Дезертиру

тебя призывают за неделю до дня рождения, ты молод, горяч и в тебе сейчас туча рвения; ты идешь за страну, ты за молот и серп ложиться готов пластом. на границе фашисты уж машут нацистским своим крестом. ты шагаешь вперед: ты — страна, ты — великих республик союз. ты идешь с гордой выправкой, с честью не видеть второй Аншлюс*. * а потом все летит кувырком, рассыпается прахом по ветру — батальон твой разбит, начальник — в луже крови лишь в паре метров, а потом все мечты парнишки, солдата тяп-ляп и вкось разбивает гранатой немец. ты стреляешь. клокочет злость. * в другом взводе немного легче — все чужие, все не свои — вы идете неровным строем, чтоб проигрывать все бои; вы идете, проходит лето, замирает тихонько осень. вас двенадцать. это половина, кто остался и кто не бросил. * зимой от вас остается калеки три и вас тасуют по разным ротам. тебе наплевать — с кем-то иль один, ты мчишься к любым невзгодам, ты стал худ как палка, поседели твои виски — третий раз за январь-февраль вас немцы берут в тиски. третий раз все вокруг умирают подобно мухам. ты стреляешь и бьешь прикладом, но будет конец ли мукам? * ты с трудом пережил весну и приказ двести двадцать семь** — ранен в руку, плечо пробито, под глазами — мешки и темь, ты уже больше не мечтаешь, умирать бы не стал в бою: «много ль толку, товарищ Сталин, если я здесь едва стою? много ль толку, товарищ Сталин, от войны, от приказов ваших? я не жалуюсь, нет, конечно, но погибло так много наших, больше года войне, не видно ни конца для нее, ни края… может, стоило бы бросаться всей толпой под рельса трамвая?» * ты не то чтобы потерялся — ты устал жить секундным миром, а потом — снова пули, порох, и реальность покрыта дымом; операция Цитадель***: здесь убитых опять же сотни. ты, устав, понял, что война даже Аду вообще не ровня. * автомат на плече жутко давит и тянет вниз. «это сорок четвертый. мы выигрываем. заебись». это сорок четвертый, ваших пало врана**** два и еще щепотка. это сорок четвертый. новый круг войны — это худшая в мире шутка. * эта новая пре-зима — колючая и больная, на тебе и на ней свободного места нет: все в окурках и шрамах и так далеко до мая — тебе хочется прямо сейчас солнечный видеть свет. * в январе ты сдаешься, плюешь на службу и вручаешь саблю мальчику из деревни — он смеется, худой, веселый, не как ты — жутко злой и нервный; он смеется. немного лучше. смысл есть, смысл — защищать. …того мальчика утром немцы научили гореть. и кричать. * ты уходишь. ты заебался. будь что будет, ты дезертир. вам сказали не возвращаться, если вы не несете мир, вам сказали не возвращаться, так что ты прозябаешь в баре где-то в Латвии. или в Польше. ты не помнишь. фуражка давит. * упираешь в грудь пистолет — ты устал, есть письмо в столе с извиненьями, что не смог, не сгодился семье на благо, никому на фронте не помог, позабыл, что же есть отвага. пистолет. и письмо в столе. ты — всего-то один из многих. ты спускаешь курок, а победа уже топчется на пороге.