Больше, чем доверие

      Можно в течение долгих лет теряться в догадках, что же такое на самом деле любовь... Но стоит только этому чувству действительно ворваться в жизнь — и ты никогда и ни за что не перепутаешь его ни с чем другим.       И сейчас, когда в своём состоявшемся возрасте Виктор уже было привык считать, что успел испытать за прожитые годы весь спектр эмоций, когда позволил себе решить, что его теперь ничем не удивишь — жизнь оказалась способна преподнести ещё тот сюрприз.       Кто бы мог подумать, что в один прекрасный миг он сможет ощутить себя настолько окрылённым, что каждая клеточка тела будет вот-вот готова взорваться неистовым чувством эйфории. А ведь всё благодаря одному робеющему чуду, идущему сейчас рядом с ним.       И куда только подевался весь тот восторженно-оживлённый запал, который Юри излучал ещё пару минут назад?       Виктор сразу замечает — стоит им только покинуть шумную атмосферу кафе, как настроение его подопечного мгновенно меняется в сторону застенчивой задумчивости. Всю дорогу до гостиницы Юри так и не произносит ни звука. Но это отнюдь не напрягает, ведь то, как у него блестят глаза, а щёки покрывает лёгкий румянец, как, нервно покусывая губы, он явно не решается озвучить волнующие мысли, — заставляет сердце Виктора неуёмной стайкой птиц трепетать в груди... Желать только одного — раскрыть ещё больше столь же очаровательных повадок Юри. Выведать все те черты характера, которые с жадностью можно будет оставить только для себя одного. Поскольку теперь Виктор прекрасно осознаёт, каким бы сильным ни было их взаимопонимание, ему и этого уже мало.       — Виктор, — Юри, наконец, решается подать голос лишь тогда, когда они оказываются в своём номере. — Зачем ты сказал остальным...       — Потому что безгранично верю в тебя. И я, как никто другой знаю, что ты способен взять это золото, — предвосхищая окончание вопроса, мгновенно поясняет Виктор. Он прекрасно видит, что совсем не об этом хотел узнать Юри. Но, что поделать, если и сам ещё до конца не разобрался, почему в кафе у него вырвалась фраза о женитьбе.       Единственное, что Виктор знает наверняка — он ничуть не жалеет о сказанном. Поскольку впервые в жизни ему захотелось показать всем и вся, что человек, находящийся сейчас рядом, только его и ничей больше.       Когда же я успел стать таким собственником по отношению к Юри?       — Ты ведь и сам просил дать тебе значимый стимул, — разбавляя повисшую в воздухе неловкую паузу, напоминает Виктор. И, наблюдая за тем, как Юри, суетливо стягивая куртку, старается спрятать полыхнувшее краской лицо — не выдерживает: бережно обнимает его со спины и украдкой прихватывает зубами такую манящую заалевшую мочку уха.       Юри тут же вздрагивает всем телом, но не уворачивается, просто замирает в молчаливом ожидании. Хотя Виктор прекрасно чувствует, как нервно подрагивают его кончики пальцев.       «Волнуется», — догадывается Виктор. Ему и самому сейчас немного не по себе. Ведь даже стыдно признать, но настолько сильные эмоции к кому-либо великий соблазнитель Виктор Никифоров испытывает впервые. И для того, чтобы решиться, наконец, и шагнуть на новую ступень близости в их с Юри отношениях, даже ему приходится набираться храбрости.       Но желание поделиться распирающими грудную клетку чувствами настолько велико, что Виктор медлит совсем немного. Словно боясь спугнуть и упустить момент, он очень осторожно начинает спускаться цепочкой поцелуев по обнажившемуся изгибу белоснежной шеи. Юри прерывисто вздыхает, и сознание Виктора моментально ведёт от еле ощутимого трепета, бегущего у того по коже.       — Виктор, но я... мне ведь завтра...       — Просто доверься мне, — томной нежностью шепчет он. И чувствует всем телом, как Юри и правда доверчиво расслабляется в его объятиях. И это, едва уловимое, но столь необходимое, как кислород, доверие в доли секунды сметает напрочь все опасения, страхи и сомнения.       Юри не произносит больше ни звука: ни пока Виктор на пути к кровати стягивает с них одежду, ни в тот момент, когда опрокидывает его на матрас. Он только заполошно дышит, будто вот-вот задохнётся, и с двойным усилием вновь начинает терзать собственные губы. Но не успевает надорвать зубами тонкую кожицу — Виктор не позволяет. Он нежно проводит по губам Юри большим пальцем и тут же накрывает их своими. Аккуратно скользит языком по кромке дёсен и уже более настойчиво проникает им в мягкую теплоту рта.       Юри неловкой осторожностью сразу откликается на эти требовательные ласки. И хоть выходит довольно робко, но от его такой очаровательной податливой застенчивости Виктора лишь ещё больше накрывает волной жгучего желания, разливающегося по венам.       А ещё от Юри до одури вкусно пахнет.       Жадно вдыхая аромат его кожи, осознает Виктор. Он ведь даже и не заметил, когда умудрился оторваться от этих пленяще мягких губ, продолжив уже более детально исследовать буквально плавящееся в его руках тело. Неужели запах другого человека способен настолько вскружить голову?       Но через мгновенье Виктор понимает, что не только запах Юри может свести с ума...       Ведь его маленькие, нежно-розовые соски оказываются безумно чувствительными. Виктор ощущает это, когда начинает кружить по ним кончиком языка, чуть прикусывая и посасывая губами. Именно тогда Юри наконец не выдерживает — сипло стонет в свою ладонь и заходится крупной дрожью.       И всё это просто нереально заводит.       Как и то, что там, внизу Юри уже весь болезненно твёрдый и влажный — сейчас Виктор это чувствует даже без прикосновений. Поэтому он больше ни секунды не медлит, щедро покрывая его живот поцелуями, плавно спускается к паху. Беззастенчиво мажет языком по проступившему на белье пятнышку смазки и тут же оттягивает зубами резинку трусов, освобождая из оков ткани возбуждённый член.       — В-виктор, я же... там же... — ошеломлённо сипит Юри, но не сопротивляется. И Виктор снова всеми фибрами ощущает то самое, исходящее от него безграничное доверие.       Юри лишь оцепенело наблюдает, как с него бесцеремонно стягивают боксеры. И как Виктор, не разрывая зрительного контакта, начинает чертить кончиком языка дорожку от внутренней стороны бедра до влажной от смазки уздечки.       Кожа у него здесь светлая-светлая и очень мягкая, а сам член аккуратный, ровный, с такого же цвета, как и соски, нежно-розовой головкой. Виктор с предвкушением кружит языком по её контуру и, плотно обхватив губами, всё так же неотрывно впитывает взглядом, как Юри, безысходно откинувшись на постели, теперь уже даже не стонет, а хнычет куда-то в край подушки.       Да его и самого прилично так начинает потряхивать от возбуждения.       Пройтись губами по каждой венке, вылизать весь член от основания до уретры... Виктор никогда бы не мог подумать, что будет ловить такой неземной кайф, ублажая своим ртом другого мужчину. Но это ведь Юри, такой необыкновенно соблазнительный сейчас, желанный, послушно утопающий в новых ощущениях — с ним возможно всё. И даже чуточку больше.       И Виктор с удовольствием погружает его в пучину исступления ещё сильнее: жадно сминает мошонку и вбирает член в себя до самой гортани. А затем всасывает, создавая ощущение полного вакуума, и сразу резко выпускает — дразнит. Повторяет всё по новой до тех пор, пока Юри окончательно не захлёбывается в накатившем экстазе.       — Нхах, Виктор! — оголтелой птицей вскрикивает он и кончает острой вспышкой, намертво впиваясь подушечками пальцев Виктору в плечи. Наверное, там даже останутся следы. Ну, да кого это сейчас волнует, когда лицо Юри полыхает до одури манящим коктейлем из страсти, смущения и удовольствия.       И Виктор сам уже готов взорваться, словно нетерпеливый юнец, трепещущий всем телом в жажде урвать свой первый опыт. Он выпускает изо рта сперму Юри, позволяя ей щедро стекать в область паха. И в мгновение ока, избавляясь от собственного белья, плавной осторожностью подтягивается к изголовью кровати. Перекатывает Юри на бок, и пока тот что-то смущённо бормочет, прикрывая лицо руками, обнимает со спины крепко-крепко.       — Потерпишь ещё немного? Для меня, — убаюкивающе мягко просит Виктор и, не дожидаясь ответа, протискивает свой член меж его сомкнутых бёдер. — Вот так...       Спермы там теперь так много, что он с лёгкостью начинает порывисто скользить в ложбинке между ягодиц.       — Ох, чёрт! Да что ж это такое? — и Юри вновь заходится волнами крупной дрожи. Такое ощущение, что он опять вот-вот готов кончить.       Виктор тут же понимает, что им обоим — мало. Что ему невыносимо хочется диким зверем наброситься на это до безумия отзывчивое тело. Показать Юри всю свою неутолимую страсть... Но пока нельзя. Всё это обязательно будет после, когда Гран-при закончится и сдерживать себя уже не будет смысла. А сейчас ему хватает всего лишь нескольких рваных толчков, чтобы излиться бурно и пронзительно горячо, пульсирующим теплом вытекая на нежную кожу бёдер Юри.       «И правда, как неопытный юнец», — сам себе усмехается Виктор. Но это и не страшно. Потому что с Юри ему не надо строить из себя донжуана, стремясь произвести впечатление. И, чтобы сделать его и себя счастливыми, достаточно нежных объятий и просто быть самим собой.       Теперь Виктор действительно даже и представить не может, как же раньше умудрялся существовать без искреннего тепла этого мальчишки. Мальчишки, которого совершенно спонтанным решением однажды решил поддержать, привести к лучам славы, к победе. А в итоге его самого словно вытянули из мира тщеславия и неприкрытой лести к ласковому свету душевной трогательности, доверия и небывалой поддержки.       — Виктор, а то, что ты сказал про кольца... — несколько минут спустя Юри всё же решает нарушить трепетную тишину их уютных объятий. — Всё лишь для того, чтобы меня должным образом смотивировать?       — А ведь неплохая вышла провокация. Ты же видел обескураженные лица остальных? — даже не задумываясь, с задором отвечает тот.       Юри через силу давит улыбку и молча кивает. Виктор прекрасно видит, что задел его своим таким ответом. Но — так надо. Ведь это тоже своего рода провокация. И, уловив именно ту реакцию, которой дожидался, уже более серьёзно договаривает:       — Юри, конечно же, в каждой шутке есть доля шутки, но пускай в этом плане всё идёт своим чередом. А сейчас просто внимательно меня послушай...       Но вместо того, чтобы продолжить говорить, он аккуратным движением притягивает голову Юри к своей груди, давая ощутить, как частит его сердце.       — Чувствуешь... — уже не скрывая волнения в голосе, Виктор скорее утверждает, чем спрашивает. — Лишь из-за тебя оно так пылко бьётся. Ведь именно ты вдохнул в него новую жизнь. И только тебе теперь я хочу его доверить. Согласишься ли принять эту ответственность?       Послушно припав к его груди, Юри ещё некоторое время заворожённо молчит — действительно вслушивается. Но до того, как пауза успевает напряжённо затянуться, тихо шмыгнув носом, коротко бросает: «Угу». И Виктор тут же ощущает, как тёплая влага слёз начинает отстукивать каплями по его коже.       Внутренний мандраж ожидания мгновенно смывает волной сладкой истомы. А сердце от хлынувших в ответ эмоций теперь и вовсе заходится набатом, грозясь пробить грудную клетку. Виктор снова крепко стискивает Юри в своих объятиях и, ласково целуя в макушку, безмолвно растворяется в тихом шквале их общего счастья.       Ведь больше никаких слов и не нужно... Сейчас гораздо красноречивей за них всё говорят сами чувства.