На шаг впереди тебя

Небо над ними темно-серого цвета, огромная туча, кажется, накрывает собой всю вселенную. Хаято семь лет, и он сидит на стареньких качелях, болтая ногами, которые еще не достают до земли. Игровая площадка совсем крошечная — клочок земли с парой качелей и горок, и она полна детей, которые бегают, кричат, смеются, карабкаются по лестницам и взбираются на горки. Хаято встряхивает головой, и его волосы развеваются на ветру. Он смеется, потому что его друг сказал что-то смешное. Небрежно мотнув головой, он замечает стайку мальчишек на другом конце площадки — не так уж и далеко, на самом деле, и прислушивается к их разговору. Эта компания не очень-то ему нравится — там одни воображалы и хвастуны. Сузив глаза, он слышит, как они снова кого-то дразнят, и говорит друзьям, что он на минутку, а сам спрыгивает с качелей, сует руки в карманы и идет к мальчишкам, делая вид, что просто идет мимо. Подходя поближе, он замечает, что один из мальчишек сидит на земле, откинувшись назад и опираясь руками на асфальт. Его взгляд устремлен на играющих детей, и Хаято, слегка заинтригованный, следит за тем, как группка мальчишек продолжает его дразнить. Они несут какую-то чепуху, и Хаято пропускает ее мимо ушей. Он останавливается от них в нескольких шагах, подбирает с земли камушек и наклоняет голову к плечу, как будто раздумывая о чем-то. Они продолжают дразниться, но Хаято не слышит ни слова в ответ. Он медленно выпрямляется и бросает взгляд из-под челки в их сторону. Он вдруг задерживает дыхание, потому что видит, что мальчишка, сидящий на асфальте, смотрит прямо на него своими темно-карими глазами. Холод в его взгляде заставляет сердце Хаято сжаться — ему вдруг так хочется, чтобы в этих глазах появилась мягкость. Он делает шаг в сторону группки мальчишек, потом еще один, и еще, и наконец он уже рядом с главарем этой стайки. Он стучит его по плечу. Мальчик оборачивается к нему и ухмыляется. — Хаято-кун, я тут нашел те... Хаято молча толкает его так, что он падает на своих дружков. — Он — мой, — говорит Хаято. Услышав злобу в его голосе, главарь, наверное, думает, что он сам собирается дразнить молчащего мальчишку. Он кивает и быстро убирается подальше вместе с остальными. — Только время зря потратишь, — раздается голос позади Хаято. Он оборачивается и видит, как сидящий на земле мальчик наклоняется чуть вперед и трет ладони друг о друга, пытаясь отряхнуть с них грязь. Он не смотрит на Хаято. — Если хочешь развлечься, поищи кого-нибудь другого. — Что? — Хаято сбит с толку. Он подходит и садится рядом с мальчишкой. Ему хочется, чтобы тот посмотрел на него, но тот и не думает поднимать на него глаз. Хаято вздыхает. — О чем ты вообще? — Я тебя видел. Тебе нравится дразнить других, — спокойно говорит мальчик. — Меня дразнить совсем неинтересно. Его волосы коротко подстрижены, и он неловко движется. Он очень худой, но в нем есть что-то, что так и притягивает внимание Хаято. Некоторое время они сидят молча, и наконец мальчишка поворачивается к нему и поднимает свою лохматую, кустистую бровь, от чего все черты лица тоже слегка приподнимаются. Хаято откашливается: — Ну... — он закусывает губу. — Ну, на самом деле я хотел спросить, не хочешь поиграть с нами? — Он машет куда-то в сторону своих друзей, которые сидят неподалеку и с любопытством смотрят на них. Не оглядываясь на них, мальчик качает головой. В уголке его губ, кажется, вот-вот заиграет улыбка. — Нет, спасибо, — он встает и отряхивает грязь с аккуратно зашнурованных поношенных кроссовок. — Иди, развлекайся. Он поворачивается, чтобы уйти, и Хаято сглатывает от волнения. Он удивлен, когда слышит чей-то возглас: «Постой!», — и только когда мальчик оборачивается к нему, понимает, что это вырвалось у него самого. Он кусает губу. — Эм, как тебя зовут? Мальчик равнодушно смотрит на него. — Одагири Рю, — отвечает он негромко, но Хаято почему-то прекрасно слышит его, несмотря на шум вокруг. Хаято кивает: — А я — Ябуки Хаято. На этот раз Рю все-таки улыбается, и уголки его губ мило подрагивают. — Я вообще-то не спрашивал, — отвечает он и поворачивается к нему спиной. И Хаято почему-то тоже хочется улыбнуться. *** Он начинает замечать, что ему интересно наблюдать за Рю — за тем, как ему наплевать на то, что думают остальные, за тем, как он умудряется выглядеть одновременно неловким и изящным. Хаято никак не может понять, как Рю это удается, все в нем кажется загадочным, и Хаято просто не может сопротивляться желанию проводить с ним больше времени, чем с остальными друзьями. За исключением Такэ, потому что он, кажется, единственный, кто принимает Рю. На самом деле, Хаято кажется даже, что Такэ нравится Рю, и что это взаимно. Это очень странно, потому что Рю редко кто-либо нравится. Хаято понял это, когда услышал однажды, как Рю предупредил Такэ, чтобы тот был осторожнее, скатываясь с горки, а Такэ засмеялся и крикнул ему через плечо что-то вроде: «Перестань, ты мне не мама». Но Рю не обиделся, а засмеялся в ответ. Когда остальные дружки Хаято и те мальчишки, что дразнили тогда Рю, понимают, что Хаято больше никого не задирает, они злятся и уже готовы прогнать его из компании. Но вместо этого Хаято уходит сам. Он просто пожимает плечами, когда они спрашивают его, почему он больше не цепляется к остальным ребятам и никого не дразнит вместе с ними. — Это глупо, — небрежно бросает он, и ему так приятно видеть — уголком глаза, — что Рю улыбается, услышав его слова. — Глупо дразнить других для того, чтобы почувствовать себя крутым. Они удивленно смотрят на него, не веря своим ушам, а потом начинают подходить ближе, как стая волков, чей вожак погибает от ран, полученных в схватке. Хято широко распахивает глаза, хватает Рю за рукав и тащит его за собой. Они бегут, а мальчишки кричат им вслед. Они вот-вот их догонят. Хаято бежит все быстрее, его кроссовки шлепают по мостовой, холодный ветер дует ему в лицо. Он слышит, как Рю бежит за ним, и как где-то вдали раздаются крики их преследователей. Добежав до широкой полосы травы на берегу реки, Хаято падает, тяжело дыша. Его ноги гудят от напряжения, тело болит. Он едва поднимает голову, когда рядом падает Рю. Тот смеется, и Хаято удивляется. Он поднимает взгляд и зачарованно смотрит, как Рю смеется, на самом деле смеется, громко, от души. Хаято тоже начинает смеяться, и они лежат на траве и хохочут, хохочут так сильно, что текут слезы, а челюсти ноют от таких широких ухмылок. Хаято это кажется чудом, он пытается отдышаться между приступами смеха и не сводит глаз с улыбки Рю. Он видит, что в этих карих глазах становится немного меньше льда. Может быть, думает он, это и правда чудо. *** Время идет, и вот уже десять лет пролетели, как один день. Хаято начинает замечать взгляды, которыми прохожие окидывают Рю, и вдруг тоже понимает, как сильно он вырос. Худой неуклюжий ребенок превратился в изящного, уверенного в себе молодого человека. Рю само совершенство. Его брови уже не такие широкие, как в детстве, они теперь правильной формы и так здорово смотрятся над этими темными, кофейного цвета глазами. Его волосы отросли и теперь выкрашены в рыжевато-каштановый оттенок, а когда кончики небрежно задевают плечи — глаз не отвести. И с опозданием на десять лет Хаято наконец-то признается себе, что Рю очень, очень красив — возможно, он всегда таким был. И что он хочет, чтобы этот загадочный красавец всегда был только его. Он ни с кем не хочет им делиться. Как-то так получилось, что с самой их первой встречи он всегда считал, что Рю принадлежит ему, задолго до того, как Рю превратился в красавца, который уверенно идет рядом с Хаято, притягивая к себе взгляды. *** Именно поэтому он не может простить предательства. Ему больно, гораздо сильнее, чем должно быть. И когда он подходит к Рю, заставляя того отступить к учительскому столу, в тусклом свете ламп классной комнаты и под перекрестными взглядами всех их одноклассников, затаивших дыхание, он ненавидит знакомое выражение, которое появляется в глазах Рю. «Только время зря потратишь», — снова раздается у него в голове голос семилетнего мальчишки. Он четко его помнит, и его грудь пронзает жгучая боль, словно удар кулаком, когда он видит у Рю этот взгляд. Его сердце бешено бьется, кровь пульсирует в кончиках пальцев, и когда он слышит смутно, словно в тумане, такие спокойные, такие небрежные слова «Драться глупо», — его рука сжимается, и кулак летит вперед. И только когда Рю смотрит на него, а под его верхней губой виднеется маленькая капля крови — и в его глазах все оттенки карего застывают, словно лед, — Хаято понимает, что только что ударил Рю, и его начинает тошнить. Он убегает. Он бежит через заднюю дверь, по школьному двору, выбегает за эти ужасные ворота, бежит по грязной дорожке мимо деревьев. Он бежит и бежит, не останавливаясь, пока не добегает до того места, где растет трава, и травинки покачиваются на ветру перед рекой, которая несет свои воды далеко за горизонт. Он падает на землю и чувствует, как горечь поднимается по горлу. Он опирается руками на холодный гладкий камень, отделяющий песчаный спуск к воде от земли, и подается вперед. Его рвет. Перед глазами у него стоит ледяной взгляд Рю. *** Поначалу Хаято ненавидит Янкуми. Он ненавидит ее за то, что она думает, словно сможет ими управлять, за то, как она кричит им, чтобы они успокоились, как будто она владеет всем миром. Он ненавидит эти ее очки, ее дурацкие хвостики. Он ненавидит ее голос, и то, как она разглядывает его — как будто он какой-то непонятный экспонат, в котором она никак не может разобраться. Он ненавидит все это. Он ненавидит ее за то, что она вернула Рю. Когда он впервые видит Рю после двух месяцев пустоты, тот разговаривает о чем-то с Янкуми. Хаято не уверен, что глаза его не обманывают, потому что тот передает ей что-то, подозрительно смахивающее на пачку банкнот. Он видит, как она чересчур радостно ему улыбается, и как Рю слегка пожимает плечом. Он держит руки в карманах джинсов. Хаято уверен, что лицо Рю сейчас ничего не выражает, он представляет себе его темные глаза, бледную кожу, кулон, болтающийся на цепочке вокруг шеи. Когда Рю поворачивается, Хаято закрывает глаза. Через мгновение он снова их открывает и видит, что Рю смотрит прямо на него. Черт побери, прошло ведь так много времени — почему же ему все еще так больно? Ему словно рассекли грудь, обнажив сердце. Пытаясь справиться с этой болью, Хаято отворачивается и идет обратно, надеясь, что остальные не пойдут за ним, что они скажут что-то, что сможет его остановить. К несчастью, они идут за ним. *** В один ужасный день Рю возвращается в школу. Хаято хочет сросить у Янкуми: «Почему бы тебе просто не порвать мое сердце в клочья и не закончить на этом?» Но, конечно же, он ничего ей не говорит. Он просто не может. Вместо этого он стоит во главе класса, засунув руки в карманы. На лице у него застыла маска из гордости и безразличия. Рю подходит ближе, не поднимая глаз, и Хаято хочется встряхнуть его, ударить. Из двух вариантов он выбирает последний. Горькие слова сами собой срываются с его губ, и его снова пронзает старая боль — от ненависти становится горько во рту. Он не слишком удивлен, когда Рю отвечает ударом на удар, и не успевает Хаято опомниться, как они уже близко-близко друг к другу, одноклассники обступили их плотным кольцом, а в пальцах пульсирует кровь. В каком-то смысле он хочет остаться так навсегда — рядом с Рю, не чувствуя ярости, не обмениваясь ударами. Но когда он снова заглядывает в эти глаза — в глаза, в которых он пытался растопить лед, — он видит там обжигающий холод. Этот застывший взгляд невыносим, и он снова бьет, не задумываясь, не глядя. Хаято впервые кажется, что ему может понравиться их новая учительница, когда она обливает их с крыши водой из ведра. Она гневно смотрит на них, уперев руки в бока. Хаято рад, что благодаря ей все позабыли о драке, но он не слышит ни слова из ее гневной лекции, доносящейся сверху. Все, что он видит, пусть и краем глаза — это Рю, его мокрые волосы и глаза, устремленные на Ямагучи. Все, что он видит — это прощение и просьбу простить. *** Несколько месяцев спустя они заканчивают школу. Янкуми улыбается, и вокруг раздаются оглушительные аплодисменты. Хаято боится, что у него перехватит дыхание от волнения, но все равно кричит: «Спасибо!», — чувствуя, что Рю снова рядом с ним и кланяется, как и он, излучая ту же радость, что чувствует он сам. Они уже попрощались с Янкуми, и Хаято покачивается на пятках, широко ухмыляясь. — Давай наперегонки, — бросает он и тут же срывается с места. Он ухмыляется еще шире, чувствуя, что Рю бежит рядом с ним. Они добегают до заветного участка, поросшего травой, одновременно, но Хаято хватает Рю за локоть и тянет назад — и первым падает на траву, радостно поднимая руки над головой. — Я первый! — кричит он, подняв голову к небу, и ему все равно, что его могут услышать — пусть слышит целый мир! — Ты сжульничал, — говорит Рю, усаживаясь рядом. Хаято только смеется: — Неважно, ты все равно проиграл. На лице Рю мелькает шаловливая улыбка. — Ты уверен? Хаято несколько нерешительно кивает и тут же вскрикивает, потому что холодные пальцы Рю касаются его ключиц и начинают щекотать. Он подпрыгивает и отшатывается, но смеется и взвизгивает, потому что Рю продолжает безжалостно его щекотать. Рю знает все его слабые места и без малейших усилий их находит. Они вместе катаются по траве, снова хихикая, как в детстве. Солнце ласково светит им в спины и согревает лучами землю. Наконец Хаято хватает Рю за руки, крепко сжимая запястья. Он тяжело дышит. Рю не по себе, и он пытается освободиться, но у него ничего не выходит. Он теряет равновесие и падает на Хаято сверху. Он склоняет голову и тихо смеется, и солнце так идеально подсвечивает его лицо. Хаято и сам не знает, как так получилось и почему, но он не сопротивляется своему желанию потянуться губами вверх и поцеловать Рю. Он чувствует, как тот замирает, его руки теряют хватку. И вдруг Рю начинает отвечать на поцелуй, и Хаято чувствует, как тело Рю прижимается к его собственному. Желание пульсирует в нем, как открытая рана, и он еще требовательнее прижимается губами к губам Рю. Рю издает низкий звук, чем-то похожий на мурлыканье, и сердце Хаято переворачивается в груди. Он отстраняется, задыхаясь. Он видит, как в глазах Рю появляется осознание того, что только что произошло, и его переполняет ужас, потому что он видит реакцию, которую нисколько не хочет видеть. Глаза Рю раскрываются широко-широко, и он отталкивает Хаято и встает. — Нет, — хрипло шепчет он, снова и снова качая головой. — Нет, я не могу. — Да, ты... — Хаято в отчаянии тянется к нему. — Не трогай меня! Возможно, это прозвучало немного мягче, чем хотелось бы Рю, но все равно эти слова больно слышать. Хаято замирает. Воспользовавшись моментом, Рю высвобождается из объятий Хаято и выпрямляется, отряхивая с джинсов травинки. — Я не могу, Хаято. Прости. Онемев, он смотрит, как Рю уходит. Его горло сжимается, но он пытается сказать хоть что-то. — Подожди... Рю! Куда ты? Рю останавливается, но не поворачивается к нему. Хаято резко вдыхает. — В Канаду, — наконец доносится до Хаято его шепот. Одно-единственное слово повисает в воздухе между ними. — Забудь обо мне, ладно, Хаято? Он закрывает глаза, запускает руки в волосы и слушает, как шаги Рю стихают вдали. Впервые в жизни ему хочется плакать. *** Проходят восемь лет. Они тянутся дольше, чем десять лет его детства с Рю, но он справляется. Он оканчивает колледж, находит работу в центре Манхэттена и с головой погружается в жизнь большого города, полностью забыв и о прошлом, и о Рю. Ступив на ковровое покрытие зала аэропорта, он ощущает себя дома. Быстрая речь на японском, знакомо выглядящие японские лица сливаются и кружатся перед глазами. Он стоит в центре этого вихря, впитывая его в себя. Крепко держа в руке портфель, он начинает пробираться сквозь толпу к стеклянным дверям. Он машет рукой, подзывая такси, и оно со скрипом тормозов останавливается перед ним. Он называет таксисту свой адрес, и слова словно сами собой скатываются с языка. Он так давно ни с кем не говорил по-японски, и не успевает он оглянуться, как уже вовсю болтает с водителем такси — о погоде, о политике. Таксист смеется, когда он провозглашает идеи, актуальные для Японии четырехлетней давности, и поддразнивает, называя его взгляды старомодными. Хаято не обижается и тоже смеется, откидываясь поудобнее на кожаное сиденье. Такси останавливается на боковой улочке рядом с домом, Хаято платит по счетчику и благодарит водителя. Он открывает дверь и выходит, достает чемоданы из багажника. Такси уезжает, и Хаято машет, глядя, как колеса машины оставляют следы на мокром асфальте, которые исчезают через пару секунд. Вдыхая запах своего детства, Хаято быстро идет вперед, волоча за собой чемоданы. Он роется в кармане в поисках ключа и улыбается, когда пальцы нащупывают его. Холодный металл ключа так привычно впивается ему в ладонь. Он вставляет ключ в замочную скважину, поворачивает его и открывает дверь. И роняет чемоданы. Фигурка, сидящая на диване, поворачивается, и его брат — он выглядит чуть старше, но все равно не сильно изменился — потрясенно смотрит на него пару мгновений, а потом расплывается в улыбке. — Добро пожаловать домой, Хаято. Хаято что-то бормочет в ответ, но его взгляд прикован к человеку, лежащему на диване, чья грудь ходит вверх и вниз при каждом вздохе. Хаято делает осторожный шаг вперед, словно ему страшно, и дотрагивается до щеки Рю. В его глазах сверкает что-то — что-то, что невозможно выразить словами. — Он пришел ко мне прошлой ночью, — за спиной раздается голос брата, и рука Хаято, гладящая щеку Рю, замирает. — Нет, не поэтому, Хаято. Я бы никогда... Он позвонил мне — ну, знаешь, на твой старый сотовый, что ты мне оставил, и он был очень пьян. Он думал, что я — это ты, он все время называл меня Хаято. Кажется, ему было очень грустно. Я поехал за ним и нашел его в каком-то баре, потом привез сюда и заставил лечь спать. Он долго что-то бормотал, я не разобрал, что именно, но он называл твое имя, а потом все-таки заснул и пока не просыпался. Я вообще-то хотел уже тебе звонить, а тут ты и сам приехал. — Таку пожимает плечами и протягивает ему влажное полотенце. — Может, теперь ты сам? Я хотел его разбудить и заставить что-нибудь съесть. Рассеянно кивая в ответ, Хаято бережно убирает волосы со лба Рю и берет у брата полотенце, легонько промокая им покрытое потом лицо. Он пытается не отшатнуться, когда Рю начинает шевелиться, просыпаясь от его прикосновений, и окунает полотенце в стоящую рядом миску с водой, а потом кладет его на лоб Рю. — Пойду приготовлю что-нибудь поесть, — говорит Таку, и его шаги стихают, удаляясь в направлении кухни. Медленно, очень медленно глаза Рю открываются. Его взгляд еще не сфокусирован, он не до конца проснулся. Он морщится — наверное у него все болит — и машинально тянется рукой к голове, но Хаято его опережает и начинает массировать висок. Рю хмурит брови и постепенно просыпается. Хаято видит, как в его глазах появляется узнавание. — Хаято, — шепчет он. Его голос ниже, чем запомнилось Хаято, и более хриплый. — Это правда ты? — Это я, — шепотом признается он и нервно вздыхает, перед тем как наклониться и прижаться к губам Рю в поцелуе — он готов рискнуть еще раз, после всех этих восьми лет. Он изумлен, когда вдруг чувствует, что Рю касается его щеки, гладит волосы. Хаято закрывает глаза, растворяясь в теплоте, которая переполняет его сердце. — Прости меня, — говорит Рю ему на ухо. — Я ведь вроде бы велел тебе забыть меня. Хаято отстраняется и смотрит на него, закусив губу. Он качает головой. — Как бы я мог? — отвечает он, и это не вопрос и не утверждение. Рю тихо смеется и приподнимается на локтях. — Я слышал, ты уехал в Нью-Йорк, — меняет он тему, и Хаято вздыхает. — Да. — Ну и как там? Весело? — Вряд ли веселее, чем в Канаде. Рю снова смеется, но на этот раз невесело. — Наверняка веселее. Уверен, твои подружки не давали тебе скучать. Хаято открывает рот, чтобы возразить, но торопливо возвращается его брат. Он несет две дымящиеся порции лапши. Таку поднимает голову в ответ на вопросительный взгляд Хаято. — Я подумал, что тебе тоже захочется поесть. — Спасибо, — бормочет Хаято, и Рю делает то же самое и на секунду наклоняет голову, перед тем как начать есть. Вместо того чтобы тоже приняться за еду, Хаято сидит и смотрит на него, и Рю не сразу это замечает. Когда же он понимает, что Хаято наблюдает за ним, то вопросительно смотрит сквозь челку. — Что? — Нет, ничего, — Хаято моргает и тоже на секунду наклоняет голову, а потом начинает есть свою лапшу. Бульон обжигает язык, и это больно, но боль успокаивает. *** Под предлогом того, что ему нужно домой, к родителям, Рю поспешно сбегает, не поднимая головы. Его лицо скрыто прядями волос. Дверь за ним захлопывается, и Хаято вздыхает. — Ты его любишь, — осторожно произносит Таку. Голова Хаято резко дергается вверх. — Что? — Ты его любишь, — повторяет Таку, внимательно его разглядывая. — И не говори, что это не так. Проходит несколько секунд, и он наконец качает головой, сдаваясь: — Нет, — тихо говорит он. — Нет, ты абсолютно прав. *** От Рю ничего не слышно три дня — не то чтобы он считал. На четвертый день раздается резкий звонок телефона. Звук отражается от стен, и Хаято бежит, чтобы успеть снять трубку, надеясь, что отец не проснется, потому что тот прилег поспать после обеда. — Алло? На другом конце линии слышно легкое дыхание. — Привет. — Рю, — Хаято опирается на стол и начинает накручивать телефонный провод на палец. — Я... Я просто хотел сказать тебе спасибо за тот раз. И брату тоже от меня спасибо скажи, — Рю говорит торопливо, как будто хочет поскорее высказаться и повесить трубку. — Не за что, — отвечает Хаято ровным, размеренным тоном. В воздухе повисает неловкое молчание, и он снова и снова вертит в руках шнур телефона. — Ну, э, мне пора. Пока. — Пока, — отвечает он, но гудки в трубке раздаются еще раньше, чем он заканчивает. Хаято вздыхает и вешает трубку. Он думает о том, что это, скорее всего, худший телефонный разговор в его жизни. *** Через несколько часов Хаято внезапно понимает, что больше так не может — он встает с дивана, снимает трубку телефона и нерешительно набирает номер, который помнит до сих пор. В трубке раздается гудок, потом второй, третий, и наконец ему отвечают: — Алло, — голос Рю хрипловат, будто он только что проснулся. — У меня их никогда не было, — выпаливает Хаято и беззвучно ругает себя, когда в трубке повисает тишина. — Что? — У меня, — он зажмуривается и прижимает палец к краю стола, — у меня никогда не было подружки. Он ждет пару секунд, чтобы убедиться, что Рю его понял, и как только слышит, что Рю вздыхает, собираясь что-то ответить, выпаливает: — Встречаемся у твоего дома через десять минут. Он с силой вешает трубку. Он часто дышит, его ладони вспотели. Восемь лет — это слишком долго. *** Когда он подходит к дому Рю, тот уже ждет его, одетый в темные джинсы и свободную футболку. На плечи Рю наброшен пиджак, на шее у него цепочка с кулоном, который слегка покачивается на груди. Хаято берет его за руку и тащит за собой. Рю моргает, не понимая. — Куда мы идем? — Гулять, — торжественно отвечает Хаято и отпускает его руку, позволяя Рю идти рядом самостоятельно. Они идут по старой пыльной дорожке мимо деревьев, мимо ворот своей школы, мимо стоянки для велосипедов, по загазованным улицам, полным машин. Мимо раменной Кумы, мимо всего того, что напоминает о прошлом, о них. Хаято не знает, сколько прошло времени, не знает, сколько они уже отшагали. Он поднимает голову, услышав раскат грома, и видит темную тучу, закрывающую горизонт. Глядя на него, Рю тоже поднимает голову и... — Это же?.. — Бежим. — Хаято разворачивается и бросается бежать в обратном направлении. Он чувствует, что Рю бежит за ним. Раскаты грома слышны все ближе. Они бегут обратно, мимо лавок, школы, деревьев. Когда они пробегают мимо своего места, поросшего травой, то чуть-чуть колеблются, но Хаято все-таки бежит дальше. Ноги сами несут его вперед, в то время как на нос падают первые капли дождя. Они пробегают мимо холмистых склонов, наполненных памятью о школьных днях, а капли падают все чаще и чаще. Он слышит рядом тяжелое дыхание Рю и чувствует, как от прохладных капель намокают волосы. Он плотно сжимает губы и бежит еще быстрее, резко вдыхая воздух, наполненный дождем. К тому моменту, когда они достигают его дома, оба уже мокрые до нитки и врываются во входную дверь в потоках дождя. С одежды капает. — Я дома, — кричит Хаято, но ему отвечает только эхо, и когда он пытается отжать воду с волос, видит в спешке нацарапанную записку на холодильнике. Хаято переводит взгляд на Рю, и его глаза расширяются, когда он видит, что Рю рассматривает его своими непроницаемыми, мерцающими карими глазами. Где-то над головой гремит гром, и Хаято делает шаг вперед, не сводя глаз с Рю. На это раз Рю первым целует его — он шагает к Хаято и накрывает его губы своими, такими нерешительными, обветренными, сладкими. Хаято обнимает его дрожащее тело и притягивает к себе, чувствуя, как их сердца бьются рядом, заглушая собой звуки грома, и начинает целовать шею Рю, поднимая его футболку и запуская под нее руку. Страх, что его отвергнут, исчезает, когда Рю стонет, и этот стон заглушается шумом дождя. Их одежда брошена на пол, и Хаято мягко толкает Рю на диван. Их колени соприкасаются. Он снова жадно целует Рю, и их влажные тела прижимаются друг к другу. В этом нет ничего лихорадочного, ничего торопливого — только успокаивающее, глубокое желание, которое пронзает их, как электрический разряд. Это боль, жаждущая, чтобы ее исцелили. Рю задыхается, когда Хаято сжимает руку на его возбужденном члене, и Хаято целует его, заглушая этот вздох. Второй рукой Хаято открывает забытый нижний ящик кофейного столика. Рю морщится, когда Хаято медленно вводит в него холодный, покрытый смазкой палец, и закрывает лицо локтем, пытаясь спрятать пылающие щеки. — Давай уже, — шепчет он. Его голос, кажется, совсем пропал. Хаято качает головой и вводит еще один палец, сгибая его и растягивая Рю. Он улыбается, когда слышит стон удовольствия, и снова двигает пальцами, целясь в ту же точку. — Боже, Хаято, давай же, — повторяет Рю, и в его голосе слышна нотка отчаяния. Хаято слушается, но сначала щедро смазывает член и только потом скользит внутрь, так медленно, что это почти больно. Он резко втягивает в себя воздух, когда Рю внезапно двигает бедрами так, что Хаято оказывается глубоко внутри. — О боже, — прерывисто выдыхает Хаято и замирает, чтобы дать Рю время привыкнуть. — Ты не торопишься, — он слышит в голосе Рю легкую насмешку и не может не принять вызова. — Да? — Д-да... — и Рю не успевает закончить слово, как тут же издает: — О боже, да, вот здесь, — и Хаято начинает двигаться, каждый раз пытаясь достать до того места, что недавно нащупал, растягивая Рю. Он упивается каждым звуком, слетающим с губ Рю, закрывая глаза и наслаждаясь — это то, чего он так долго хотел, он и Рю. Они кончают одновременно, и Хаято стонет и произносит имя Рю. Он вытаскивает член и падает без сил, положив голову на плечо Рю и дрожа. Над ними по-прежнему раздаются раскаты грома. — Ты тяжелый, — недовольно говорит Рю ему в ухо, но когда он пытается подняться, тут же притягивает его назад к себе. — Нет. Не уходи. — Я не ухожу, — отвечает Хаято и смеется. — Куда я денусь? — Ну, не знаю, в Нью-Йорк, например. — Вообще-то это ты уехал в Канаду, — напоминает он Рю, и даже при одной этой мысли его сердце снова начинает болеть. — Ты меня бросил. — Заткнись, — отвечает Рю и целует его. — Я был неправ. — Я люблю тебя. Не услышав ответа, он начинает говорить: — Восемь лет — это... — Я тоже, — прерывает его Рю, и Хаято ахает, чувствуя, как на руку, которой он сжимает воротник футболки Рю, падает капля, и он знает, он точно знает, что это не дождь. — Я тоже тебя люблю, — говорит Рю, и его голос слегка дрожит. Это самое большое чудо, которого только мог пожелать Хаято.