Мак

Летние дни давно закончились. Осень быстро проскочила ливнями и в нашем маленьком, но уютном городке у холма началась настоящая зима. Снеговики, елка, коньки и музыка - весь город был буквально загорожен ими. Снег искрился при свете солнечных лучей, создавая блики на всех страницах этой жизни. И это, наверное, был ее самый спокойный момент. Я собирала вещи. Мы готовились к завтрашнему переезду в новую квартиру, а потому сборы проходили спонтанно, лихорадочно и все эти моменты остаются в голове обрывками памяти. На улице было так холодно, что рискни ты выйти без шапки, останешься с ледяными сосульками на голове. И все же, несмотря на лютый холод, люди не отчаивались. Внутренний мир северного человека оживал в каждом из них. Они все так же ходили на работу, веселились и праздновали наступление зимы. Кроме меня. Мне всего лишь девятнадцать лет, но я уже познала и настоящую любовь в пятнадцать, и двойную смерть в восемнадцать, и жизнь в скитаниях, на протяжении всего последнего года. И все же... Именно такая жизнь позволяет больше узнать о себе и окружающей реальности, как таковой. Забота родных, абсурдность стереотипов, искренняя дружба и опыт... Ради этого стоит жить. Я плотнее укутываюсь в плед и замираю. На соседней кровати слышу чмокающие звуки поцелуев, которые соседи уже и не скрывают, открыто показывая свои чувства. Три часа назад они готовы были поубивать друг друга и начать жизнь с чистого листа, а теперь спокойно продолжают лежать в обнимку и шептать разные глупости в темноте. Нет, я их, конечно, люблю и ценю их солидарность к моим неудачам в жизни, но их отношение друг к другу часто напрягает своей неубозданностью и скандалами. Меня начинает тошнить и я встаю, по пути на кухню пытаясь вспомнить, где оставила зажигалку. Отпиваю полстакана воды из чашки, заранее наполненной водой из крана. Надеваю серую толстовку, обшитую изнутри черным мехом. Черные волосы, словно воронье гнездо, но мне просто до лампочки, как я выгляжу. Одиннадцать часов ночи. Весь дом спит, убаюканный воем ветра. Меня могут услышать лишь соседи, живущие со мной. Надев свои ботфорты, я тихо открываю дверь. В туалете мы больше не курим. Раньше, если открыть дверь ванной, на тебя бы просто свалилось облако дыма и запах перегара. Теперь мы стараемся следить за чистотой, а потому приходится курить в подъезде. Вокруг меня темно. Стараясь не слишком шуметь, закрываю дверь, ожидая защелки и замираю. Свет в коридоре подъезда включился от небольшого шума и я вижу в тусклом свете лампочки японца. "Какого черта?!" Он ниже меня, в зимней куртке, брюках и очках, просто стоит лицом ко мне, без единой эмоции и только из-за этого я понимаю, что он здесь не живет. Душа уходит в пятки, я медленно берусь за ручку двери нашей квартирки и дергаю. Дверь открывается лишь чуть-чуть, прежде чем незнакомец протягивает руку и захлопывает ее. Да так громко, что в ушах зазвенело. Этот звук эхом звучит в моей голове, а сердце бешено стучит в груди, но взгляд мой спокоен. Я рядом с квартирой, мои соседи в любом случае не дадут меня в обиду. Со мной все будет хорошо, потому что иначе не бывает. Несмотря на все, что я пережила, меня не резали, не похищали, не насиловали и вообще кучу разных плохих вещей. Со мной этого произойти просто не может. Делаю шаг назад. Еще один. И вдруг упираюсь в теплую стену. Но ее там быть не должно! Оборачиваюсь и вижу мужчину на голову выше меня. На целую голову! И это с моими то метр семьдесят! Но он, почему-то, не вызывает сейчас во мне такого страха, как японец. Тот выглядит угрожающе, а моя недо-стена почему-то заинтересованно на меня смотрит. Что, экспонат увидел? Я оборачиваюсь к японцу. Что-то во мне переворачивается и просыпается ярость. Злость. Борьба. Да как они вообще смеют запугивать меня в моем же доме?! Эта мысль меня отрезвляет, словно ледяной водой в жару. Получи фашист гранату! Я резко дергаю рукой, локтем ударяя в торс мужчины, позади меня и разворачиваюсь, чтобы убежать. Но он, кажется, и не почувствовал моего удара, тут же ставя мне подножку, и я распластываюсь на деревянном дощатом полу, мгновенно переворачиваясь на спину. Они молчат. Вообще ни слова, ни вздоха и это пугает больше всего. Я уже не боюсь смерти, но не хочется испытывать на себе мучения в этой жизни и я пытаюсь быстрее отползти. В подъезде тишина, все спят, а меня собираются убить всего лишь потому, что я вышла покурить. Соседи опомнятся. Они не могут не обратить внимания, если меня не будет слишком долго. Сердце, кажется, готово выскочить из грудной клетки, ногти ломаются от моих бешеных попыток успеть отползти. До лестницы добраться я не успеваю. Японец быстро подходит ко мне и приставляет к моей открытой шее удивительно острый и блестящий кинжал, выскользнувший из рукавицы. Японская мафия, черт их подери... - Дернешься, зарежу. На чисто русском языке заговаривает он и я тут же расслабляюсь, оседая спиной на холодную поверхность. Понятно, никакая не мафия. Всего лишь чьи-то шестерки. - Она не боится смерти. В этом то ее плюс. Физическая форма хромает, зато сила воли похлеще нашей. Заговаривает второй и я смотрю на него. Брюнет, но в отличие от меня - натуральный. Внешность, как у еврея, или американского актера. Понятно с ними все. Играют в доброго и злого полицейского. Но с какой целью? Кинжал пропадает с моего горла и ко мне подходит американец, подхватывает за края толстовки, поднимая на ноги. Сопротивляться в данный момент не имело смысла, так что я позволила вывести себя из подъезда, в этот колючий мороз, мгновенно заставляющий покрыться мурашками и начать дрожать. Меня усадили в машину, на заднее сидение. Дрожь все еще заставляла меня съеживаться, но теперь было намного теплее. Меня окатывает волна недопонимания. Стоп, то есть вот я, жила себе спокойно девятнадцать лет и лишь ради того, чтобы меня украли? Из собственного подъезда? Отлично, моя шкурка просто не может жить без приключений. Задумавшись, я и не заметила, что рядом со мной уже сидел мужчина, их шеф, судя по выражению лица и костюму. На вид, ему было около пятидесяти, несмотря на то, что он хорошо за собой следил. - Ты довольно быстро вышла. Как тебя зовут? Он говорил довольно громко, так что я невольно отсела подальше. Он здесь главный, он правит. Но я не боялась. Ни капли. Всю жизнь мечтая избавиться от прошлых ошибок и людей, я была рада быть с этими людьми. Кроме небольшого сомнения, что меня могут убить в любой момент. - Агата. - Это твое настоящее имя, или то, что ты хотела бы? - Настоящее. - Тогда позволь поинтересоваться, какое имя ты хотела бы, начиная новую жизнь? С условием, конечно, что останешься в живых. Я застыла. Вот он, мой смертный час. Тогда почему сердце, мое глупое сердце не чувствует беды, не заходится в предсмертном бешеном стучании? - Ангелина. Имя почему-то всплыло неожиданно. Перед тем, как я начала скитаться по стране, мне жутко понравилось это имя, отчего я даже хотела сменить свое. Но время упущено и мы уже не узнаем, что было бы... - Отлично. Что на счет фамилии и отчества? - Могилева... И я затихла. Фамилия эта принадлежала другу, которого я потеряла несколько месяцев назад. И, несмотря на его смерть, я хотела взять именно его фамилию. В честь памяти и продолжения его души. Выбор отчества же заставил меня задуматься. Если быстро думать, мои инициалы будут М.А. и недостающее отчество, так что я захотела инициалы М.А.К. Поразмышляв еще с минуту, я уверенно выдала: - Кировна. - Хороший вкус. Запиши. Он тут же взглянул вперед и я заметила, как японец, сидящий возле водительского сидения, начал быстро что-то писать. Отлично, я теперь я у них на учете. Мысли в голове вихрем проносились мимо разума, затуманивая истинный взгляд на окружающее. Костюмы, мафия, похищение, сигарета, американец... - Ты больше не... - Зачем меня сюда привели? Я не дала закончить фразу этому мужчине, сразу задавая вопрос, который крутился на уме последние полминуты. Видимо, посчитав, что я слишком самоуверенна для таких расспросов, японец в мгновение ока опустил свое сидение и приставил к моей шее злосчастный кинжал. - Ты будешь говорить тогда, когда тебя спросят, мелкая. Мелкая?! Да ты кто вообще, недоделанный Джеки Чан?! Его отношение, высокомерность, надменность и уже вторая попытка меня зарезать вывели меня из себя. Хочешь убить? Дерзай! Я хватаю его запястье и выкручиваю, вспоминая фильмы про вампиров, и отбираю холодное железо. Не дав опомниться, приставляю к его шее так сильно, что невольно пускаю пару капель его крови. Японец застывает, словно каменное изваяние. Ну что ж, сейчас и твою шкурку испытаем. - Я не боюсь смерти. Я видела ее собственными глазами, так что прекрати мне угрожать, иначе я перережу твое горло и ты будешь задыхаться с кровью в легких, не вкусив воздуха перед смертью. Кинув ему оружие, я отправляю его обратно на переднее сиденье, довольно сильно толкнув в спину. Уткнувшись в свои ладони, слышу шефа, который с насмешкой обращается к моим похитителям. - Вот поэтому, мальчики, править должны женщины. Поехали. Все это место машина стояла на месте, так что теперь водитель-американец тронулся и выехал со двора. Ответа на свой вопрос я так и не получила.