь прав, расскажешь, откуда он у тебя. Акэно говорил безразлично, но слова всё равно задели Хару. - Хорошо, - неожиданно согласился он, - но если ты ошибся, расскажешь, почему ты с самого утра такой бледный. Парни снова начали сверлить друг друга холодными взглядами. - Ладно, - наконец согласился Акэно. - Тогда звони. Курихара молча отстранил занавеску и подошёл к рабочему столу медсестры, которая решила оставить парней в тишине, отсыпаться. Воспользовался школьным телефоном. Завершив звонок, он собрался вернуться на своё место и немного полежать, но голова закружилась слишком сильно. Не успев понять, что происходит, парень потерял сознание. Стоило приятному аромату донестись с кухни до Мисаки, как сон тут же исчез. Девушка открыла глаза. Спала она недолго, но раз уж сегодня был выходной, то почему бы и не позволить немного сбить режим? Не став одеваться, она так и вышла на кухню в широкой отцовской майке, которую давно забрала себе. - Уже встала? Но я ещё не закончил. - Ничего, я подожду, - она отправила кусочек томата в рот. – Кстати, Киёши, ты что за трансвестита ночью домой притащил? Парень поперхнулся и выронил нож. - Не говори ерунды! – в его голосе послышалась обида. – Не может такого быть. - Так ты не заметил? – она усмехнулась. - Нечего там замечать. - Ну, надеюсь, мы ещё встретимся с НЕЙ, тогда я тебе докажу. Мисаки засмеялась и отправилась в ванную. Киёши же поднял нож, сполоснул его и продолжил нарезать овощи. Но его голова теперь была забита совершенно другими мыслями. Не только вопрос «где она?», но и желание знать, кто она, теперь отвлекали его ещё сильнее. Через минуту он таки порезался.