Напугай меня полностью!

      Монетка сделала свой выбор. И он пал на Электроника.       — Давай, жги глаголом! — поддержал его Семен. — Напалм я потом предоставлю.       Неудачная шутка. И снова на Семена смотрят как на дебила. Сам виноват.       Сыроежкин прокашлялся и начал рассказывать:       — Как-то раз одна женщина в канцелярском магазине купила дочке новую и красивую синюю точилку для карандашей. Точилка была просто загляденье, да и работу свою она выполняла на отлично.       Однажды, когда девочка легла спать, в полночь точилка засветилась ярким синим цветом и упала на девочкину кровать.       Утром девочка проснулась без пальцев на руках и ногах, а точилка была наполнена мясом и кровью!       — Бее! — тут же скривилась Ульянка, высунув язык и зажмуривая глаза.       — Фу, гадость! — повторила за своей подругой ее ужимки Алиса. — Ничего получше придумать не мог?       — Что, не страшно?       — Да нет. Страшно. — Алиса всегда вдавливала газ до упора, не зная, когда следует остановиться. — Боюсь, что мой ужин сейчас у тебя на рубашке окажется.       Все удивленно ахнули от такого замечания. Чтобы Алису, да такой простенькой страшилкой напугать… Это надо уметь.       — Алис, точно все в порядке?       Семен не мог оставить девушку в таком состоянии.       — Сказала же — сблюю щас! Пусти!       Двачевская сорвалась в сторону ближайших кустов, туда же рванул и Семен, а за ним ушла и Ольга. Электроник так и остался стоять безучастным.       — Чего-то коротко у тебя получилось, — заметил Шурик.       — Может, тогда еще одну? — оживился Сыроежкин.       — Ну давай. Если здоровье позволит. — Двусмысленно намекнула Женя.       Электроник опять театрально прокашлялся и выдал еще одну страшилку, показавшуюся ему более пристойной:       — Жили мама, папа и дочь. Мама и папа развелись, и папа нашел себе другую жену, и эта жена все время варила папе зеленые макароны, а дочке стало интересно, откуда мачеха берет эти зеленые макароны. Видит девочка, — идет мачеха на кладбище и у трупа отрезает вены, это и оказались зеленые макароны. Дочь рассказала папе, они вызвали милицию, и мачеху арестовали.       Повисла гнетущая тишина. И тут совсем близко раздался голос Алисы, все еще оправляющей рвотные позывы:       — Я тебя прибью, урод!       — Алис, меньше говори, так оно быстрее пройдет.       — Оох… Оля… Как ты держишься-то?       Электроник обвел всех сидящих на поляне виноватым взглядом. Но силы на едкое замечание нашлись только у Жени.       — Ты бы… Это… В больницу бы устроился работать. Промывателем.       Даже не засмеялся никто. Только Лена тихонько соскользнула с бревна и направилась в сторону блюющей Алисы, держась за живот.