Вне правил.

Жизнь людей давно погрузилась во тьму из-за бесконечной войны с ними. Они нападают на людей, убивают, надругиваются над их телами. Они появились всего пятьдесят лет назад, но размножились настолько, что люди перестали выходить на улицу, создавая вокруг своих домой невидимые защитные барьеры любыми способами, образуя, таким образом, небольшие поселения, в которых мрак не мог добраться. Они появились в результате ошибки ученых-археологов, которые потревожили то, что не стоило. Они – вампиры, убийцы, жаждущие крови. Тот, кого они пробудили, создал себе подобных, армию, дал новую жизнь лишь отбросам общества. Люди начали подвергаться нападкам с их стороны, истребить их не получалось никак, их армии только пополнялись. Города превратились в заброшенные и опустошенные постройки, где изредка в окнах мелькали испуганные лица. Со временем поколение ожесточилось, даже дети знали, что их ждет при выходе из укрытия. Тем, кто смог сделать барьер от нечисти повезло гораздо больше, их поселения стали светлыми пятнами в жизни. Только здесь цвели цветы, пели птицы и порхали бабочки. Здесь жили только женщины, старики и дети. Многие девушки, выходившие из рубежа детства, начинали сразу же помогать взрослым в уходе и содержании мест и его обитателей. В таких условиях родилась и жила вот уже двадцать два года Лим. Ей было запрещено выходить за пределы и даже подходить к границам. Она осталась единственным ребенком в семье, ее брат погиб в борьбе с этими существами. Она его да не помнила, но иногда ее мама плакала, вспоминая его трагичную смерть. Лим раньше всех начала помогать матери на кухне, все ее знали и любили. Светло-русые волосы, немного вздернутый прямой нос, маленькие уши, которые всегда краснели от похвалы, светло-голубые глаза с синими вкраплениями и серой окантовкой, нижняя губа немного повыше верхней, они редкого персикового цвета, мягкие и всегда расплывающиеся в добрую улыбку, которую так любили старики. Немного худее остальных от того, что иногда забывает поесть в заботе о других. Безгранично добрая и любопытная. Ее мама устала от расспросов о том, как все началось и что за границей. Принципиальное правило таких мест – никаких новостей о происходящем извне. Лим тяжело давалась сдержанность. Тайком она все же ходила с пятнадцати лет к границам поселения и смотрела на происходящее, скрытая за листьями кустарников. Вскоре ее глаза наполнились пониманием и осознанием ситуации. Весной, когда снег только-только начал сходить, она не сдержалась и отправилась в свое убежище. Сейчас ей негде было скрыться, поэтому она просто присела на поваленное дерево. Лим была совершенно открыта, замотанная легким шарфом и в коричневом пальто. Она быстро замерзла, но взгляд ее привлекал мир. Каждый свой приход она надеялась на то, что война прекратилась, и весь мир обрел краски. Но каждую весну она видела только дым, тьму, пустоту. Виднелись заброшенные дороги и разрушенные города, где-то вдалеке спецназ выполнял очередное задание. Лим много раз наблюдала за этим и видела, что далеко не все задания были удачными. Она не замечала, находясь в своих мыслях, что за ней тоже наблюдают. Пара темных глаз смотрела на нее как на еду, но это длилось недолго. Вскоре девушка стала объектом для наблюдения, ее лицо передавало в мир все, о чем она думала. Он выглядел еще старше, чем ему было на самом деле из-за своего образа жизни до обращения. Он занимался убийствами людей, просто так, от скуки. Он не был разоблачен властями, хоть его убийства и были зверски. Его нашел один из обращенных и после монолога о власти и хаосе, он его обратил. Какое-то время они вместе охотились и убивали представителей защиты людей, но на одной из такой охоты его друг был пойман и отправлен в исследовательскую лабораторию. После этого вампир начал жить сам по себе, карауля своих жертв в темных переулках. Его зовут Майкл, ему тридцать четыре года, на момент обращения было двадцать восемь. За эти годы он освоился и стал отличным убийцей. Самого первого вампира он видел только пару раз, издали. Он был высок, широкоплеч, но не походил на груду мышцы, его телосложение было совершенно обычным, среднестатистическим. Темные волосы вечно топорщились в разные стороны, Майкл считал их слишком длинными, но отстричь их ему было элементарно лень. Иногда они из-за грязи висели на его лице мокрыми паклями. Когда он не был голоден, его можно было принять за обычного мужчину, но обычно от него отходили волны опасности, он всем видом выдавал свою сущность. Сейчас девушке повезло, его темно-серые глаза смотрели на нее лишь с интересом. Так продолжалось несколько недель. Зелень начала овладевать этим местом, а снег таять и разводить грязь. Лим приходила сюда нечасто, теперь ей прибавилось забот на пастбище. Майкла тянуло к этому месту, наблюдать. Он даже обустроил себе рядом с границей жилище. Рядом был ручей, который тек с поселения вниз, к нему, а потом чернел и тек уже грязной тягучей водой. Лим не видела, что за ней наблюдают, поэтому спокойно читала, изучала местность или просто смотрела на мир. Она бы и дальше не увидела бы вампира, если бы не пошла к ручью, помыть руки. Майкл не успел спрятаться и их взгляды встретились. Лим испугалась, но поняла, что вампир не сможет навредить ей, вампир испытал такие же чувства, потому что он мог больше не увидеть ее. Но любопытство взяло верх, она осталась стоять и смотреть на вампира, а он на нее. Впервые он пожалел, что выглядит ужасно, попытался пригладить свои волосы, что повлекло за собой улыбку девушки. Майкл непроизвольно улыбнулся в ответ. За последние годы своей жизни он улыбался лишь своим жертвам, но это была совершенно другая улыбка. - Ты хочешь меня убить? – Вдруг став серьезной, спросила девушка. - Нет. - Врешь? - Нет. Они продолжали стоять и смотреть друг на друга, рассматривая мельчайшие детали. Лим могла выйти за барьер, он не пропускал только нечисть. -Зачем ты здесь? – тихо спросила она. - Смотреть на тебя. – Он всегда говорил прямо, ни разу в жизни не испытав чувство стыда или смущенности. - Зачем? - Но не дослушав ответа, она развернулась и убежала. Мужчина так и остался стоять на месте. Он думал, что она больше не придет, но ошибался. Девушка пришла, когда он доедал плоть нескольких птиц. Лим встала и с ужасом смотрела на его трапезу. В ее глазах читался страх и недоумение, будто только сейчас она поняла, что он вампир. - А ты ешь что-нибудь другое? – У Лим пересохло во рту, и слова давались ей очень нелегко. - Человека, зверушку… - Нет, не плоть, а обычную еду. - Нет.. – Он осекся. – Не знаю. Я давно не ел что-то другое. Они вновь посидели молча, рассматривая друг друга. Даже после ее ухода он не притронулся к своей еде. Несколько дней они встречались и общались короткими диалогами, потихоньку узнавая друг друга больше. Так он узнал, что у нее много работы, но в свободное время она читает или приходит сюда. А она узнала, что происходит при обращении, как его обратили и как он жил до их встречи. Через неделю она принесла ему пирожки, которых специально испекла больше, чем обычно. Он удивленно смотрел, как она подходит к границе, как до нее осталось расстояние в вытянутую руку. Лим аккуратно передала ему сверток, просунув руки за грань барьера. Он мог схватить ее и вытащить, убить, но лишь аккуратно взял сверток. Их руки соприкоснулись, и только сейчас он понял, что она одета не по погоде. - Ты замерзла. - Немного. Он хотел дать ей свою куртку, но понимал, что она не примет ее. Она лишь мягко улыбнулась и ушла. Майкл смотрел на сверток, не решаясь открыть, но, когда решился, им завладел мягкий аромат теплой выпечки. Он осторожно отломил кусочек и положил в рот. Это было действительно вкусно, почти так же… как кровь… Через несколько дней она снова принесла свежих пирожков. Он аккуратно взял его из ее рук. - Тебя долго не было. - Немного приболела. - Почему бы тебе не одеться теплее? - У меня не так много вариантов, что одеть. Майкл молча посмотрел на нее, у него совсем недавно появилось желание прикоснуться к ней еще раз. - Почему ты начал убивать? – Она аккуратно присела на пень, чтобы не испачкать пальто, распахнула его. - Ты замерзнешь. - Дома будет теплый чай. Ты не ответил на мой вопрос. - В ее глазах мелькали огоньки любопытства. - Люди были жестоки ко мне изначально, поэтому я очень рано начал им мстить. Самое тяжелое было – это начать и пережить первое убийство. Дальше вошел во вкус. Мне нравилось, как они кричали от боли, когда я ломал им кости, постепенно упиваясь их болью. Я сдирал с них кожу живьем, клеймил их, поджигал. Изредка мне попадалась какая-нибудь пара, тогда сначала я избивал мужчину, ломал ему кости, а пока он вопил от боли и ничего не мог сделать, я насиловал его девушку. Грубо, порой даже слишком грубо. Девушки кричали и извивались, а я, упиваясь, лишь набирал ритм. - Хватит. – Ее голос был тихим, но очень подавленным. Она не хотела знать такие подробности, Лим решила просто уйти. - Ты хотела знать правду. – В голосе Майкла скользило раздражение, он перестал себя контролировать. Ударив воздух в месте границы, он получил сильнейший ожог, но разозлился еще больше и продолжал колотить по барьеру. Лим испугалась, но слова не выходили, она видела, как он начинает истекать кровью. Быстро вскочив, она убежала. Тогда вампир впал в ярость, эмоции застилали глаза пеленой, он начал громить все, что было вокруг. Через какое-то время вампир успокоился и отправился в свое убежище рядом с ручьём, в свою берлогу. Раны кровоточили и болели, в отличии от обычных ран – эти не затягивались. Лим не было минут двадцать, но сейчас она мчалась со всех ног к вампиру, чтобы помочь ему. Она с трудом преодолевала кочки и неровности, постоянно спотыкаясь на них. Девушка долго всматривалась в границы, но не увидев его, рискнула выйти за пределы. Она нашла его убежище, увидев его окровавленным и таким беззащитным, она очень удивилась, что он может быть таким. Он тяжело думал, было видно, что ему очень больно. Лим забралась внутрь, чем очень удивила Майкла. Он смотрел, как она аккуратно освобождает его тело от одежды, как выходит и возвращается уже с водой, как заботливо начинает обрабатывать его раны. Ее прикосновения были едва уловимы, нежны, но точны. Девушка точно знала, что делает. Майкл чувствовал, как боль отступает, как неглубокие ожоги начинают заживать. - Почему ты это делаешь? Ответа он не получил, а она продолжала аккуратно заботится о нем. Только полностью обработав его раны, она осмотрелась. Это была обычна берлога, звериная нора, где на земле валялась одежда, тряпки, имитируя пол. Несколько теплых курток были сложены по подобию матраса. В углу валялись пара сумок. Лим старалась все сделать быстро и безболезненно, поэтому некоторые пряди выбились из общей копны волос, а щеки покрылись румянцем. Майкл следил за ее глазами, движениями рук. Девушка, казалось, этого не замечала, а вампир, медленно подняв руку, дотронулся до ее щеки, они запылали еще больше. Лим не стала отстраняться, она лишь подняла глаза на него. - Не уходи. - Я не могу, мне нужно много сделать дома, но я обязательно приду еще. - Она встала, чтобы уйти. - Спасибо. Почему ты рискуешь своей жизнью ради моей. - Потому что. – Мягко улыбнувшись вампиру, девушка отправилась домой. Раны Майкла начали потихоньку затягиваться, а Лим приходила к нему каждый день, заботливо осматривая его, но быстро уходила с территории, когда он уже смог вставать. Помня его вспышку ярости, она боялась оставаться с ним так близко. Майкл прекрасно это понимал, и старался вести себя как обычно. Они обсуждали разные темы, он рассказывал ей, что было в мире сейчас и тогда, где он был. Она рассказывала об укладе их жизни сейчас, стараясь говорить это как можно деликатнее, чтобы не обидеть его. Вскоре они вновь общались через барьер. Весна овладела ее домом, теперь здесь цвели цветы, яблони, вишни. Каждый раз вампиру приходилось возвращать ее внимание на себя, потому что девушка слишком часто задумывалась и долго смотрела на монотонность движений ветра. Весна плавно переходила в лето, после того случая Лим ни разу не зашла за барьер, а Майкл не решался ее позвать. Они общались почти каждый день, но теперь девушка приходила реже, ей добавилось достаточно хлопот в поселении. За барьером проходил отлов вампиров, но Майкл нашел себе хорошее убежище и его здесь не искали. Но каждая его охота была опасной для его жизни, Лим это знала и каждый раз волновалась за него. Мужчина так и не смог отблагодарить ее за ее заботу, и она так и не сказала ему, зачем ему помогала. Ему было нелегко просто смотреть на нее, его охватывало дикое желание прикасаться к ее рукам, но после его вспышки агрессии девушка все равно была настороже. Было очень жарко, и Лим принесла ему прохладной чистой воды. Девушка протянуло ее через барьер, а Майкл впервые поступил необдуманно для себя: он схватил ее за ее нежные маленькие руки и вовлек во внешний мир, обняв и прижав к себе. Сначала Лим напряглась и очень испугалась, но затем просто доверилась ему. Их объятия длились долго, но не становились слабее. Майкл успокоился, впервые за все свои годы он чувствовал себя на месте, рядом с чем-то родным. Ради ее относительной безопасности, он потащил ее в свою берлогу, грубо, как охотник добычу, но это лишь рассмешило девушку. - Зачем ты это сделал? - Не задавай глупых вопросов. Ты уже давно поняла ответ. – Он просто смотрел, как она притворяется любопытной, и сам того не замечая, улыбался. - Знаю, но ты ведь совершенно не такой! - Я знаю. – Он притянул девушку к себе и поцеловал сначала мягко, но с каждой минутой все более настойчиво, и Лим не сопротивлялась. Проходили минут, а он целовал ее и целовал. Не замечая, что на улице уже наступил вечер, они все проводили время вместе. Когда Лим опомнилась, было уже достаточно поздно. Придя домой, девушка застала там обеспокоенную мать, но быстро смогла утешить ее. Майкл ждал ее каждый день и каждый день она приходила. И каждый день они сидели, обнявшись в его берлоге. Вампир не говорил ей, что ему стало сложнее выбираться на охоту, сложнее спасать себя после нее. Он скрывал раны, которые иногда ему успевали наставить служители закона, но он всегда стремился вернуться к ней. У него появился стимул стать хорошим, но, к сожалению, в этом мире никому не было до этого дела. Мир кишел новыми идеями для уничтожение новой расы. Девушка ничего об этом не знала. Как-то ночью она сбежала к нему, не устояв перед искушением. Майкл был только рад ее видеть, он принял ее под свое одеяло. Майкл даже не думал никогда владеть ее телом, но именно сейчас он понял, что хочет этого, но даже больше не с платонической точки зрения, а на клеточном уровне, она для него была кислородом, который давал ему жить. Он мягко притянул ее к себе, проникнув в ее рот своим языком, он действовал властно, не давая ей отдохнуть. Ночь длилась долго, их энергия сливалась постоянно, они не давали себе отдыха, упиваясь друг другом. Уснули только перед рассветом, но девушке пора было уходить. Она лишь поцеловала его в лоб и упорхнула к себе. Теперь ее дни проходили всегда одинаково. Она помогала маме, мчалась к Майклу, приходила домой, сбегала к нему на ночь. Каждая ночь становилась с каждый разом сильнее охваченной страстью. Они были просто людьми, любящими друг друга. Их будущее казалось им простым и обыденным, но было одно огромное но. В поселении прошел слух о том, что все же нашелся способ уничтожать расу вампиров. Лим сразу же поделилась своими опасениями с Майклом, но мужчина лишь отмахнулся, сказав, что справится со всем и вернется к ней. Была середина августа, когда вампир не вышел к ней на встречу. Лим помнила, что он ушел на охоту, но не могла отправиться на его поиски или даже покричать, вокруг бродило много не таких дружелюбных вампиров. Они не нападали на нее только потому, что она была с ним. У них было железное правило: не убивать игрушек своих товарищей. Но сейчас девушка была совершенно уязвимой. С тяжелым сердцем она вернулась в поселение как раз в тот момент, когда какой-то тип в центре поселения рассказывал о том, что сегодня великий день, когда они изловили всех представителей этой никчемной расы, и нашли оружие по их уничтожению. Он приглашал всех проследовать за ним, и естественно, большая часть пошла за ним за пределы барьера, где их все равно охраняли. На специально построенном эшафоте стояли вампиры, они не могли выбраться с него, представители закона предусмотрительно нанесли вокруг него барьер. Лим с дурным предчувствием пробилась в первые ряды. Увидев его, она не знала, что ей делать. В ее глазах стояла паника, девушка прекрасно понимала, что теперь его минуты сочтены. Не соображая, что делает, она ринулась к барьеру. Майкл кричал ей остановиться, но она бежала к нему, тянула к нему руки. Она слышала как народ позади нее начал вопить, кричать что-то очень яростно. Девушка не поняла, что это не она бежит к своему вампиру, а спецназ поймал ее, как предательницу, и доставлял ее на эшафот. Майкл в своем безумии не замечал, что обнимает ее слишком сильно, а она не замечала осуждающих криков вокруг. Они шептали друг другу как любят, что какой он дурак, что попался в их ловушку. Они не замечали, что вот толпа затихла, что все смотрели на эшафот и на оружие против расы, которая мучила их мир пятьдесят лет. Оно разорвет ее на кусочки, сотрет в пыль, превратит их грешные тела в прах. Изумленная толпа наконец начала понимать, что происходит на эшафоте, остальные вампиры с сочувствием смотрели на своего товарища, перед смертью они поняли, что за жизнь они потеряли, но было слишком поздно. Люди поняли, на что они обрекают эту любовь, но было уже слишком поздно. Раздался звук спускового механизма, в толпе повисло молчание, а раса, которой суждено умереть и которой суждено забрать невинную душу, улыбалась глядя это толпе. Именно сейчас они поняли смысл существования, который казался им правильным. Но, к сожалению, уже было слишком поздно. Оружие сработало. От этого места ни осталось ничего, только облако дыма и пыли, запах сожженной плоти. Толпа облегченно вздохнула, но понимала, что хотела донести до них девушка, которая выбрала чувства, истинные, а не те, которые им разрешали испытывать. Через несколько лет мир полностью стабилизировался, но на этом месте ничего не строили, только посадили цветы и кустарники, каждую весну, здесь проходили настоящие чудеса. Самостоятельно появлялись новые виды, птицы попеременно пели здесь. Еще через десяток лет скульпторы поставили памятник этой исчезнувшей расе и этой девушке. Многие влюбленные слушали эту историю из уст своих бабушек, многие люди осознали ошибку целого человечества и стали больше ценить то, что имеют.