Преображение Янкуми

Янкуми медленно вышла из здания. С ней все будет в порядке, это всего лишь небольшие ушибы. Она думала о дедушке. Он наверняка будет волноваться, ему не нравилось, когда она оказывалась там, где стреляли. Она опиралась на Одагири, который молчаливо помогал ей идти. Так здорово! Ей всегда хотелось, чтобы кто-нибудь из учеников пошел по ее стопам и стал учителем. Она не знала, что его тревожило, но надеялась, что он знает — она всегда будет рядом, чтобы помочь. Несколько полицейских машин и карет скорой помощи стояли рядом со зданием. Пара полицейских подошли к Янкуми, чтобы расспросить ее о случившемся. Одагири попросил их подождать и подвел ее к одной из машин скорой помощи. Несколько ее бывших учеников последовали за ними. Огата поговорил со своими бывшими одноклассниками, и они быстро навели порядок в толпе нынешних учеников Янкуми. Одагири подошел к полицейским, чтобы ответить на их вопросы, в то время как Янкуми быстро осмотрели врачи. Они сказали, что с ней все в порядке, за исключением нескольких синяков, которыми сразу же и занялись. Одагири обстоятельно рассказывал, что именно произошло, школьники постепенно успокаивались. Пришлось предупредить кое-кого из бывших учеников Янкуми, чтобы они не разговаривали с репортерами. Одагири почувствовал облегчение, когда полицейские наконец с ним закончили. Теперь Янкуми оставалось только подтвердить его рассказ. Он, как мог, пытался обойти тему ее семьи. Даже если она и раскрыла сеть наркоторговцев, это не остановит полицию от подозрений в адрес ее деда — главы одного из серьезнейших кланов якудза в городе. Время шло, и толпа любопытствующих постепенно стала расходиться, но ученики Янкуми оставались на месте. Даже некоторые журналисты стали уходить, поняв, что главные виновники событий не собираются разговаривать ни с кем, кроме полиции. Они всегда смогут найти их потом, в школе. Один из журналистов, уже собравшийся было уходить, вдруг остановился и схватил за плечо Цуччи. Тот только-только начал собирать свою камеру и остальное операторское оборудование, счастливый оттого, что не только помог Янкуми и Одагири, но и наверняка обеспечил себе повышение по службе. Цуччи нахмурился, не понимая, что именно привлекло внимание журналиста, но достал камеру и начал снимать. Казама широко раскрыл глаза. Он узнал молодого человека, который шел по направлению к ним. Все, даже полицейские, расступались перед ним, освобождая дорогу. — Это... Это же Савада Шин! Певец и актер! Он даже юридическое образование получил! Журнал «People» назвал его секс-символом Японии! — Чего? — Огата уставился на Казаму, перестав разглядывать красавца. — Ты-то откуда знаешь? — Нет, а что, мне нельзя журналы, что ли, читать? Мне скучно было, а сестра его выписывает, — Казама предпринял не особо удачную попытку оправдаться, а потом все испортил. — Говорят, в него влюбляются даже гетеросексуалы! Что он вообще здесь делает? — Кумико! — крикнул Савада Шин. — Э? — и нынешние, и бывшие ученики Янкуми, не сговариваясь, уставились на нее. Янкуми сидела возле машины скорой помощи и беседовала с полицейским, подтверждая то, о чем уже рассказал Одагири. Она подняла голову и бросилась к нему: — Шин! Ее ученики в шоке смотрели, как звезда японского шоу-бизнеса обнимает их классную руководительницу. Повисла мертвая тишина, которую Янкуми все равно не заметила. — Как ты здесь оказался? — спросила она, чуть отодвинувшись. — Я думала, у тебя съемки на Окинаве. — Я прилетел, потому что утром мне позвонил Теру и сказал, что ты что-то задумала. Я вырвался, как только смог, — Шин снова обнял Янкуми, еще сильнее прижав ее к себе. Она слегка поморщилась. Шин нахмурился, заметив это: — Прости. Послушай, не могла бы ты быть чуть осторожнее в следующий раз? Я понимаю, ты всегда будешь помогать ученикам, и нынешним, и бывшим, когда им это понадобится... Наверно, бесполезно просить тебя не лезть на рожон. — Прости. Я не хотела тебя волновать. — В следующий раз бери меня с собой. Янкуми захихикала, положив голову ему на плечо: — Уговорил. Забираю. — Хорошо. Всегда... Стоп. Это то, о чем я подумал? Шин не видел лица Янкуми, но почувствовал, что она кивнула. Он резко отодвинулся от нее и заглянул ей в глаза. — Правда? — переспросил он. Янкуми слегка покраснела: — Да, Шин, я выйду за тебя. Шин улыбнулся и прильнул к ее губам в страстном поцелуе. Ученики Янкуми глядели на них, открыв рты, и даже прохожие в шоке смотрели на эту картину. Цуччи чуть не выронил свою камеру, и только Одагири смог скрыть удивление. — Я не дам тебе передумать! — сказал Шин, выпустив из своих объятий учительницу, которая выглядела слегка оглушенной. — Я ухаживаю за тобой чуть ли не с тех пор, как мы познакомились. Я изо всех сил старался сократить расстояние между нами. Теперь, когда я наконец-то тебя поймал, я не позволю тебе сбежать под каким-нибудь глупым предлогом. — Это был не глупый предлог! Это было ради твоего будущего. — С моим будущим все будет в порядке, если ты будешь рядом. — Но твой отец был в чем-то прав. Я не хотела быть тебе помехой. Я хочу, чтобы ты шел навстречу мечте, даже если для меня там не будет места. Огата наконец прервал их беседу, которая становилась все больше и больше похожей на телячьи нежности: — А... А как давно вы знакомы? — О, Шин был моим учеником. Самым главным хулиганом в моем самом первом классе. И еще он был лучшим выпускником школы. — Ты завела роман с бывшим учеником? Шин улыбнулся, посмотрев на толпу, обступившую их: — Ой, я даже не буду рассказывать, насколько было тяжело заставить ее перестать считать меня школьником. Я даже уехал на год в Африку, пытаясь забыть о ней, но не смог и вернулся. Мне пришлось наблюдать за тем, как она ходит на свидания и страдает по другим парням. Да что там, мне пришлось увести ее из-под носа у трех поклонников, и это только те, о которых я знаю. — Серьезно? У Янкуми было аж четверо ухажеров? — заикаясь, сказал Огата, не в силах это вообразить. Янкуми нахмурилась, пытаясь сообразить, кто еще был в нее влюблен. — А как вам удалось заставить ее посмотреть на вас не как на ученика? — поинтересовался Одагири. — Ну, думаю, тут сработало «Я старше, чем была ты, когда стала моей учительницей» в сочетании с «Мои одноклассники уже стали отцами». Янкуми кивнула: — Поначалу я считала тебя всего лишь дерзким учеником... Я даже не понимала, насколько сильно стала на тебя полагаться... А потом и сама не заметила, как полюбила. — Так почему ты не сказала, что у тебя кто-то есть, когда они, — Одагири ткнул в сторону Огаты, Казамы и остальных, — дразнили тем, что у тебя никогда не будет парня? — Ну, у них так отлегло от сердца, когда они поняли, что ты — всего лишь мой бывший ученик... Как я могла им сказать, что встречаюсь с бывшим учеником, который еще красивее тебя? К тому же в тот момент я все еще размышляла, как мне быть с тем, что его отец против наших отношений. — Мой отец не то чтобы против наших отношений. Он уважает тебя, но считает, что отношения с яку... с бывшей учительницей могут помешать моей будущей карьере в юриспруденции. Но я получил юридическое образование только потому, что ты когда-то встречалась с адвокатом. И вы ведь расстались из-за того, что его отец был против тебя, да? Он упустил тебя. Я не упущу. Ученики медленно расходились, все еще не в силах оправиться от шока. Янкуми и Шин шли к его машине, Янкуми обнимала Шина за талию, а он ее — за плечи. И только Цуччи оставался стоять, как вкопанный, держа в руках камеру. Он слышал, что журналист что-то ему говорит, но не мог понять ни слова. Кажется, что-то про то, что этот материал просто находка, и что им нужно попасть в студию как можно скорее.