Парадоксы.

Поджав ноги, ты сидишь в широком кресле. В номере темно и безумно тихо. Ни звука капающих капель воды, ни шелеста ветра — ничего. Кристальная тишина. Глубоко вдыхаешь, закрывая глаза и сжимая кулаки. Кажется, ты сходишь с ума. Ты снова явственно ощущаешь его запах; безумно приятный запах мужского тела, от которого кружит голову и туманится рассудок. Сколько вы уже не общаетесь? Последний раз был, кажется, больше месяца назад. Но ты всё равно отчётливо ощущаешь его присутствие. Всё вокруг буквально насквозь пропитано запахом вашей любви, его желаний, ваших ночей… Здесь всё напоминает о нём. Эта тишина давит. Давит чудовищным весом ощущений и запахов, неуловимо витающих в воздухе. Ты бессильно сжимаешь зубы. Это невозможно. Не-ре-аль-но. Уставшей рукой тянешься за ЕГО кофтой, небрежно кинутой на подлокотник и жадно вдыхаешь её запах. Она полностью наполнена его стойким парфюмом. Это безумие. Сколько раз ты уже порывался её просто-напросто сжечь? Выкинуть, вычеркнуть вместе с несчастной олимпийкой всё, что связано с этим немцем! Только вот ты не можешь. Или не хочешь… Признайся, тебе нравится упиваться этими ощущениями прошлого. Ты не хочешь забывать его улыбку. Вот только гораздо тяжелее осознавать, что он теперь принадлежит ЕЙ. В душе привычно закипает холодная, липкая ненависть к Франциске. Неужели все его слова были ложью? Неужели все ваши ночи были просто развлечением для него, игрой образов? В память непрошенной гостьей врывается та самая прогулка: Вы молча брели по заснеженной тюменской улице, чуть соприкасаясь плечами и не произнося ни слова. Да и не нужны были слова — вам было хорошо вот так вот молча идти по пустой улице, наслаждаясь минутами вдвоём и невероятной красотой падающих снежинок. Каждая из них — индивидуальна и прекрасна по-своему. Каждая — неповторимый шедевр. Они слабо поблёскивали в свете фонарей и бесшумно ложились на асфальт, покрывая его ровным мерцающим слоем. Настоящая сказка. Где-то вдали слышался шум неутихающего города: сигналы машин, переклики людей, звонкие голоса школьников, обсуждающих очередную контрольную, лай собак, едва слышный звон колокольчика, цокот копыт трёх белогривых коней. Всё это было словно в другом мире. Вы как будто перешагнули порог и оказались в тихом уединённом месте. Ты приподнял голову. Тихий скрип снега под ногами; его мягкая тёплая улыбка, задумчивый взгляд, спрятанный за пушистыми ресницами, на которых удобно устроились крупные хлопья белого волшебства. Мужчина закинул голову назад и счастливо подставил лицо снегопаду, ловя на высунутый язык неуловимые снежинки. Ты тогда улыбнулся, наблюдая за отчаянными его попытками угнаться за очередной красотой. Большой ребёнок. Кто придумал, что в 28 лет человек должен быть серьёзным? Вам было в кайф вот так дурачится и наслаждаться чудесной атмосферой приближающегося биатлонного праздника. Бывают минуты, за которые можно отдать дни и недели. Эти были из их числа. Хотелось нажать на паузу, чтобы этот момент длился вечно. ОН смотрел тебе в глаза, чуть улыбаясь. Слова для вас всегда были лишние. Мурашки по коже. В его глазах — Вселенная. Ты в них пропал. А он для тебя всегда таинственный и новый. Прерывисто вздыхаешь, закрывая глаза. Слишком явно. Слишком чётко. Ты не желаешь вспоминать, что было дальше. Но память и не собирается спрашивать у тебя разрешения: — Симон! Вы синхронно повернули голову на мелодичный голос. Белокурая девушка, широко улыбаясь, бросилась ему на шею. Мужчина неловко приобнял её, невесомо целуя в лёгкий румянец щёк. И ты всё понял. Молча развернулся и ушёл. Очарование вечера мгновенно пропало. Одна-единственная улыбка, один-единственный взгляд — и всё пошло крахом. Мечты, надежды, чувства… Он звонил тебе, но брать трубку совершенно не хотелось. Ты даже сменил номер, отчаянно пытаясь скрыться от него. Это-то удалось, а вот убежать от своих чувств — нет. В груди отдаёт мимолётной болью. Ничего больше нет. Ни любви, ни ревности, ни обиды. Пустота. Тянущая, неуловимо давящая. Лишь ком в горле, непонятный клубок мыслей, ощущение невероятной потери, смешанное с неверием и… Никаких эмоций. Только разочарование. Необъяснимое, тоскливое… Разве можно объяснить, что это? Оно происходит в голове. Твоё сердце ещё помнит слова, взгляд, руки. А разум уже понимает, что это лишь ложь… Вы встретились с ним когда-то. Ты не знаешь, для чего. И так же разошлись. Случайно. Мимолётная встреча, единение душ, любовь — что это было? Кто вы теперь друг другу? Друзья? Товарищи? Скорее, незнакомцы с общими воспоминаниями. А там, в Словении всё снова пойдёт своим чередом. Он снова усмехнётся, подмигивая и проезжая мимо. Вот только зачем теперь вся эта фальшь? Зачем тебе туда идти? Чтобы видеть улыбку — и знать, что он целиком принадлежит ей? Знать, что никогда больше не коснешься его губ и не увидишь ласковый взгляд? А потом ты снова откроешь альбом с фотографиями. Где он улыбается. Где вы вместе. А было ли это «вы»? Фотографии… Зеркала прошлого. Как книги… А ведь ты так ждал этого сезона. Так надеялся, что теперь, когда вы вместе, ничего не сможет вам помешать… Пройдёт время, но ты никогда не забудешь его. Ты его любишь, даже если ему это уже не нужно. Закрываешь глаза. Так немного легче. Ты научишься жить без него. Без его улыбки. Без его касаний. Кто бы знал, что любя, можно так ненавидеть? Сильнее ты не станешь, как бы не хотелось. Ты лишь забудешь про боль. Сейчас тебе хочется просто взять и сбежать из этой гостиницы. Куда? Ты не знаешь. Хочется тепла и шум волн. Кокосов хочется. И бегать. Хочется сбежать… Туда, где снежно-снежно. Нырять в сугроб, и чтобы вокруг звучал смех. Хочется, чтобы снег щекотал ресницы. Хочешь чувствовать его губы, и чтобы было сладко-сладко и нежно. Ты хочешь сбежать. В весну, когда всё вокруг цветёт. За руку с НИМ бежать, бежать и упиваться счастьем и радостью. Как тогда… В мае… Хочешь обнять его и целовать долго-долго. Не хочешь здесь быть… Хочется осенний вечер. Листву шуршащую и дождь за окном. Хочется солнце увидеть на рассвете, там, за лесом. Хочется снова просыпаться утром, видеть его спящим рядом, и, намереваясь встать, чувствовать, как он сильней прижимает к себе и спрашивает: «Ты куда? » Хочется ни о чём не думать и просто быть с ним рядом. А сейчас мысли гложет пустота. До твоих ушей доносится едва слышный скрип двери. От одного этого звука начинают дрожать руки и сбиваться дыхание. Лёгкое колыхание воздуха, мгновенно наполнившегося его запахом. Не-вы-но-си-мо. Это просто бред. Чувствуешь тепло его ладоней. Как наяву. Открываешь глаза. Знакомый запах. Это не воображение. Он стоит рядом. — Антон… Без труда узнаёшь его чёткий профиль. Яркий лунный свет серебрит его тёмные волосы, слабо освещая лицо. Молчишь, не в силах произнести хотя бы слово. Зачем он пришёл? Что ему нужно? Он ли это вообще? Нет, Господи, нет, это просто игра твоего воспалённого сознания. Настолько его не хватает, что начинаются галлюцинации. Сейчас ты закроешь глаза и всё исчезнет. — Зачем ты убежал тогда? Зачем прячешься? Нам надо поговорить. Его тихий, чуть грубоватый голос, в котором сейчас явственно слышаться нотки тревоги, вихрем врывается в твоё сознание. Поднимаешь взгляд. Он подошёл уже вплотную и сейчас склонился над тобой, сократив расстояние до минимума. Мысли окончательно отказывают. Порой внутри слишком много всего, но написать или рассказать об этом невозможно, потому что просто нет ещё таких слов. — Нет. Ты не хочешь говорить с ним. Он не должен снова видеть тебя слабым. Тогда в нём снова проснётся отвратительное чувство жалости. К чёрту! Подавить, уничтожить, разорвать! Забыть, вырвать с корнем эти чувства, прекратить эту ненужную муку… — Антон, не будь ребёнком. — Уйди, Симон. Ты молча подходишь к окну, прижимаясь лбом к холодному стеклу. В голове слишком много сумбурных мыслей, которые не дают спокойно выдохнуть и расслабиться. — Что происходит?! Антон! В его голосе проскальзывает раздражение. Злится. Но ты молчишь. Ты и сам не можешь сказать точно, что с тобой происходит. После той неудавшейся прогулки в тебе словно что-то… сломалось. Какой-то явно существующий там стержень надломился, глухо скрипнув напоследок. Может, ты сам боишься признать, что ревнуешь. Конечно, это правильно, так надо, у него ДОЛЖНА быть девушка, и разум это понимает. Но не сердце. Оно болезненно бьётся, разрывая грудную клетку раскалённым ветром. Всё это… Как-то глупо. — Антон, не молчи! Ты ощущаешь его руки на своих плечах и закрываешь глаза. Ты трус. Ты боишься признаться себе в силе своих же чувств к нему. Ты боишься признать, как хочешь, чтобы он был рядом. Боишься признать, что просто не мо-жешь видеть его с ней. Как объяснить такие чувства? Ты любишь человека, а затем вдруг понимаешь, что теряешь его. Даже если вы по-прежнему сжимаете друг друга в объятиях. Нет, дело даже не только в той неприятной размолвке в Тюмени, ведь ты знал, что он с ней, просто в душе поселилась чёткая уверенность, что ему на неё не всё равно. И вот тогда-то внутри всё и рухнуло. Ты слишком сильно привязался к нему, слишком сильно скучаешь, слишком много думаешь. И это не приводит ни к чему хорошему. Ты отдаляешься от друзей, твои результаты задыхаются от нехватки побед, ты перестаёшь замечать простые радости жизни. Странно, но при этом ты ни с кем не хочешь делиться переживаниями. Неотвеченные звонки на мобильном, непрочитанные емейлы, смс. Не ищешь поддержки друзей. Нет желания с кем-либо разговаривать. Молчать. Молчать. Молчать. В какой-то миг тебе стало казаться, что ты — опустевший город. Город, по которому гуляет лишь пронзительно холодный ветер, грубо терзая останки надежды. Каждый фонарь в твоём городе продрог. И ты готов поддаться странной лихорадке острой тоски, накрывающей тебя с головой. — Сядь, Симон. Устало просишь ты на русском, рывком разворачиваясь к биатлонисту и взглядом заставляя того выполнить свою просьбу. — Ты любишь её? Немец изумлённо вскидывает голову. — Антон, ты… — Я просто прошу тебя ответить. Его губы складываются в тонкую линию, в глазах мелькает что-то похожее на эмоции, но и это быстро пропадает. — Нет. Отвечает тут же, не задумываясь. — Но ты о ней думаешь, так ведь? Пойми, человек должен быть с тем, с кем живут его мысли. Ты грустно усмехаешься, облокачиваясь на подоконник. Ты лишь отчаянно желаешь счастья этому немцу, пусть и путём собственного самоуничтожения. — Антон… Тебя настолько в моей жизни нет, что ты везде. Я ищу твои черты в каждом прохожем, чувствую твой запах на каждой своей вещи, к которой ты прикасался. Какого чёрта я должен перед тобой оправдываться?! Это не я сбежал, кинув тебя в неизвестном городе! Не я сменил номер и скрываюсь от тебя по коридорам! Не я ухожу от разговоров!! Не я женат!! Глядя на его краснеющее лицо, ты понимаешь, какой же ты идиот. Он не врёт, ты чувствуешь это. И действительно, ведь это ТЫ женат. А он разве когда-нибудь упрекал тебя в этом? Остановленный бег привычного в последнее время удручения оглушает своей неожиданностью. И в эту самую секунду, когда он рассерженно сжимает кулаки, ты осознаёшь, что никогда больше не хочешь отпускать его от себя. Да, вы совсем не из тех, у кого всё просто. Усложнить, изничтожить, пропустить мимо глаз и ушей — обычные ваши будни. Сделать друг другу больно, уколоть, разбить сердце стало для вас чуть ли не нормой за последний месяц. Но ради чего всё это? Что вы доказываете друг другу? Это ничтожно. Но между вами есть что-то такое, что не подвластно другим для понимания. — Я был не прав. Ты виновато поднимаешь голову и встречаешься с яростным взглядом карих глаз. — Ты просто запомни, затолкай куда-нибудь в свою дырявую голову: Я выбрал тебя, и весь мир может идти к чёрту. Выдыхает Симон, поднимаясь с кровати и делая шаг к тебе. — Подожди. Он замирает под твоим пристальным, изучающим взглядом. Тебе нужно время на то, чтобы рассмотреть его, чтобы убедиться, что он все еще твой. Лишнее подтверждение ваших тщательно скрываемых отношений. Признай, ведь ты сходишь с ума от отсутствия ЕГО в твоей жизни. Это как-то ненормально, но ты уже примирился со своей странной зависимостью от этого парня. Всё твоё существование странным образом стало заключаться в его улыбке. Ты сокращаешь расстояние между вами и накрываешь губы немца своими. Его мгновенно ведёт, ноги подкашиваются, но ты крепко держишь его, не давая упасть. — Скажи мое имя, пожалуйста! Произнеси его по буквам, разбей на слога, выдохни и произнеси его… Всего пять букв, но я хочу услышать их от тебя! Скажи… Выдыхает он, обжигая твои щёки своим горячим дыханием. Неуверенно проводишь рукой по его лицу. Каждое касание отдаёт током, сердце замирает и голову заволакивает туманом. Это реальность. Не верится. Он уверенным движением прижимает тебя к себе и ты тонешь в его крепких объятиях, до боли в лёгких дыша им. На его волосах сказочно поблёскивают нерастаявшие снежинки. — Я скучал. Его тихий шёпот громким эхом отдаётся в твоей опустевшей голове, пробираясь в каждый уголок твоей души и пробуждая доселе неизвестные эмоции. Проводишь руками по его шее, чуть оттягивая ворот тёплой толстовки. Симон словно неосознанно касается губами твоих ключиц, с которых начисто стёрлись следы ваших ночей. Обычно на них явно виднеются красноватые следы его укусов. Ты требовательно приподнимаешь его голову, устанавливая зрительный контакт. Чёрт, тебе ничего больше не нужно, только пусть он будет твоим! Только твоим… Ты нежно проводишь языком по его полуоткрытым губам и впиваешься в них грубым, до умопомрачения жадным поцелуем. Пол уходит из-под ног, ты проваливаешься в нескончаемую бездну наслаждения. Чувствуешь его язык, обшаривающий твои дёсны. Память стирается начисто: ты забываешь своё имя, где ты, кто ты, что здесь делаешь. Всё сметается диким вихрем накатывающего возбуждения. Ты ХОЧЕШЬ его. Только его. — Ты мой. Хрипло выдыхает он. Его голос действует на тебя гипнотически, ты не в силах противостоять ему. Он целует тебя в шею, так медленно, нежно… По коже бегут мурашки, ты растворяешься в нём всем своим существом, всеми мыслями и желаниями. Не прекращая ласковых поцелуев, он укладывает тебя на кровать, чуть нависая сверху. Вспыхиваешь, словно спичка, когда он запускает руки под футболку. Дыхание сбивается окончательно. Оно рваное, надсадное, но пока ещё глубокое. Но ты не можешь позволить сегодня ему быть главным. Сегодня он — твоя добыча. Перехватываешь инициативу и рывком стягиваешь с него кофту. — Ан-тон… Полустоном срывается с его губ. Ты рывком стягиваешь с него и майку, заставляя слова захлебнутся где-то на подступах к его губам. Внутренние барьеры рушатся, сметая все ваши идеалы и ценности. Ты жадно припадаешь губами к влажному накаченному телу и покрываешь торопливыми поцелуями каждый сантиметр его кожи. Он закрывает глаза и запускает руку в твои давно нестриженные волосы, чуть сжимая их. Ты медленно, чуть поддразнивая немца, стягиваешь с него спортивные штаны и укладываешься сверху, снова целуя податливые губы. Они такие мягкие, сладкие, любимые. Чуть прикусываешь их, ощущая чёткий железноватый привкус во рту, и проводишь языком по дёснам парня. Он теряет последний контроль, крепко сжимая твоё тело ногами. — Антон, быстрее! Он больше не в силах терпеть эту невыносимо сладкую, приторную пытку! Но это не твоих правилах. Ты любишь вот так вот медленно доводить его до крайности, кайфуя от каждого момента прелюдии. Вам не нужен дьявол. Вы создаёте его сами. Ты хочешь забыть всё. Забыть его, его касания, поцелуи. И влюбиться в него снова. Он проводит пальцами по внутренней стороне твоего бедра, устремляясь туда, где его руки сейчас наиболее желанны. Ты медленно вычерчиваешь на животе биатлониста его имя, позволяя родным рукам освободить себя от неимоверно тесных джинс. Голова привычно отключается, позволяя желаниям занять всё твоё существо. Глухо стонешь, когда руки немца нежно пробегают по его коже, задевая самые чувствительные участки. Раствориться в нём, смешаться с его неповторимым запахом. Ласково прикусываешь его кожу, оставляя мгновенно краснеющие следы, и проводишь холодными пальцами по горячему телу Симона. Вычерчиваешь длинные линии на его ногах и медленно проводишь ладонями по внутренней части бёдер, беззастенчиво поднимая руки выше. С кровоточащих губ немца срывается хриплый стон, и это становится для тебя всем. — Ан-тон… Я не мо-гу боль-ше… Его шёпот уже нечленораздельный, он больше похож на рык какого-то раненого зверя. Твоё состояние сейчас сродни чувству свободного полёта, когда совершенно сносит крышу и рушатся все моральные устои. Твой мир сужается до размеров этой мягкой кровати в твоём номере. Страсть. Дикое желание. — Шипулин, пожалуйста… Ты затыкаешь его грубоватым поцелуем. Его губы горячие, а кожа такая прохладная… Этот контраст в очередной раз выбивает почву из-под ног. Мир окрашивается ярким калейдоскопом красок. Это похоже на громадный праздничный фейерверк, запущенный в честь какого-то праздника. — Я люблю тебя. Ты хрипло, прерывисто дышишь, из последних сил пытаясь сохранить остатки рассудка. Тело горит от горячих ладоней немца, от его жадных касаний… От его тихого голоса, переполненного возбуждением, отключается разум, заполняя голову непередаваемым его запахом. Высшее счастье в жизни — это уверенность в том, что вас любят. Любят ради вас самих, вернее сказать, любят вопреки вам. Он выгибается и надрывно дышит. Вы слишком долго не были вместе. И ты просто не можешь сдерживать своё желание…