Игры джентльменов

Просторное помещение освещено тускло: свет ламп, висящих над бильярдными столами, выхватывает из полутьмы смутные очертания предметов. Белый свет блестит на лакированных шарах идеальной формы, которые даже не отбрасывают тень на зелёную поверхность стола. Молодой парень сосредоточенно смотрит перед собой, согнувшись над столом. Его правая рука отведена далеко назад, удерживая рукоять кия, ладонью левой он опирается на стол. Край кия легко скользит между большим пальцем и указательным, словно стрела, бьющая точно в цель. Ньют почти не дышит и не шевелится, лишь прицеливается для удара и, наконец, бьёт. Белый шар резво ударяется о красный, загоняя последний в лузу. Парень удовлетворенно выдыхает и меняет позицию, слегка сдвинувшись влево. Постепенно стройный ряд красных шаров редеет, каждый раз парень уверенно двигает рукой, ударяя кончиком кия по битку. Мистер Грейвс всегда с особым рвением относился к подготовке своих учеников, вот и в этот раз он смог договориться, чтобы им предоставили бильярдный зал в безраздельное пользование для тренировок накануне чемпионата. И теперь они вдвоём, не считая уборщиц и охраны этажом ниже, коротали эту ночь в пустом здании. Ньют дико устал. Приближался важный день, и Персиваль готовил его днями и ночами, чтобы он смог достойно себя показать. Мистер Грейвз знал его сильные стороны: у него прекрасное стратегическое мышление и изобретательность, но катастрофически не хватает терпения и выдержки. Ньют чувствует себя разбитым. Разобравшись с красными шарами, он механически достаёт их из луз, выставляет на стол в такой же ровный ряд, какой был только что, и склоняется над зелёным сукном, отрабатывая технику отвода битка. Первый удар сразу же неудачный. Конечно, красный шар падает в лузу — тут нет ничего сложного, но белый останавливается вовсе не там, где хотел Ньют. Он на секунду отвлекается, чтобы протереть глаза, и снова опускается грудью на стол, прижимаясь подбородком к полированной поверхности кия. Но удары всё равно не идут: он слишком устал, не сконцентрирован и хочет спать. Белые блики на идеально гладких шарах слепят глаза и отвлекают; парень без сил кладёт голову на сгиб локтя левой руки, вытянутой вперёд, и закрывает глаза. — Не спать, — раздаётся сухой, чуть хриплый после долгого молчания голос мистера Грейвса. — Я больше не могу, — жалобно выдыхает Ньют. — Я устал. — Это не оправдание, — Грейвс поднимается со своего места и подходит к столу. Ньют открывает глаза и теперь следит за тренером уставшим взглядом из-под рыжей чёлки. Грейвс одет так, словно ему самому прямо сейчас предстоит серьёзный матч — чёрные брюки, белая рубашка, застёгнутый на все пуговицы чёрный жилет. Его внешность идеальна даже в два часа ночи. Хотя они оба провели здесь целый день, мистер Грейвс выглядит довольно собранным и бодрым, в отличие от помятого и выдохшегося Ньюта. — Матчи не длятся по 12 часов в сутки, — Ньют пробует возразить, но и сам понимает, что… — А это уже полностью зависит от тебя, — Грейвс подходит ещё ближе. — Ньют, тебе нужно научиться играть в любом состоянии, — его голос становится немного мягче. — Если каждый раз, когда тебе захочется вздремнуть, ты будешь отказываться от победы, то не выиграешь ни единого кубка. Ну же. Ньют тяжело вздыхает и приподнимается. Бильярдный стол сейчас кажется ему мягче и удобнее любимой кровати, он готов уснуть прямо здесь, но мистер Грейвс прав, ему нужно взять себя в руки. — Горе ты моё, — как-то совсем не-профессионально выдыхает Грейвс, и Ньют чувствует, что тот встал позади него. В следующую секунду Грейвс уже прижимается своей грудью к его спине: Ньют чувствует сквозь тонкую ткань рубашки твёрдые пластмассовые пуговицы его жилета. Грейвс почти прижимает его к столу, и вес его тела ощущается слишком тепло и приятно. Персиваль повторяет его позу — вытягивает левую руку вперёд, кладёт свою ладонь на чужую, уверенно меняя угол направления кия всего на миллиметр, правой он обхватывает костяшки пальцев Ньюта, сжимающиеся вокруг рукоятки. Грейвс шепчет ему в самое ухо: — Расслабься. Не сжимай кий так сильно, — тёплыми пальцами он поглаживает нежную кожу, и Ньют послушно расслабляет руку, удобнее перехватывая рукоять. — Вот так. Не опирайся грудью на стол, ты должен стоять на ногах, а не растекаться по сукну. Ньют слушается. Расставив ноги чуть шире, он приподнимается, прижимаясь спиной к груди Грейвса. Ньют слишком устал, чтобы думать о том, как неправильно всё это должно выглядеть со стороны, он просто следует чётким указанием своего тренера, пытаясь сконцентрироваться… — Сконцентрируйся, — Грейвс сжимает его правую руку своей и отводит чуть назад на расстояние удара. — Абстрагируйся и сосредоточься. Сам знаешь, дело не только в технике… Грейвс переходит на шёпот, и Ньют чувствует, что краснеет. Ему становится жарко, сонливость пропадает моментально, яркие красные шары весёлыми пятнами слепят глаза. Он прицеливается и бьёт по битку, чувствуя, как мистер Грейвс повторяет его движение, словно вплавившись в его спину и руки. С глухим ударом красный шар падает в лузу к своим собратьям, а белый откатывается назад, останавливаясь ровно там, где хотел Ньют. Он совершенно точно ощущает, что у мистера Грейвса стоит. Но Персиваль и не пытается отстраниться, всё так же шепча ему на ухо: — Видишь, это совсем несложно. — Надеюсь, — хрипло отвечает Ньют, разжимая пальцы и отпуская кий, — во время матча мне не придётся абстрагироваться от вашего стояка, мистер Грейвс. Тот хмыкает и ещё сильнее прижимает Ньюта вниз, заставляя лечь грудью на бортик стола и бесстыдно потираясь пахом между его ягодиц. Ньют тяжело втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы и упирается лбом о руку, расставляя ноги ещё шире и прогибаясь в пояснице, давая больший доступ к своей заднице. Персиваль проводит ладонью вдоль его руки, от запястья до самого плеча, и оттягивает ворот рубашки, чтобы прижаться губами к длинной бледной шее и прикусить кожу на загривке. Ньют вздрагивает всем телом, подаётся назад, прижимаясь к мужчине ещё сильнее и уже сам потирается бёдрами о его пах. — Это непрофессионально, мистер Грейвс, — хрипло стонет он, когда Персиваль обеими руками проводит по его телу, опускает их вниз и расстёгивает брюки. — Это из-за тебя мы оказались здесь ночью совсем одни. — Так это моя вина?.. — голос Ньюта срывается на сиплый крик, когда Грейвс сжимает в руке его член. Он дёргает бёдрами вперёд, толкаясь в плотно сжатый кулак, но второй рукой Персиваль давит ему на спину, прижимая к столу и не давая пошевелиться. Ньют послушно замирает на месте, хотя ему до цветных кругов в глазах хочется податься и вперёд и назад одновременно. Персиваль склоняется над ним, обжигая нежную кожу горячим дыханием, и снова прикусывает загривок, с упоением ощущая, как дрожит тело под ним. Свободную руку он опускает с поясницы на задницу Ньюта, стягивая с него брюки и бельё. Поочерёдно с удовольствием сжав в ладонях упругие половинки, он уверенно касается пальцами горячего входа. Ньют стонет на выдохе и шипит на вдохе, он инстинктивно дёргается, но тут же расслабляется, послушно отдаваясь. Грейвс растягивает его неторопливо, но чем больше проходит времени, тем сильнее ему сносит крышу от сладких стонов Ньюта, от белой кожи под задранной рубашкой, узкой спины, от того, как он нетерпеливо царапает стол и на сукне остаются отчётливые следы от его пальцев. Сам Грейвс всё так же собран, лишь слегка растрепалась его безупречная причёска, и несколько чёрных прядей теперь падают на глаза, прилипнув к взмокшему лбу. Персиваль на секунду отстраняется, чтобы расстегнуть собственные брюки. Он несколько раз проводит донельзя возбуждённым членом между нежных бёдер Ньюта и медленно, до ужаса медленно входит в него, обеими руками вцепившись в худые бока. Жёсткий край стола неприятно упирается Ньюту в живот. Одной рукой он опирается о зелёный стол, второй сжимает свой член, медленно надрачивая, размазывая смазку. Он терпеливо ждёт, когда мистер Грейвс начнёт двигаться в неторопливом, но уверенном ритме. Ньют стонет с каждым толчком всё громче, он ловит ритм и двигает бёдрами навстречу, насаживаясь на горячий член. Он не может думать ни о чём, только о шикарном мужчине, который трахает его посреди пустого бильярдного зала прямо на снукерном столе, где со дня на день начнётся очередной турнир. Он слышит, как хрипло стонет Грейвс, до синяков и тупой боли сжимая его бока. Тот напрочь теряет своё хвалёное самообладание, вбиваясь в парня с каждым разом всё сильнее и глубже, вытягивая из него совершенно непристойные стоны, которые эхом отскакивают от гладких стен и высоких потолков. Персиваль поднимает Ньюта над столом, чтобы подхватить поперёк живота и прижаться к нему всем телом. Ньют случайно хватается рукой за шар, тот выскальзывает из-под пальцев и катится к противоположному борту, глухо ударяясь о стенку. Он стонет непрерывно, чувствуя скорую разрядку, всё тело напрягается, и это совершенно восхитительно — ощущать крепкие объятия Грейвса, от которых тяжело дышать, его горячее тело, его хриплое дыхание, его сильные руки… Ньют кончает первым, вовремя успев сунуть член под рубашку, чтобы не испачкать стол. Его трясёт в оргазме, он невозможно выгибается, запрокидывая голову Персивалю на плечо. Тот немедленно впивается зубами в белую шею и резко выходит: Ньют чувствует, как тёплая сперма падает ему на спину, пропитывая злосчастную рубашку, которую теперь явно придётся выбросить. Грейвс сжимает его в объятиях так сильно, что парню кажется, что он сейчас задохнётся — но ему это до безумия нравится. И плевать, что всё это крайне непрофессионально. Через несколько минут Грейвс отстраняется, натягивает брюки ему на задницу, напоследок проведя по ней горячими ладонями. Ньют переводит дыхание и вытирает руку о ткань рубашки, потом выпрямляется и убирает со лба прилипшие волосы. Его глаза лихорадочно блестят, он зачарованно смотрит на Грейвса, который, как и всегда, выглядит почти безупречно — лишь слегка помятая одежда и несколько выбившихся из причёски чёрных прядей на высоком лбу. Он уже оделся, но брюки ещё не застегнул, и это выглядит настолько сексуально, что Ньют невольно сглатывает и отводит взгляд, чтобы не напроситься на вторую сессию. Грейвс проводит рукой по волосам, приглаживая их, и хитро улыбается самыми кончиками губ: — Тебе предстоит ещё долго работать над выдержкой. Ньют снова краснеет и смотрит на него исподлобья. — С таким тренером — я в надёжных руках.