Омут памяти Беатрис Мирроу

*** Прошло 19 лет после войны Хогвартса... А я так и не замужем, потому что я всё ещё предана ему, некогда моему Седрику. Чтобы не забывать многочисленные события, которые устраивали бунт в моей голове все эти годы, я приобрела Омут Памяти. Вытащив волшебной палочкой серебрянный волосок из головы я окунула его в серебристую жидкость или газ... От добавления мысли появились круги, я окунулась во внутрь Омута в предверии вспомнить старые времена. Появляются чернильные силуэты. Они становятся всё чётче. Появилась картина. С дерева спрыгивает очаровательный юноша, он пожимает руку Артуру Уизли и переводит взгляд на меня. Я чуть не утонула в его серебристых глазах. Слава Мерлину, что Джинни меня подтолкнула, я очнулась и покраснела. Парень улыбнулся и я, Уизли, Диггори, Гарри и Гермиона отправились на матч по Квиддичу. Другая картина. Седрик с отцом сидели ниже нас, мы были в министерской ложе. У меня было необъяснимое желание сесть с ним. Они были крайние на трибуне. Я предупредив Артура Уизли, что сейчас приду и на корточках доползла до их трибуны, выпрямилась. Седрик резко развернулся и врезался в меня. Из глаз посыпались искры и я упала. Всё помутнело. Я чувствовала, как меня кто–то рассматривает и очнулась. Я лежу на руке Седрика! Он серьёзным тоном спросил: – Извини.Ты в порядке? И как ты тут оказалась? – Да, со мной всё отлично. Я .... ээээ... Решила спросить как тебе матч? Ирландцы вот–вот победят! Вперёд! — заорала я что было сил. «Ну и дура же я!» Седрик наклонил голову на бок и ослепительно улыбнулся. Эта улыбка сводит меня с ума! Помогите! Мы принялись смотреть матч. Когда появились вейлы, Гарри и Рон (да впрочем и почти все мужчины) хотели слезть с трибун. Я краем глаза взглянула на Седрика. Он отвернулся от них. Какой же он хороший! Картина снова поменялась. Я иду по Хогвартсу. Пол блестел от той навозной бомбы, что близнецы бросили после обеда. В руках была кипа книг (домашки назадавали). Мимо меня молнией пробежал первокурсник. Я, сделав неверный шаг, начала скользить. Вот конец коридора, а я всё еще не могу остановиться. Гермиона ни с того, ни с сего спросила: – Ты лучшая подруга Лавгуд. Тебе не кажется, что она... немного странная? Я улыбнулась. – У каждого человека свои странности. Её странность – индивидуальность. Он не полоумная, нет, она не такая как все. Она всегда говорит мудрые мысли, но те люди, которые не хотят её понять и не поймут никогда. Она не злопамятная, при любом оскорблении она улыбается. У Луны есть своё мнение, своя точка зрения, она никогда не будет подгибаться под других. Луна такая одна. Это её особенность, индивид. Гермиона смотрела на Бею недоумённо. В чём–то она и права, но Грейнджер не хочет в этом самой себе признаваться. – Но... Но вы же совсем разные! Ты любишь приколоться, дабы так говорят сейчас, ты девушка с огоньком. А Луна полностью сему характеру противоположность. – Грейнджер, не разговаривай как старуха! — я улыбнулась ещё шире — Я разглядела в ней то, что многие не замечают – её упорство, она готова постоять за друзей. Она приближается к идеалу. А я...А что я? Я беззаботная, нагловатая девчушка, которой о философии – хоть бы хны. Сама удивляюсь, как Луна меня тепло приняла.