Это мог быть я

      Рождество… Время вкусной запеченной индейки, празднично украшенной елки, веселых новогодних мелодий и близких людей рядом. Но вот уже несколько последних лет этот праздник потерял для меня свое очарование. Индейки в нашем доме нет с даты самой свадьбы, потому что Никки — вегетарианка, елку украшают специальные дизайнеры, новогодние мелодии сменили песни жены… Ну разве что моя семья все еще со мной, и то мне кажется, что скоро они сбегут от безумных планов Никки. Но все это можно было бы пережить, если по нашему дому раздавался бы топот маленьких ножек и тоненький смех ребенка… Малыша, которого по словам Никки, мы завели бы сразу после нашего бракосочетания. И вот, мне уже почти сорок, а отцом я так и не стал, ведь «Йен, у нас много дел! Я не могу бросить ISF и нашу продюсерскую компанию и сидеть с ребенком в декрете! Не переживай, мы еще успеем насладиться радостями отцовства и материнства!». Так-то оно так, но я ведь уже не молод… Тьфу!       Я брожу по гигантскому торговому центру в поисках очередной дорогой безделушки для Никки в качестве подарка, как вдруг на мои глаза попадается гигантский магазин для самых маленьких. Обвожу тоскливым взглядом полки с плюшевыми игрушками, и мои ноги сами несут себя в направлении рядов с миленькими платьицами для маленьких принцесс. Боже, как они прекрасны!       Глаза впитывают в себя все обилие рюш и бантиков, и думать о чем-то другом кроме этих крошечных нарядов не предоставляется возможным. Робким жестом провожу по приятной материи, понимая, что в данный момент безумно завидую очаровательной шатенке с прелестным животиком, которая складывает одни из этих платьиц в довольно большую тележку, забитую различными принадлежностями для новорожденного. Счастливая… Нина.       Мозг слегка не воспринимает увиденное, но передо мной действительно стоит беременная Добрев. Девушка, для которой всегда главным была карьера, сейчас с широкой улыбкой, не глядя на ценники, берет с полки детскую одежду, что-то тихо шепча себе под нос: — Нина?       Женщина вздрогнула и обернулась, подтвердив все мои догадки. На секунду на прелестном личике отразилось замешательство, а потом губы расплылись в очаровательной улыбке: — Здравствуй, Йен. Рада видеть тебя.       Как много всего может изменится за несколько лет. После «Дневников» моя карьера актера медленно пошла под откос, и за последний год, к великому недовольству Никки, нас почти не приглашали на различные тусовки и выходы. То, что она в плане актрисы тоже несильно популярна, не казалось ей убедительным аргументом. А вот Нина, насколько я знаю, после «Трех иксов» получила еще большую популярность, и могла с легкостью перебирать сценариями. Но неужели она и правда пожертвовала карьерой ради семьи и детей? — Да, это так, Смолди. — Шатенка робко пожимает плечами, бережно обнимая большой живот, чем дает мне понять, что последний вопрос я задал вслух. Лицо начинает заливать румянец, и Нина начинает смеяться: — Ну же, Йен, не переживай. Меня об этом многие спрашивают. Все нормально. — Она на минуту замолкает, после чего внимательно вглядывается в мои глаза, — А как дела у тебя? Как фонд? Как Никки?       Черт, как же мне хочется отвечать на этот вопрос. Поэтому я сдержанно улыбаюсь и обдумываю, как бы увильнуть от расспросов: — Фонд хорошо, Никки тоже. Новую коллекцию сумок выпускает. Спонсируем молодые дарования, как говорится. — Да, я слышала. Вы молодцы, — Она широко улыбается, и на минуту кажется, что меня заполняет солнечный свет. Что поделаешь, беременный единорог — он такой! — Нина! — Девушка оборачивается на зов, и я вижу спешащего Стоуэлла. Стоп! Они же расстались или?.. — Мы поженились полгода назад, в тайне от всех, кроме близких, — пожимает плечами Нина. — А сошлись в прошлом году. Кстати, как раз на Рождество, — снова улыбается девушка.       При виде нежных объятий пары на душе вдруг становится очень тоскливо, и я уже обдумываю план побега, что не сразу замечаю протянутую ладонь Остина для рукопожатия: — Привет, Йен.       Криво улыбаюсь, пожимая руку, и глядя на счастливую, сияющую Нину понимаю, что между нами разрывается какая-то невидимая связь, которая была со мной с момента нашего расставания. И крошечная, навязчивая мысль не покидает мое сознание. Это. Мог. Быть. Я. Нежно целовать её в висок, бережно обнимать хрупкую фигурку и аккуратно поглаживать очаровательный животик. Это мог быть я… — Йен. Сомерхолдер!       Прихожу в себя и вижу, что корзинка и Стоуэлл исчезли, а передо мной стоит Нина и махает перед лицом рукой. — Прости, задумался. А где Остин? — Он пошел на кассу, расплачиваться. Мы и так задержались, а мне еще нужно заехать к врачу. Ты извини, что так мало поговорили, но мне правда пора. Если хочешь, можешь написать в Фейсбуке, может встретимся как-нибудь, выпьем кофе?       Она все такая же добрая, искренняя и отзывчивая. Девушка не из этого мира. В нашем мире единорогов ведь не бывает.       Широко улыбаюсь и раскрываю руки для прощального, дружеского объятья. Девушка аккуратно обвивает руками мою талию, и я глубоко вдыхаю её запах. Родной. Сладкий. Незабываемый. Не мой.       Мы отстраняемся, и в последний момент мою голову пронзает безумная мысль: — Можно?       На секунду задумавшись, Нина кивает, и я прикладываю руку к животику. Просто… Просто нет слов…       Убираю руку и делаю шаг назад. Прощальные улыбки: она уходит к мужу, я — в ювелирный. Случайная, ничего не значащая встреча, о которой я уже завтра забуду. Но все же

Это мог быть Я…