Магнус вешает омелу над очередным торговым рядом, слишком высоким по его мнению (и кто только делает такие глупости с магазинами, в которые люди в принципе теперь заходят редко?), вытянувшись на носочках на стремянке, которая изредка поскрипывала слишком подозрительно. Но конечно же, он не обращает на это никакого внимания, мурлыкая себе под нос мотивчик одной из любимых рождественских песен, хотя совершенно не попадает в ноты, но дух праздника в этот раз захватил его слишком уж рано.
Стоит свежей веточке, приятно пахнущей хвоей (хотя Рагнор называет это растение «противным паразитом, тьфу»), скорее только от общего запаха ели в его скромной обители, оказаться на своем законном месте, как стремянка все-таки не выдерживает его скромного веса или же решает осчастливить случайно забредшего в осовремененный букинистический магазин покупателя подарком к празднику, и Магнус, совершенно не по-мужски вскрикнув (в чем никогда не признается), летит спиной назад, смачно приземлившись в мишуру все той же ели, а помпон от новогоднего яркого колпака, столь же кричащего, к слову, как и его брюки, болтается по лицу, а парень даже не находит в себе сил и понимания, дабы смахнуть его. И, очевидно, подарком ему все же быть, стоит только раздаться приятному перезвону колокольчиков над дверью, заставляя Магнуса отмереть, но так и остаться под почти наряженным деревом, удивленно вскинув брови. Ну, в самом деле, кто будет ходить по захудалым книжным магазинам в не самых привлекательных уголках города за несколько дней до Сочельника?
И нет ничего удивительного, что пережитый им шок, пролетевшая перед глазами вся жизнь (невероятно красочная, между прочим, хотя возможно это все звездочки перед глазами) и красный колпак, делающий его одноглазым и весьма модным пиратом, заставляют Магнуса приветствовать потенциальную жертву… То есть клиента, прямо с пола.
- При покупке книги – акция! Омела и поцелуй в подарок, - абсолютно будничным тоном заявляет он, возведя глаза к потолку, где покачивается само растение, грозясь вот-вот свалиться на пол. – Или же спасайся, смертный, пока можешь.
Парень, забредший в магазин, теперь кажется слишком потерянным и потрясенным, чтобы ждать от него членораздельного ответа, и Магнус искренне полагает, что тот сбежит при первой же возможности, и он будет числиться, как самый недружелюбный продавец-молодец. Но даже по истечении минуты, пока по радио продолжает тянуть слова Перри Комо*, а Бейн все еще сидит под елкой, этот молодой человек весьма привлекательной наружности, все еще остается на месте и Магнус может поклясться, что видит, как тот продумывает пути отступления.
Ну, если уж развлекаться, то по полной.
- А я, между прочим, стою того, чтобы ты купил книгу, - усмехается игриво и подбирает с пола мишуру, картинно обматывая ей шею на подобии шарфа, при этом сделав слишком уж серьезное лицо. – Но, так и быть, красавчик, тебе позволено купить больше. Со своими преимуществами, разумеется.
Наверное, это и играет определенную роль, поскольку парень («красавчик», как будет справедливо замечено) отмирает наконец и, Магнус даже удивленно приподнимается, делает несколько шагов вглубь освещенного помещения, а не из него. Вероятно, они оба еще не так безнадежны, как могло бы показаться сначала.
В огнях лампы глаза его молчаливого гостя отсвечивают насыщенно-синим, напоминающим бескрайний океан, в котором терпят кораблекрушения судна, натыкаясь на айсберги, и блики мигающих огоньков с окон и выступают в их роли, и Магнус выпускает буквально весь воздух из легких снова, но в этот раз от чистого восхищения. Вероятно, этот парень…
- Ты же умеешь говорить? Я вот Магнус Бейн, а это моя обитель, где тебе стоит, ну, знаешь, делать хоть что-нибудь, - со смешком, а это чудо перед ним очаровательно зарывается в темный шарф, оставляя видным только кончик покрасневшего носа и прикрытые глаза, ресницы которых отбрасывают карикатурные тени на подрумянившиеся щеки, и Магнус предпочитает думать, что не только от мороза.
- Алек, - из-за шарфа голос звучит неразборчиво, оставляя после себя только разочарованное послевкусие.
Вероятно, этот Алек мог бы стать его собственным Духом Рождества, о котором слагаются легенды, а если еще и сделает покупку, то Магнус вознесет его до богов Олимпа, воспевая дифирамбы вместе с Энди Уильямсом**. Он наблюдает за тем, как парень высовывается из своего мнимого укрытия, смотрит на него, Магнуса, с хмурым недоумением, что веселит только, а после уверенно подходит ближе, протягивая руку. С невероятно длинными пальцами, на ногте одного из которых Магнус наблюдает кусочек ободранного лака, а такие люди вызывают у него доверие, так что он хватается за руку помощи, поднимаясь грациозно и медленно, оказываясь слишком уж близко.
- Тебе позволено ничего не покупать, а просто насладиться со мной кофе с маршмеллоу и составить компанию одиноким вечером. И не стоит так на меня смотреть, да, просто компанию и, да, я всегда говорю так много, но это все просто мое скрытое очарование, которое я пускаю в ход, распространяя магические флюиды.
И он немного идиот, да. Но, оказывается, его руки чертовски замерзли (или просто Алек был чертовски горяч), но ощущать его тепло рядом – было приятно. И было иррациональное желание упереть подбородок тому в грудь, приподняв голову, и просто смотреть, не отрываясь, наблюдая танец пушистых снежинок над покрывшимся льдом озером.
- Мне нравится любой из предложенных вариантов, - слышится в ответ приглушенно, совсем рядом, пока горячее дыхание обжигает ухо, а сам Магнус только жмется ближе (в будущем он всегда будет это оправдывать тем, что в магазине было слишком уж холодно, а он любит все… горячее), не чувствуя сопротивления. Идеально. – Но только в том случае, - смешок над ухом, - если ты заменишь мне книжку сказок и расскажешь что-нибудь о самой волшебной ночи в году.
И если бы только Алек знал, чего стоило ему удержать в себе тысячу и одну шуточку о «волшебной ночи», то его бы здесь уже не было. Благо, выдержка у Бейна еще осталась.
Улыбаясь по-лисьи, он кивает и ловко стягивает блестящую мишуру с шеи, перекидывая ее на чужие плечи, будто бы случайно огладив шею кончиками пальцев, вытягивается выше, сверкнув глазами хитро, и говорит шепотом, будто им может помешать кто-то, услышать тайну, предназначенную для двоих.
- Ты попался в мои сети, дорогой
Александр, в мое хитрое сплетение, из которого невозможно вырваться, ведь, если верить легендам, - а именно этим, кажется, они вдвоем и занимаются, - все это, - дергает за переливающееся украшение, - было соткано самими пауками, лишь поутру превратившись в серебро, сверкающее на солнце, украсившее елку простой девушки словно дождевыми каплями. А раз то была паутина, то я, вероятно, сегодня тут в роли паука.
Остановите его кто-нибудь от этих глупостей. Он, кажется, растерял все свои навыки обаяния, очарования и флирта. Все-таки, Магнус Бейн абсолютно безнадежен.
- А что на счет «ветки поцелуев»? – вероятно, Александр не был впечатлен услышанным, оставаясь абсолютно бесстрастным внешне, хотя Магнусу на секунду и показалось, что происходит какое-то движение, а спустя несколько секунд он оказывается уже совсем в другом месте, лопатками ощущая давление ступенек его обидчицы. – Кажется, там было что-то с тем, что нельзя отказываться от поцелуя, стоит только оказаться под ней?
Магнус готов спалить весь магазин, если происходит то, о чем он думает.
Алек готов скупить весь магазин, потому что делает то, что и должен был.
***
Даже не поднимая головы, даже не раскрывая глаз, Магнус может сказать, что сейчас над ними висит белоснежная ветка омелы, удержавшаяся на месте чудом, в сердцевине которой слегка раскачиваются задорно-рыжие апельсины, в стороне, на окне, медленно гаснут и загораются цветные огни, будто давая им секунды уединения, а темный шарф Александра, в который Бейн вцепляется мертвой хваткой, еще долго будет пахнуть хвоей и сандалом.
И просто целует-целует-целует.
Ведь обычаи нужно соблюдать.
А Магнус - ярый борец за обычаи и справедливость.
С данного момента. С конкретным человеком.
***
Очень необычно празднуют Рождество в землях Мюнстера***, где до сих пор существует обычай «лазания в окно». На Рождество юноши влезают в окна спален к своим возлюбленным и остаются с ними на ночь. Родители не беспокоят молодежь, зная, что всё закончится свадьбой. Если ночной гость не нравится избраннику, он может его выгнать из окна метлой.
Они живут не в Германии. И Магнус надеется, что его парень (в будущем и с большой вероятностью), любитель легенд, не настолько чистюля, чтобы держать метлу рядом с собой. И сейчас, каким-то чудом взбираясь на второй этаж холостяцкого жилища Александра и его друга, которого, Магнус сам убедился, не будет дома в рождественскую ночь, проклиная все на свете (увы, мысленно, покуда в зубах были зажаты ручки подарочного пакета), он мечтает только о том, чтобы не вылететь через это же окно, которое он столь быстро облюбовал, обратно.
В конце концов, Александр Лайтвуд его собственный, личный, единственный и неповторимый Дух Рождества, а желание, загаданное на Новый год, имеет тенденцию сбываться.
