***
***
Если бы меня спросили, может ли быть такое, что ты испытываешь всю гамму чувств к одному единственному человеку, я бы безусловно, ответил, что может. Мои чувства к нему именно такие. Они ранят и оберегают, оставляют следы на запястьях и мучают мою душу, ни на минуту не забываются и заставляют забыть обо всем на свете. Дарят сладкую боль и безвкусную радость, оставляя меня без сна и надежды на нормальные мысли в течении дня. Мне нравится видеть его слезы, но я не хочу, чтобы их видел хоть кто-то еще. Я люблю его голос и ненавижу слова, сказанные в порывах гнева, я люблю его молчание в минуты отчаяния и робкое повиновение после долгой передышки. Я его ненавижу за все то, что он сделал со мной, что так долго заставлял меня думать о том, что я ничтожество и мои чувства ничего не значат. Если бы мои моральные принципы позволяли убить его, я бы сделал это, но скорее всего, дело здесь вовсе не в морали, а в том, что я не смог бы жить после этого, или сошел бы с ума, закончив свою жизнь в психушке, вырисовывая его портрет на обшарпанных стенах. Мы говорили друг другу бессмысленные слова и облачали их в самый глубокий смысл, но порой проскальзывали высказывания, которые в мире принято считать великими, и мы, плюнув на них, как на ненужный мусор, продолжали выдумывать общие нелепицы. Мы были друзьями со школы, но никогда не дружили по-настоящему, врали друг другу, прикрываясь превратностями жизни. Я боялся писать ему и получать в ответ односложные ответы. Кричал о своей привязанности, а он не замечал этого, или, делал вид, что не замечал. Он всерьез смеялся над моими недостатками, а я вспоминал все его падения, стараясь сделать больнее. И в итоге мы стали врагами, которые погрязли в собственной ненависти к себе самим. Я повторял себе, что не хочу его видеть, но потом пересматривал тысячи раз фотографии и разбрасывая их по комнате, кричал во весь голос, чтобы хоть как-то заглушить эту нарастающую злобу, на то, что сейчас в комнате, находятся только его изображения, а не он сам. И затем, я нашел его, попытался вернуть, переступив через себя, за что до сих пор не могу простить свою слабость. Я хотел касаться его, каждый раз, при каждой встрече так, чтобы на его коже остались мои прикосновения, и он вспоминал меня, глядя на свое отражение в зеркале. Я судорожно старался запомнить все, что он говорит, чтобы прокручивать в своей голове все возможные варианты наших так и не состоявшихся разговоров. Наверное, это казалось бы странным, но подпускать к себе человека, который казался изначально странным, чтобы потом испытывать сомнительные чувства и винить себя во всем случившемся, а затем вновь падать с обрыва, потянув и его за собой… И сейчас, он сидел напротив меня и нервно теребил край подушки -Повтори еще раз, что ты сказал? -я сказал, что ненавижу тебя -О нет, ты вовсе не это имеешь ввиду -Ты ошибаешься Тряхнув головой, он сжал руки в кулаках и направился ко мне, толкнув. Я упал с кровати и ударился головой об рядом стоящую тумбочку, сдавленно крикнул и глянул на него -Что тебя так разозлило? -Ошибаешься ты -Это ты сделал со мной, я не принимал, я не хотел принимать -Сунен, я не делал тебя таким, ты и был таким изначально -Я тебя ненавижу -Это называется – взаимность -Ты слишком жестокий, Джихун - Я жестокий? - Ты -Вот уж нет Он сел на меня, подогнув под себя мои руки и наклонившись, прошептал -Надеюсь, ты сильно ударился Я стал вырываться, но он не давал мне ни единого шанса на победу -Отпусти меня, я уйду -Уйдешь? -Да, хотя это твое любимое дело Он болезненно глянул на меня и встал, я поднялся и толкнул его со всей силы, он упал на кровать, потянув меня за собой. Я угодил на край кровати и ушиб плечо о спинку, он сжал крепче руку, явно, рассчитывая на то, чтобы оставить след на запястье, и тогда, я ударил его. Он ударил в ответ… Мы дрались, наконец, придавая истинный вид наших душ друг другу. Я толкался, а он хватал меня, я тянул на себя его футболку, в итоге порвав не только ее, но и то, что стояло между нами, прежде чем мы наконец отомстили друг другу. Когда мы успокоились, ссадины по всему его телу кровили. Я оставил те самые следы, которые так хотел. В его глазах стояли слезы, те самые, которые нравились мне, но то, что я сейчас испытывал и была та самая безвкусная радость. Он сидел, облокотившись на шкаф, я сидел, напротив. Затем, он дернулся, чтобы подобраться ближе ко мне, но я инстинктивно прикрыл лицо руками, затем почувствовав, как он коснулся моей руки -Посмотри на меня -Я насмотрелся на тебя, с меня хватит -Ты боишься? -Боюсь -Чего боишься? -Тебя боюсь -И я тебя боюсь -Я больше не трону тебя -Мне не нужно, чтобы ты меня «не трогал» -Тогда что тебе нужно? -Время -Тогда я уйду Он легонько опустил мои руки и проговорил -Я и не это имел ввиду Я ничего не понимал. Мое сердце готово было остановится прямо сейчас. Он жалеет меня? Он все-таки все знал и теперь ему нужно время, чтобы понять, как мягко отделаться от меня? -Я дам тебе время, сколько понадобиться Меня начинает трясти и следующие часы мы проводим в полном молчании. До наступления следующего дня, который помогает вздохнуть с облегчением. Эта война началась слишком давно для меня, чтобы просто так поверить, что все закончится вот так. Спокойно. С принятием себя. Может кто-то сможет объяснить, как отделаться от ощущения, что все покатится по наклонной и ничего хорошего из чистосердечного признания не выйдет. После того разговора я каждый день боюсь просыпаться, боюсь обнаружить что все это было игрой и шуткой, что все это было его местью, что все это было сказано лишь на ошибочных эмоциях и потом, осознав эту самую ошибку, он начнет отдаляться от меня. Но думаю, что ему стоит понимать, что лучше оборвать все сразу, если это не так. А если все так, то пусть простит меня, за всю боль, которую я принес ему, потому что люблю. Мне так нелегко далось собрать все свои чувства воедино и назвать их, одним словом. Наши дороги могут разойтись в самое неожиданное время, но до того времени, я решил, что хочу, чтобы он жил, даже если мой путь все равно ведет в психушку, я хочу, чтобы он смеялся и не чувствовал, что должен меня жалеть.