Нэнси

— Нэнси… Нэнси, просыпайся! Я с трудом разлепила веки. Стив сидел возле меня и листал какой-то журнал. — Милая, мы опоздаем, — он отложил журнал в сторону и помог мне подняться. — Как ты себя чувствуешь? Я смотрела на него и удивлялась: почему он ещё возится со мной? Мы выехали с города, и теперь в окне мелькали только деревья и небольшие поля. Я временами поглядывала на Стива за рулём: сосредоточенный, с серьёзным худым лицом и гордым взглядом зелёных глаз. Прядь светлых волос упала ему на лоб, но Стиву всё равно. Он всегда так ходит. А сейчас он в строгом чёрном костюме, в котором обычно ездит на свои пресс-конференции. Кем на его фоне была я? Бледная, худая, с уставшим видом… Глаза давно потеряли свой блеск, взгляд стал вялым и каким-то отчужденным. Я мало говорила и ничем не увлекалась. Я просто смотрела на мир и думала. Но никто никогда не слышал моих размышлений. Машина заехала в лес, а ещё через минут двадцать проехала серые ворота и остановилась у большого белого здания. Во всяком случае, когда-то белого. На улице, больше походящей на парк, никого не было. Стив помог мне выбраться с машины, забрал мою сумку и повёл в здание. Я больше не противилась этому. Каждый раз, когда он заводил меня сюда, я сопротивлялась и убегала. Но не теперь. На встречу нам вышла весёлая женщина (она всегда встречала нас). На самом деле она не была такой весёлой. Это фальшь. Она всегда улыбается. Улыбается, для таких, как я. — Вижу, вам уже стало лучше. Спасибо, Стив, что привезли её. Думаю, дальше я поведу её сама, — голос женщины всегда казался мне противным, и этот раз — не исключение. Стив отдал ей мою сумку с вещами, обнял меня и сказал: — Всё будет хорошо. Скоро ты выберешься отсюда. Я знала, что он врал. Он так часто это повторял, что его слова потеряли свой смысл. Ничего не будет хорошо, и я не выберусь отсюда, во всяком случае, в ближайшее время. Три года, пять, восемь… Сколько мне понадобилось времени, что бы осознать это? Что бы осознать, что каждый их взгляд, каждая их улыбка, каждое их слово — ложь? Мы вошли в здание. Стук каблуков женщины врезался в моё сознание, и я хотела снять с неё эти туфли и выбросить их. Но я молча шла. С какой-то комнаты донёсся крик. На это уже никто не обращал внимания, я же только вздохнула. Невыносимо было слушать это. Я вошла в свою комнату, забрала сумку и закрыла дверь. С той стороны меня закрыли на ключ. Мои плечи жгло. Я взглянула на них и увидела, что кровь просочилась сквозь старое платье. Будет осмотр, и мне назначат новые таблетки и новые процедуры из-за пары глубоких порезов. Я улыбнулась пустой комнате. Я снова здесь. Одна, среди этой толпы. Всю эту толпу внешний мир называет одним словом: сумасшедшие. И я принадлежу этой толпе.