I'm Yours

Я сижу в комнате, полностью освещенной солнцем, и мне трудно дышать. Галстук на моей шее будто душит меня и я немного оттягиваю узел, чтобы уменьшить давление, но это не помогает — мне все еще трудно дышать. У меня свадьба сегодня. Точнее — через тридцать минут. Через каких-то чертовых тридцать минут я буду стоять у алтаря напротив самой замечательной девушки, которую когда-либо встречал в своей жизни, но я мне трудно дышать, потому что рядом нет человека, чья поддержка мне нужна сильнее, чем поддержка братьев и отца, сидящих со мной в одной комнате. Джош. Гребанный Джош Дан так нужен мне здесь и сейчас, но его здесь нет, до свадьбы меньше получаса, а этот ублюдок даже не поднимает на меня трубку. Я зол, растерян и я не знаю, что делать со своими трясущимися руками, которые все утро не выпускали из рук телефон. Я чувствую тяжелую ладонь на плече и знаю, что это Зак, хотя даже не обернулся. Зак единственный в этом мире человек, не считая Джоша, который знает обо мне немного больше остальных и именно он знает истинную причину моего нынешнего состояния. Я люблю свою семью, люблю Дженну, но пошел именно к Заку, когда понял, что влюблен в своего лучшего друга. Я испугался тогда. Испугался до усрачки, отгородился на какое-то время от людей, чтобы обдумать и принять эту новость, но я не смог справится с мыслями. Со страхом. Я помню, как позвонил Заки, который приехал ко мне сразу, не смотря на позднее время суток. Я помню, как плакал, уткнувшись ему в шею, а он молча водил рукой по моей спине и ждал, пока я успокоюсь и расскажу. Он был уверен, что я расскажу и я сделал это. И он не осуждал меня, когда я сказал ему, что, вроде как, гей. Он не осуждал меня, когда я сделал предложение своей девушке — Дженне, просто хлопнул меня по плечу, поджав губы. Он тогда сказал, что это мое решение, моя жизнь и я должен поступать так, как считаю нужным, но и он и я знали, что это не то, что было нужно мне. Я просто гребанный трус, который, испугавшись своих чувств, просто сбежал от самого себя. Я не совсем помню, как сделал предложение, получилось спонтанно, очень просто, но она согласилась. Я обрадовался тому, что, быть может, брак с Дженной поможет мне, потому что я чувствовал себя фриком. Я влюбился в лучшего друга, который, кстати говоря, странно отреагировал на новость о моем поступке. Может мне показалось, но я уже не подросток, могу различить плохое настроение или самочувствие от испорченного настроения после моих слов. Тем более, если этот человек — мой друг. Я стал замечать взгляд, который Дан задерживает на мне слишком долго, когда думает, что я не вижу. И я не мог понять — паранойя ли это или же правда. Я долго думал, стал чаще обращать внимание на жесты, взгляд, взмах блядских прекрасных ресниц и не мог понять, было ли так же до того, как я осознал свою симпатию к нему или появилось только сейчас, но я был не до конца уверен в своих догадках о возможной взаимной симпатии и не уверен по сей день. Я стал по-настоящему ценить проведенное вместе время, особенно интервью и концерты, когда я мог касаться его, сколько мне этого хочется, смотреть на него так долго, пока не удовлетворю в себе фрика и называть «жутким малышом», потому что мне нравилось это делать, а фанатам нравилось все это и многие считали это нашей игрой, что было лично мне на руку. А прямо сейчас я жутко волнуюсь и этот человек мне нужен здесь и сейчас, но до свадьбы меньше десяти минут, а от него ни смс с «отвали, придурок, дай поспать», ни ответа на звонок. Совсем ничего. Я извиняюсь перед людьми, которые пытались меня отвлечь от мыслей вот уже почти целый час и покидаю комнату, чтобы найти хоть кого-нибудь из семейства Дан, дабы поинтересоваться и убедиться в том, что с Джошем все в порядке, но мама, которая увидела меня в коридоре, помешала моим планам и отправила меня обратно в комнату, велела «привести себя в порядок», потому что с минуты на минуту нужно идти давать клятву девушке, которую не люблю, и сходить с ума от отсутствия новостей от придурка Джоша. Ладони мокрые и я вытираю их о брюки, но вижу упрекающий взгляд матери, сидящей в первом ряду и быстро одергиваю руки от «идеально выглаженных брюк, Тайлер, имей совесть и прекрати тереть о них свои руки». В ушах звенело настолько громко, что я не слышал музыку, не видел малышек, что сыпали лепестки роз перед моей будущей женой, потому что в глазах помутнело. Дженна стоит напротив меня, улыбается своей самой прекрасной и теплой улыбкой, а я пытаюсь выдохнуть и придти в себя, но безуспешно. Священник что-то говорит, но я его не слышу, в ушах бьется сердце, а я смотрю на губы, которые целовал не раз, которые прямо сейчас сказали «согласна», а затем на глаза, что смотрят на меня с тревогой. Смотрю на священника, который смотрит на меня со спокойным ожиданием, смотрю на родителей, которые в недоумении смотрят на меня и понимаю, что мне задали вопрос и ждут ответа, от которого зависит наша с Дженной жизнь. Мододец, Джозеф. Так держать. -Я…-я опять посмотрел на всех присутствующих, лица которых изображало искреннее недоумение, взглянул на Заки позади меня, который лишь улыбнулся и дал понять, что поддержит меня в любом случае и мне кажется, что он знал, что так случится.-Дженна.-Я взглянул в самые красивые голубые глаза, которые уже начали немного слезиться и я почувствовал себя так плохо, так гадко, как никогда прежде и я прошептал: -Прости меня. Она лишь опустила голову, покачала ей, будто не верит в то, что я так с ней поступил и я готов был убить себя, потому что боль в таких красивых глазах была из-за меня. Самая добрая, замечательная девушка, которая заслуживает только лучшего, а не меня, смахивает слезу, грустно улыбается и, держа нежными ладонями мои щеки, целует и шепчет в губы: -Иди к нему. Я не знал, как реагировать. Естественно я был шокирован, что мои чувства не были секретом для кого-то, особенно для нее. И я подумаю потом о том, каково ей было жить с человеком, зная, что он любит другого, а сейчас я беру ее ладони в свои руки и целую каждую, шепчу слова благодарности и прощения, не заботясь о связанности слов, в последний раз целую ее улыбку и убегаю туда, где мое место, не обращая внимания на гомон, поднявшийся в помещении. Бросив пиджак на заднее сидение машины, я выехал на дорогу, которая вела меня домой. К человеку, рядом с которым мое место. И я почувствовал себя таким живым, пока ехал эти десять минут до его дома, каким давно себя не чувствовал. На горизонте уже виднелся знакомый дом и я был так удивлен своему спокойствию и осознанию правильности. Не позаботившись о безопасности своей машины и вещей внутри нее, я побежал к дому и открыл дверь своим ключом. В доме была идеальная тишина, но я был уверен, что он здесь и в моей голове возникла сумасшедшая мысль, которую я сразу решил осуществить. Я взял укулеле, благодаря которой и возникла идея, которая всегда была в гостиной его дома на случай, когда мы ночевали здесь и работали или отдыхали, а у меня с собой не было своего любимого инструмента. Глубоко вздохнув, я начал подниматься по лестнице на второй этаж, где находилась его комната и начал петь:

So I wonʼt hesitate no more, no more It cannot wait, Iʼm sure Thereʼs no need to complicate, our time is short This is our fate, Iʼm yours Я больше не стану сомневаться, Хватит, это больше не может ждать. Не стоит всё усложнять, у нас не так уж много времени. Это наша судьба, Я — твой.

На последних словах я подошел к открытой двери, продолжая наигрывать мелодию, и наконец увидел его. Он стоял в одних шортах, такой домашний с гнездом на своей башке и красными, уж точно уверен, не от грима глазами, пялился, а меня так, будто сранное приведение увидел. Я доиграл песню и бережно отложил укулеле на пол и ждал хоть какой-нибудь реакции и она не заставила себя долго ждать: -Ты ебанный псих, Тайлер. И я оказался зажат между этим недоразумением, которого полюбил сильнее кого-либо и чего-либо, и между стеной, ощущая на своих губах такие долгожданные губы.