Немаленький принц

Анна сидела в кресле и пролистывала журнал, особо не всматриваясь в глянцевую бумагу. Всё та же комната, большая часть интерьера белого цвета, она всё так же живёт вместе с Микото в той же квартире. Буквально пару дней назад ей стукнуло тридцать, да, внешне она не сильно изменилась, всё та же элегантная леди, любящая не чрезмерную роскошь. Она всё ещё Красный Король. Всё как обычно, ничего не меняется, вот только Микото вырос, он теперь уже не тот малыш, легко помещающийся у неё на руках. Он вырос, ей стукнуло тридцать, а ему уже семнадцать. Он больше не спит в её постели, прижимаясь в желании согреться. Когда ему исполнилось двенадцать, Анна настояла на обучении в школе. Тогда она думала, что он станет более общительным, но нет, Микото сблизился только с Хомрой, что уже не так плохо. В четырнадцать он получил метку, полюбил драки и перестал мёрзнуть по ночам. Зато стала мёрзнуть Анна. Если раньше принц двадцать четыре часа в сутки был рядом с Королевой, хотя и большую часть времени он спал, то сейчас: школа, незначительные потасовки Хомры оставили в жизни Анны слишком мало Микото и даже ночью он больше не приходил к ней. Ей уже казалось, что она совсем ему не нужна, он вырос и в её постоянной опеке не нуждается. Пыталась даже завязать отношения, но всё оказалось пустым. Микото как–то раз, возвращаясь со школы, увидел её в кафе с очередным поклонником. Он не стал ничего объяснять, просто зашёл и забрал её домой и только потом сказал, что он и мизинца её не стоит. Что именно это было, Анна так и не смогла определить. На вопросы "есть ли у тебя девушка?" Микото отвечал, что это слишком хлопотно для него и добавлял, что и друзей у него нет. Вроде бы ничего не изменилось, но Маленький Принц становился красивым Королём. Анна его любила, отрицать это было бы глупо, вот только она сама не могла понять, любит она его, как мужчину или же, как своего собственного ребёнка. Но, она его опекун и ничего другого быть просто не может. Анна перевернула ещё одну скучную страницу и услышала хлопок двери, следом прозвучало: – Я дома. – Без особого энтузиазма или радости, но Анна знала, что он рад вернутся в их тихий, маленький дом, поэтому крикнула в ответ: – С возвращением. Ключи звякнули о крючок, ботинки встали на место и молодой человек прошёл в квартиру, направляясь в комнату Анны. – Привет. – Анна оторвала взор от журнала и посмотрела на почти образцового школьника – ночной кошмар Рейши: галстук растянут, пуговицы рубашки застёгнуты со сдвигом на одну вверх, пуловер висит, как попало, штанина одна задралась и волосы растрёпаны в разные стороны. – И как тебя только не выгнали? – Подвела итог Анна. – Они пытались, но я сказал, что это добавит прогулов. – Неплохо, и много их у тебя? – Не знаю, мне лень считать. – Микото, ты не исправим. – Она мягко улыбнулась, совсем не ругая его за проступки. Чудо, что он вообще в школу ходит. Суо пожал плечами. – Кушать будем? – Не хочется пока. – Ладно, тогда у тебя есть планы? – Анна отложила журнал и ровно села в кресле. – Нет, не было. В Хомру пойдём? – Он старательно развязывал галстук, но попытки избавиться от удавки не увенчались успехом. – Нет, у Изумо там ревизия и если ты не горишь желанием подсчитывать бутылки алкоголя, то мы туда сегодня не пойдём. Давай, помогу. – Какой смысл их считать, если нельзя пить? – Микото наклонился, подставляя шею. – Резонно, но ты же понимаешь, что ещё несовершеннолетний? Мисаки и сейчас ещё не всегда разрешают пить. – Все его манипуляции над галстуком только усугубили ситуацию, и Анне приходилось развязывать сильно затянутые морские узлы. – Знаю. – Тогда, может, уроками займёшься? – Скучающее выражение лица Микото сменилось на выражение смертельной скуки. – Ну ладно, делай, что хочешь. – Правда, можно? – В глазах мелькнула шальная искра. – Да, конечно, когда я тебя ограничивала? – Последний узел был хуже всех, поэтому Анна неосознанно потянула Микото на себя. Он, как игрушка, повинуясь движению рук кукловода, уселся ей на колени. Анна опешила, но быстро подобрала слова. – Так, конечно, удобней, но тебе уже не одиннадцать, что бы так запросто сидеть у меня на коленях. – Почему? – Микото, словно, не понимал таких простых вещей. – Ну, ты уже не маленький... Семнадцатилетние мальчики не сидят на коленках у своих опекунов. – Она справилась с последним узлом и сняла бордовый галстук с шеи. – Ты же сказала, что я могу делать всё, что захочу. – Ну да, теперь ты свободен от этой удавки, можешь идти. – Она протянула ему форменный галстук. – И что мне делать? – Он упрямо продолжал сидеть. – Не знаю, спать, наверное, если ты не дерёшься, обычно спишь. – Хорошо. – При этом он не встал с её коленок. – Что–то ещё? – Анна не была против, ей не было тяжело или неудобно, просто это странное недопонимание нагнетало обстановку, обостряя чувства. – Да. – Микото просто смотрел в бордовые глаза. – Что? – Слова приходилось вытаскивать, впрочем, как обычно. – Я снова хочу спать с тобой. – Простая фраза пронзила сознание Анны, но придя в себя, девушка решила, что ей просто показалось. – Что, прости? – Его янтарный взгляд был спокоен и серьёзен. – Я хочу, как раньше спать с тобой на этой кровати. – Микото повернул голову и посмотрел на белый, высокий и мягкий предмет мебели. Когда повернул голову назад, то встретился взглядом с двумя карминовыми блюдцами. – Нет, не так. – Он обхватил лицо девушки руками, она совершенно не сопротивлялась и теперь играла роль куклы. Чуть наклонился и поцеловал розовые губы. Анна была, мягко говоря, в шоке от происходящего. – Что с тобой? – Он нежно поглаживал её лицо. – Зачем ты это делаешь? – Она не пыталась убрать его руки или столкнуть со своих колен, просто смотрела в такие уверенные глаза напротив. – Я думал, тебе понравится. – Микото, если хочешь целоваться, найди себе девушку. – Наконец, что–то щелкнуло в её голове, и она смогла взять себя в руки. – Хорошо. – "Он, правда, понял?" успело промелькнуть в её голове. – Ты будешь моей девушкой? – Но следующие его слова ударили Анну сильнее, чем 220 вольт. – Микото, я не могу быть твоей девушкой. – Почему? – Он спокойно спрашивал, совершенно не понимая причины отказа. – Я твой опекун, разве этого мало? – Аккуратные ноготки вцепились в обивку кресла. – Ты же не моя мама, я тебя никогда ей не считал. – Он ещё раз ударил её словами, как пощёчиной. – А вот это было жестоко... – Прости, – он опустил голову в раскаянии. – Ладно, я же тебе сама говорила, что не буду даже пытаться их заменить. Ты слезешь с меня? – Он легонько хлопнула его по коленкам. – Тебе тяжело? – он поднял свой янтарный взгляд. – Нет, ты же знаешь. – Они слишком хорошо знали друг друга, она и сейчас могла бы потаскать его на руках, но, естественно, этого не делала. – Тогда я не слезу, пока ты не ответишь. – На что? – Анне казалось, что она всё объяснила. – Почему нет? – Я здесь на месте твоих родителей и это ненормально, к тому же я старше тебя. – Вполне весомые аргументы рассыпались в прах, натыкаясь на один лишь взгляд янтарных глаз. – И что? Ты не моя мама. Да и скоро я буду совершеннолетним, так что ты перестанешь быть моим опекуном. А то, что ты старше не имеет никакого значения. Анна не знала, что сказать, Микото ни на иену не сомневался в своих словах. – Если ты скажешь, что ничего ко мне не чувствуешь, я не поверю. Я же прекрасно вижу где правда, а где ложь. – В тонких пальцах тут же появился красный стеклянный шарик, через который он посмотрел на Анну. – Я и не буду отрицать, я люблю тебя, как своего ребёнка. – Не только. – Настаивал Суо. – Микото, давай закончим на этом. Он ничего не ответил, просто вновь обхватил её лицо руками и припал к губам, красный шарик был беззаботно выкинут на пол, проливая алую кровь принца и тут же исчез, не оставив и следа. Он целовал с такой неподдельной любовью, что Анна поддалась, она ответила на поцелуй и, осмелев, обняла его за талию. И только когда воздух кончился, он оторвался от неё. – Видишь, нет никаких причин, говорить нет. – Дар убеждения у него просто в крови. Она поджала припухшие губы. – Микото, это ненормально, нас никто не поймёт... – Горько было признавать правду, он давно ей нравился, всегда рядом, всегда понимающий, а теперь ещё возмужал. – Мне плевать. – Годами выстроенную стену одиночества рушили простые слова сидящего напротив человека. – А что скажет Хомра? – Анна не оставляла попыток вернуться в реальность, где Микото почти её сын. – Они поймут, они же семья. – Он был готов к любому вопросу, как будто, на протяжении последних лет, репетировал этот разговор. – Но, если ты так боишься, мы будем скрывать, это будет несложно, ведь тут, кроме нас, никого нет. Анна вздохнула, опуская взгляд, больше в голову причин сказать "нет" не шло. – Почему ты этого хочешь? – Вдруг на неё снизошло озарение. – Неужели, это непонятно? – Микото разговаривал с ней как с маленьким ребёнком. – Нет, скажи мне, – она покачала головой. – Глупая, – он вновь обхватил её лицо руками и поднял, что бы смотреть в глаза, – люблю тебя. Иначе бы не делал всего этого. "Что? Что он сейчас сказал? Что любит меня? Это сон, это точно сон, Микото, которого я знаю, не способен на проявление эмоций" – мысли бешено бились в голове Красной Королевы. – Анна, ты где? – Он позвал её по имени, такое бывало всего пару раз. Микото старательно махал рукой перед глазами, в попытках вернуть её внимание. – Ущипни меня. – Что? – Он опешил от странной просьбы. – Ущипни меня. – Он взял в ладонь одну из её рук, провёл пальцами по нежной, почти прозрачной коже и осторожно ущипнул. – Ещё. – Он ущипнул чуть сильнее. – Зачем это? – Хочу убедиться, что это сон. – Янтарные глаза манили. – Это не сон. – Убедительно произнёс Микото. – Но... Если ты хочешь, пусть это будет сном. – Он поднялся с её коленей и потянул её за руку за собой. Анна не смогла найти причин не пойти за ним и вот уже оба лежат в центре большой кровати. Микото без стеснения целует её губы, обнимает, притягивая ближе, укладывает на себя и шепчет ласково на ушко: – Пусть это будет сон, прекрасный сон, один на двоих и так желанный нам обоим. Анне кажется, что тут она неопытная, невинная девочка, у которой всё в первый раз, а Микото так уверен. Ему всегда нравилось, как она одевается, прекрасный вкус в выборе одежды. Но ещё ему нравилось смотреть, как она одевается и раздевается, когда–то она не стеснялась делать это при нём. И как он успел выпасть из её тёплой постели, как это допустил? Слишком взрослый, что бы спать с ней? Сейчас эта мысль казалась смешной и давала осознание, что он был просто глупым ребёнком, не понимающим ничего, а ведь прошёл бы год, другой и он бы своими руками начал раздевать её на этой постели. А теперь столько бесценного времени упущено и почему он так долго не шёл к ней? Вот она, вся перед ним, с эти блеском нежной любви в глазах, да он никогда не сможет никого так полюбить, как её. Как его разозлил тогда тот скучный паренёк, что–то усиленно заливающий в прекрасные ушки Анны, его Анны. Очень захотелось врезать, хотя он тогда и не понял почему. Но права он на то не имел, поэтому просто забрал её. Анна уже не понимала, что происходит. Микото рядом, отдаёт себя ей всего, без остатка и у неё нет права сказать "нет". Короли обречены на жизнь в одиночестве? Да кого это волнует, когда рядом бьётся такое родное сердце, так отчаянно желающее быть ближе, биться в унисон. И пусть катятся к чертям все Короли, нормы, морали, если это то, чего они оба хотят, то к чему предрассудки? – Микото, – зовёт она, купаясь в тёплых объятиях. – Да? – Он останавливается, боясь услышать отказ. – Мы помнём твою форму. – Ничего. – Я не успею её постирать и выгладить к завтрашнему дню. – Значит, я никуда не пойду. – Прогуливать плохо, давай, помогу снять. – До Микото не сразу доходит смысл слов. Он поднимается, усаживаясь на кровать. – Ещё и эта криво застёгнутая рубашка... – Анна точным движением руки откидывает кардиган, за ним летит и рубашка, оголяя прекрасный торс. Заметны тренировки в спортивном зале, Микото полюбился рукопашный бой, но вот глаз цепляется за ещё фиолетовый синяк. – Когда тебе его поставили? – В голосе различима строгость. – Не помню уже. – Уклоняется ещё мальчишка. – Ему пару дней, как ты можешь не помнить? – Микото любил драться, и она привыкла пожинать плоды этих потасовок, ей всегда доставались ссадины. – Синие залезли не территорию. – Всё же сдался Суо. – Ты же мой глупенький, – он уже ждал, что его отругают, но вместо этого Анна поцеловала синяк. – Напомни потом мне его обработать. – Хорошо. – Было немного неловко, она продолжала играть роль его матери, которая, кстати, ей хорошо давалась, хотя он всегда отрицал. – Анна, ты позволишь мне? – Он держался за юбку её домашнего платья, она уже сильно задралась, и платье было смято его жадными до объятий руками. – Назад дороги не будет. – Она ни в коем случае не запрещала, она вообще не имела привычки говорить Микото "нет", он слишком мало просил. Просто ещё сохраняя крупицы разума предупреждала. – А я не хочу назад, я хочу только вперёд и только с тобой. – У Микото не было чувства страха, возможно, сказалось влияние Хомры, а может он от природы был таким самоуверенным. Королева мягко улыбнулась, позволяя абсолютно всё. Он медленно поднимал юбку, желая растянуть удовольствие от каждого момента, не желая упустить ни единое мгновение прекрасного сна. Он не был уверен, что сон точно повторится, хоть он и знал её давно, и жили они под одной крышей, она всегда оставалась высшим существом, достойным уважения, восхищения и поклонения. – Люблю, – прошептал он, наклонившись к самому уху, прошёлся дорожкой поцелуев от ушка до губ, задержавшись на долгий, глубокий поцелуй. Ему в этот момент казалось всё безумно важным, как он медленно поднимает платье, оголяя белые ноги, как он говорит, как он чувствует её и своё сердцебиения, так желающие слиться в одно. Огромный мир сузился до этих двоих, воздух накалялся, но это не имело значения, юбка медленно доползла до кружевного белья, что заставило тело Микото содрогнуться волной возбуждения. Это не могло укрыться от багровых глаз Красной Королевы. – У тебя это первый раз? – Она не давила, говоря как можно мягче. – Ты во всём для меня единственная, других просто не существует. – Микото в жизни никогда столько не говорил, всегда считал глупым попусту тратить слова, но сейчас всё имело смысл. – Иди сюда, – она поймала его лицо одной рукой и повела к себе, он просто следовал за её желанием, растворяясь в нём, рука остановилась только когда, он нависал над ней, смотрел глаза в глаза и несмел, отвести взгляд от самых красивых глаз. – Микото, – от одного своего имени, сорвавшегося с её губ, кружится голова. – Я хочу тебя... – Она, словно, подтолкнула его, стоящего на самом краю обрыва, во всепоглощающую бездну. – Да, – выдыхает он в её губы, уже смелее приподнимая край платья. Белое платье, белые кружева, дома она ходит всегда в белом, считая красный и чёрный излишне строгими для дома, здесь она ангел воплоти. Платье летит на кресло, где всё начиналось и у Микото перехватывает дыхание, она лежит перед ним в одном белье, немного смущаясь, но, совершенно не страшась будущего. Замерший, Суо пугает Анну. – Микото, всё хорошо? – Она поднимается на локтях. – Да... Просто, просто... Ты идеальна... – Светлая кожа, небольшие, но округлые формы, стройная талия, худые ноги, всё просто дышит красотой. Он ещё никогда не мог себе позволить так долго рассматривать желанное тело. Она улыбается на его слова и опускается обратно на кровать. – Продолжай... – Слово Королевы – закон. И он опускается губами на её живот, целует, иногда проводит языком, но он даже не смеет допустить мысли оставить засос или прикусить фарфоровую кожу. Зачем портить что–то столь совершенное, если оно и так принадлежит тебе. Анна сходит с ума от его прикосновений, таких осторожных, будь то она тончайшая фарфоровая кукла и одно неловкое движение может её разбить. Микото пока осторожничает, но скоро проснётся зверь, и он будет вжимать её в мягкий матрас со всей силы, но она не будет против. Он может сойти с ума только от вкуса её кожи, но продолжает её целовать, покушаясь на грудь, выглядывающую из кружева белья. Целует, пока не чувствует её пальцы в волосах и одного взгляда хватает, что бы понять, чего хочет его Королева. Долгий неторопливый поцелуй, после которого земля уходит из–под ног, кружится голова и он оказывается прижатым к кровати. Теперь уже Анна целует его кожу, вдоль и поперёк очерченную шрамами, он не сдерживается и пропускает стон. – Я самый худший опекун, – с этими словами она снимает с него брюки, ничуть не удивляясь бугорку, норовящему выбраться из плена одежды. Анна отправляет в полёт и чёрное бельё Микото, сама устраивается перед его достоинством, наклоняется к ушку и шепчет: – Хочешь, я буду сверху? – Даже неопытный Суо понимает её вопрос. Она не кажется ему старше, скорее напоминает игривую школьницу, а хрупкое телосложение, небольшой рост только усиливают это ощущение. Микото хотел взять инициативу на себя, но Анна так легко её перехватила. – Как хочешь, – уступает он и намеревается снять лифчик, но попытка проваливается. Анна лёгким движением руки снимает его, выкидывает в кучу одежды, сама берёт руки Микото и накрывает ими грудь. Сильные, большие пальцы сжимают упругую грудь, она готова уже сама запрыгнуть на Суо. – Я не могу больше терпеть... – Напряженно говорит она. Микото не понимает её, приоткрывая глаза, закатившиеся от удовольствия. – Сними их с меня или я их сожгу, янтарные глаза быстро находят последний элемент одежды, крепко обхватывающий попку Анны, Микото нехотя отрывает руки от груди и спускает к кружевным трусикам. Она встаёт с его живота, что бы в следующий раз сесть уже на него. Они слишком затянули с прелюдией, поздно осознаёт Анна, головка уже вся сочится, а Микото всё же стесняется, пряча глаза. Она его быстро целует и, направляя в себя его достоинство, садится максимально глубоко, два вздоха, два сердцебиения, два тела соединяются в одно. Качнувшись пару раз, ей удаётся полностью погрузить в себя Микото. Она чувствует, как оба перевозбуждены, но старается растянуть удовольствие, задавая медленный темп. Микото не выдерживает и подхватывает её попу, ускоряя темп. Границы стираются, пошлые звуки соприкосновения их тел, стоны, страсть, всё становится одним на двоих, они летят, летят на одной скорости, готовые сорваться с крыши в море безумия и счастья, но, главное, вместе. Анна кричит, Микото тоже, они быстро достигают развязки ни о чём не жалея. Его так много внутри неё и он оставит ей ещё на какое–то время маленькую частичку себя. Она ещё несколько раз насаживается, на уже расслабляющийся член и падает сверху на своего когда–то Маленького Принца. Он прижимает её к себе, боясь, что это будет только сон и он проснётся один в своей кровати в соседней комнате и единственное, что останется напоминанием – липкая лужа, которую захочется скрыть от Анны. – Я сожгу твою кровать. – Как будто читает мысли Анна. – Что? Зачем? – Удивляется Микото, сильнее прижимая к себе фарфоровую фигуру Анны. – Что бы ты не думал, что можешь спать где–то кроме этой кровати. – Она вырисовывает узоры на его торсе и иногда целует. – Тогда все точно заметят, что что–то не так. – Микото улыбается её желанию. Анна поднимает взгляд и ловит редкую улыбку, не сдержавшись целует красные губы. – Тогда пока я тебе запрещаю в ней спать. А как только тебе исполнится двадцать один, я сожгу её. – Хорошо, я тебе помогу. – Он целует её макушку. Они долго лежали в кровати, предаваясь нежностям. Три года из шести они были рядом и мучительно далеко, каждый скучал и страдал по отдельности, считая чувства невозможными. Это так странно, думала Анна, когда мы впервые встретились, он был совсем крохой, брошенным котёнком, и я смогла его приручить... Просто спал он рядом или же не давал уснуть полночи, ей нравилось всё, как он прижимался в поисках тепла, и она выводила кончиками пальцев его метку на груди. Тогда Анна долго ломала голову, почему именно там, и только сейчас всё стало очевидным. Он уже любил её, как и она его, но никто не смел признаться даже себе, не то, что друг другу и только сила смогла найти правильное место. Ночью он принадлежал только ей и никто не имел права на него, днём школа, Хомра, драки, а ночью чувственный секс до потери пульса. Она его не ревновала, хотя вокруг прекрасного Принца крутилось много девушек, желающих его заполучить, а он, приходя домой, обнимал свою маленькую Королеву и рассказывал эти глупости. Сначала Анна злилась, но потом поняла, что он с ней до конца честен. Хомра, как и никто другой, не узнали об их отношениях, пока на совершеннолетие Микото не сделал Анне предложение. Даже Королева оказалась шокирована, поэтому никто ничего не заподозрил. Когда–то необычный ребёнок, стал частью её жизни, и она даже боится представить, что могла тогда отказать Хонами.