Запах любви.

Однажды утративший всякую надежду Максим, бродил угнетенный своими тленными думами по городу. Он отчаянно убегал от мыслей, которые гнались за ним, словно свора гончих собак. Всё застелило густым туманом, непроглядным и густым подобно крем-супу. Моросил противный дождь, но парень старался не обращать на него внимания. Ужасно вообщем. На улице практически никого и не было. Действительно, какой умный и образованный человек станет бродить слово тень, по улице, когда можно благополучно закрыться в доме и пить ароматный чай, прижавшись к батарее руками или укрывшись пледом, положив ласкового котика к себе на колени. Пустота, находящаяся на улице радовала юношу. Максим не хотел, чтобы кто-то видел его слёзы, которые словно град скатывались по щетинистым щекам. Долго бродя в туманном киселе, он осознал, что заблудился, и вскоре жуткое отчаяние взяло верх над его печальной сущностью. Он мотал головой от разочарования, и понимал, что никто с ним даже не заговорит, если тот кого-то встретит. Но свершилось чудо! Макс увидел благословенный свет, посылающий на землю особый знак. Сквозь непроглядную массу тумана, проглядывало светлое пятно какого-то магазина. — О чудо. Я смогу с кем-то поговорить! —подумал он, и отчаянно потянулся к этому свету руками, словно белый мотылек на языки жаркого пламени. И чем ближе бородатый подбирался к магазину, тем страстнее он вдыхал чудеснейший аромат из всех ароматов. Это успокаивало его душу, и Максим блаженно закрыв глаза, продолжая идти навстречу своим ожиданиям. Наконец дойдя до точки назначения, парень прочитал на вывеске слово "Шаурма", и уже машинально потянулся к кошельку за деньгами. Грустный шаурмечник обернулся на него, и сказал: — Заказывайте. Максим подмигнул, говоря Ашоту, что у него самые охуительно идеальные брови, и что таких даже у женщин не бывает. Он настолько засмотрелся на его меланхоличную внешность, что и вовсе забыл о задуманном. Бровастый с недоумение м посмотрел на озабоченного извращенца и повторился: — Вам обычную куриную или по-арабски? — Обычную!— ответил студен, облизываясь. О, эти долгие минуты ожидания! Максим как завороженный смотрел на то, с каким мастерством готовят для него шикарную шаурму. Этот чудеснейший запах он не забудет никогда. Так пахло счастье. Вскоре шаурмечник завернул в пакет божественную еду счастья, и протянул её парню. — Приятного аппетита. — кокетливо засмеялся Ашот, отдавая бородатому пареньку его сдачу. Максим вежливо попрощался, и вскоре покинул будку с шаурмой. Прошло пол дня. Макс как зачарованная принцесса любовался шаурмой, и решил все таки откусить маленький кусочек. Но внезапно произошло диво! На руках вместо шаурмы появилась миловидная девушка, абсолютно голая, с волосами цвета майонеза, а бёдрами словно у курицы. — М-макс! — О, Боги! Что это за диво? — вскрикнул юноша, понимая, что попал в фантастический сон. В душе стало щемить от изумления, а мысли в голове перемешались. Он внимательно рассматривал девушку, изучая внешние прелести. Её легкий загар и румяные щечки. — Я Шаурмелла, сладкий. Максим шёл не глядя по сторонам, и его чуть не сбила машина. Но парень так увлёкся своей новой любовью, что даже позабыл о своей трапезе. Всё смотрел и смотрел на кудряжки в области паха, измазанные кетчупом, а она краснела в его горячих руках, будто невинная девица. — О, моя богиня. Как же я жалею что мы не встретились раньше. Как же я мог, не замечать тебя. Парень ахнул. — Ведь сотни раз я проходил здесь. Сотни раз смотрел и не видел. О, теперь, любовь моя, мы с тобой будем вместе. Отныне и навсегда. Ты вся такая сочная и горячая. Твой внутренний мир просто очарователен. Для меня ты, словно лучик света, в непроглядной тьме. Вскоре его голос сорвался на крик, и он подкинул девушку вверх, подхватывая обратно руками. — Ты смысл моей жизни. О, моя нимфа! Позволишь ли ты вкусить тебя, чтобы часть твоей души оказалась во мне и мы слились в одно целое? И в его голове послышался тонкий чудный голос шаурмы, которая томно шептала Максиму похотливые речи: — Возьми же меня, Максим. Я вся твоя. Быстрее. Не успело все утихнуть за тканью ширинки, как юноша с трепетом и благоволением вцепился зубами в её плоть. Тихо застонав от экстаза, у него закатились глаза. Но в тоже время, Макс понимал, что после поедания они больше никогда не увидятся. Но страсть и чувство голода оставили в его голове лишь остатки разума. Он раз за разом откусывал от шаурмы кусочки, наслаждаясь её душераздирающими стонами. И не заметил как практически ничего не осталось, только майонезная лужица, и пустой пакетик, её прекрасное одеяние. Она потекла как шлюха после первой ночи. Юноша заплакал. Что же он только что сделал? Съел свою любовь? А ведь только она и понимала его в этом идиотском обществе. — О, так это была твоя первая шаурма?— с неба был слышен голос, — не печалься, ибо придёшь в следующий раз, и я обязательно сделаю тебе такую же шавуху как и раньше. Это был голос того самого бровастого шаурмечника, у которого над головой был ангельский нимб. Он смотрел на оторопевшего зарёваного мальчишку и улыбался. Затем Ашот похлопал по его плечу, и попрощавшись ушёл в туман. — А ведь он прав. — подумал Максим, — Но я счастлив, так как любимая Шаурмелла стала частью моего внутреннего мира. Спустя два дня, Максим сидел и ворковал со своей любимой снова. И она была прекрасней чем в прошлый раз. Парень наслаждался лучистым солнцем, сидя на лавочке, и у него на душе как никогда было очень спокойно. Счастье.

Fin.