О недостатке витамина D

Ева слышит, как девушка 97 года с поставленным размазанной помадой клеймом «шлюха» (особенно жадно ела его член в тесной кабинке туалета) тянет, что Крис — солнце, а его вечные перепихоны просто способ поделиться теплом. Ева скалится. Ева думает, что это способ поделиться хламидиями, но не вступает в дискуссию с «ослепленной светом». Еве смешно. Причина, почему каждая спит с ним — недостаток солнца в Норвегии. Кристофер Шистад — поставщик витамина D. Сильная рекламная кампания — залог его процветающего успеха. Ева посильнее затягивает на шее шерстяной шарф (чтобы не забываться и не нуждаться в лишнем тепле). Ева достает из сумки термос. Давится обжигающим глотку кофе без сахара. Ева справится. */*/* В этот вечер Ева красится особенно ярко, чтобы не выделяться из блядующей толпы. В ней не столько мужества, как в Нуре, изредка защищающейся щитом красной помады, больше похожей на брошенный вызов. Ева слабее. Ева не отвечает на возмущенно вибрирующий телефон, выбегая на улицу в наспех накинутой на плечи крутке. Декабрьский ветер парализует тело, кусая обнаженные ноги, а демисезонные изношенные ботинки жадно вбирают холод замерзшего асфальта подошвами. Ева бросает вызов погоде, ухмыляясь посиневшими губами. Еве совсем не холодно. */*/* Стекло стакана вылизывает ее ладонь обжигающим холодом, когда Ева в очередной раз подливает в него джин на весу, пытаясь не пролить ее на острые колени. Сидящая напротив Вильде упрямо жестикулирует, пытаясь перекричать насилующую слух музыку, но жалкие обрывки ее монолога не оседают в Евиной голове. Пленка воспоминаний наматывается на ее мысли, где Юнас тщательно вылизывает чужие губы и улыбается, улыбается, улыбается… Ева пережила ледяной ноябрь, тычась в его шею носом слепым котенком в поисках тепла и, наверное, себя. Кто-то слишком навязчивый задает единственно важный вопрос в ее голове: «Ева, кто ты?». Еве в непонимании качает головой, заламывая пальцы. Ева не знает. */*/* Ева курит на улице, вцепившись в сигарету окоченевшими пальцами, стараясь не закашлять от разъедающего вечно больное горло дыма. Алкоголь плавит мысли в единую массу, делая голову ватной. Ева цепляется рукой за столб крыльца, пытаясь удержать равновесие. Ева жалкая. — Грациозность балерины успешно проебана, — хрипло слышится где-то за враз напрягшейся спиной, заставляя вздрогнуть. Ева тяжело вздыхает, так, что седой дым путается в промозглом воздухе лентами, не успев затеряться в легких (пустая трата денег и молодости — не пытаться убить себя), и даже не оборачивается. Ева прижимает край окурка к большому пальцу, чувствуя жало тлеющего пепла, не морщась. На длящуюся вечность секунду Еве не ноюще больно, а приятно тепло. Больше похожие на проржавевшие крюки якорей пальцы безуспешно пытаются закрыть молнию куртки. Пепел с зажатого между пальцев окурка рассыпается по ткани, прожигая ее в нескольких местах. Хриплый наждачный смех рассекает застоявшуюся сточными водами тишину. Жалкая, жалкая, жалкая Ева. Шистад делает несколько шагов, упираясь грудью в ее натянутой струной спину. Ева чувствует его горячее дыхание обнаженным затылком, задерживая дыхание. Ева жалеет о забытом в коридоре теплом шарфе и отсутствии обжигающего окоченевшие пальцы термоса. Ева медленно выдыхает, ощущая печать горячих губ на затылке, и, кажется, сдается. У Евы недостаток витамина D. Она слабая. Еве попросту не чем крыть.