Ангелам тоже бывает больно

      Если Юрий был для Виктора ангелом, то Виктор был для него Богом, которого он любил. Любил по-взрослому, сердцем и всей душой. А Виктор не умел так любить и раз за разом обламывал своему зеленоглазому ангелу крылья, даже не подозревая об этом. Юрию нравилось ночевать у Виктора, потому что тогда они могли просыпаться вместе. Виктору тоже нравилось, если Юрий ночевал у него, ведь они могли вместе спать. Юрий не хотел этого, но не мог противиться желаниям своего Бога и каждый раз смиренно позволял себя обесчестивать. Юрий часто обжигал свои и без того израненные крылья о ледяной взор Виктора, но никогда не говорил ему об этом, предпочитая тихо восстанавливать их из пепла, порой насыпая этот же пепел себе в душу. Виктор много о чём забывал. Например, о том, что зимой надо носить шапку, о том, что он обещал Юрию встретиться три часа назад, о том, что ангелам тоже бывает больно. А Юрий безропотно следовал за ним, заботливо натягивая шапку, снятую с собственной головы, улыбался, говоря, что не обижен, и они могут сходить куда-нибудь в другой раз, и умело скрывал боль, выплёскивая её дома, где можно было спокойно задыхаться в рыданиях и тянуть руки к острым предметам. Виктор знал, что Юрий всё равно будет дожидаться его, поэтому со спокойной совестью уехал в Япония, чтобы развлечься, чтобы внести разнообразие. И Юрий ждал, ночуя под дверью его квартиры, затаивал дыхание, продолжая слепо надееться, что Виктор возьмёт трубку на этот неизвестно-какой-по-счёту раз, лил слёзы на экран смартфона, лайкая фото в инстраграмме, на которых Виктор был с Юри. С Юри. Не с Юрием. Потому что ангел итак всегда с ним. Говорят, что ангелы бессмертны, но Юрий не смог держать эту планку и скатился в бездну отчаянья, сорвав с себя нимб, превратившись в непонятно что. И это «непонятно что» всё ещё любило своего Бога. Юрий променял свой ангельский облик на курение и выпивку в ночных клубах, где можно было безуспешно пытаться утопить свою любовь в бокале с водкой. Но и это не помогло ему. Он любил Виктора, но не мог больше оставаться в этом мире. Именно потому, что любил Виктора. Он решился, переступил черту, из-за которой уже не вернуться. Отрубил ставшие бесполезными крылья, ведь он не мог летать без Бога рядом. Он погибал медленно, мучительно. Один и в кромешной темноте. А перед самой смертью он вдруг засмеялся. Звонко, так, как смеются дети — чисто и невинно. Потому что ангелы тоже могут сойти с ума. Потому что ангелам тоже бывает больно.