Сто один далматинец, или штампы в фиках по "Синему экзорцисту"

       Не знаю, как вы, дорогие читатели, а я порой чувствую себя змеехвостым Хатиротаро: так и хочется покусать ядовитым зубом фикрайтеров, пишущих по «Синему экзорцисту», за использование одних и тех же речевых и сюжетных штампов. Речь идёт как о нежных яшечках, так, увы, и о нормальных авторах, которые пишут, круто заворачивая сюжет, метко схватывая детали, а потом — шлёп, и штампик. Причина этого явления проста: кажется, что с помощью клише можно сделать текст достовернее, каноничнее, протянуть ниточку к оригинальной манге и аниме. На деле же получается, что из фика в фик кочует всё тот же зверинец из далматинцев и демонят, а у читателей уже зубы сводит от тоски. Дальше будет «хсссс», имхо и небольшая порция яда, который, как известно, может служить лекарством при радикулите языка.       Окумура Юкио. «Далматинец очкастый», и этим всё сказано. Не знаю, в чью голову впервые пришло это выражение, но подозреваю, что это изобретение русских фансаберов. Увидев в аниме пятно на теле персонажа, они вспомнили с детства любимый мультик про собачек. В манге Рин так брата не называет, т.к. он ничем — вот вообще ничем — не похож на жизнерадостного и общительного далматинца. Но наши фикрайтеры подхватили красное словцо и употребляют его даже в качестве заместительного синонима. Например, мне попадался фанфик, где персонажи шли искать далматинца очкастого. Честное слово, мне захотелось, чтобы они нашли очковую змею.       Кроме того, Юкио к месту и не к месту величают драгуном. Особенно забавно это смотрится в PWP, где единственная сюжетная линия — влажная дорожка поцелуев по животу вниз. В такой ситуации, разумеется, чрезвычайно актуален тот факт, что Юкио — драгун! Возможно, у некоторых авторов это слово просто вызывает смутные эротические ассоциации с когда-то виденными у кассы супермаркета презервативами «Гусарские», а остальные называют его так по инерции. Но драгун не гусар, даже если в некоторых фиках Юкио заваливает Рина в постель с гусарской лихостью. Драгун он только на задании, когда расстреливает монстров, и в других подобных ситуациях.       Но самое заковыристое прозвище дала Юкио Сюра — «трусливый четырёхглазый котёнок». Именно такую кракозябру из трёх слов да ещё практически с гомеровским составным эпитетом не стесняются ввернуть ради пущей красоты в иные тексты. Авторов можно обвинить только в злоупотреблении клише, а основной грех лежит на совести переводчиков. «Четырёхглазый» — это же очкарик. Воистину, грех было не воспользоваться сходством корней в словах «очки» и «очковать» = «трусить». Сюра — дама простая и местами хамоватая, в её устах такой оборот звучал бы цветисто и вполне органично. Я намеренно не предлагаю свой вариант, чтобы дать волю вашему воображению.       Окумура Рин. «Демонёнок», «дьяволёнок», «хвостатый», «синеволосый». Сидит себе Рин, дрыхнет на уроке, но это не он — это «хвостатый», даже если хвост надёжно спрятан под рубашкой и его никто не видит. Идёт он побеседовать с Шиэми на отвлечённую тему, но мы его и тут заклеймим «демонёнком», потому что нечего расслабляться и забывать, кто он на самом деле. И ничего, что Рин наполовину человек, что у него сформировалась именно человеческая психика и система ценностей. Дьяволёнок он, и всё тут.        Больше половины фиков по «Синему экзорцисту» имеют пейринг Юкио/Рин. Пассивом неизменно оказывается Рин. Ну, тут работает непреложный закон слеша: у кого глаза больше и рост меньше, того и… Особый шарм процессу придаёт наличие у Рина хвоста. «Хвост Рина живёт собственной жизнью» — это уже штамп из штампов. И если меч Рина — это всепобеждающее оружие на поле битвы, то его же хвост — универсальный повод для секса. Он лезет в штаны Юкио, пока оба брата спят, то и дело что-нибудь щекочет, поглаживает и ведёт себя крайне непослушно. Вероятно, в нижнем отделе позвоночника Рина, как у динозавра, есть ещё один специальный хвостовой мозг, который и управляет этим органом.       И брат их Мефисто. Конвейерный Мефисто — это главный извращенец в борделе под вывеской (вот ирония судьбы!) «Истинного креста». В промежутке между интригами и работой он любит наказать плёткой и указкой, ручкой зонтика и ножкой столика, чайной ложечкой и дорожным конусом Амаймона, Рина, Юкио, Сугуро и всех, всех, всех. Как будто ему за столетия в Ассии это всё не надоело до смерти.       И ещё один брат их Амаймон. Каноничный леденец во рту и вечная истома в глазах. Амаймон краснеет, Амаймон бледнеет. Амаймон нежен, как трепетная девственница на ложе султана. Он любит Мефисто (чаще всего) и Шиэми (изредка), при том что последней он в каноне собирался выковырять глазик. Некоторые старомодные воздыхатели попросили бы локон, а он решил не мелочиться и носить в медальоне на груди одно из зеркал души, чтобы всегда иметь возможность посмотреть в глаза возлюбленной, точнее, в глаз. С другой стороны, по моим наблюдениям, именно с Амаймоном и Мефисто почему-то больше всего любят пейринговать ОЖП. Что может прельстить в сложном, загадочном и могущественном Мефисто, я ещё могу понять, но чем так манит Амаймон — неуравновешенный и агрессивный подросток? Даже для меня девичья душа — загадка.       Камики Идзумо. Как только не перевирали это довольно простое имя! То пришьют русское окончание -а: Изума. Идзумо, конечно, не фунт изюма, но она такое не заслужила! То этот же фокус проделают с фамилией и примутся склонять: Камика, с Камикой, о Камике. У Камики уже колики. Но хуже всего дела обстоят с фамильярами, белыми лисами-бякко (бьякко). Больно смотреть, как безжалостно Камика Изума гоняет двух бьякк. И бьукк. И маленькую толпу топочущих слонопотьамов.       Сугуро Рюдзи, он же Бон. Мачо, самЭц, волосатый пахан. На мой взгляд, это один из самых припечатанных штампами персонажей в фанфиках, поскольку в манге он колоритен и заметен издалека. Обычно он кого-то бьёт или трахает. Иногда сначала бьёт, потом трахает, причём последнее он делает огромным, налитым кровью, красным членом со вздувшимися венами. То ещё зрелище! Видимо, размер детородного органа фикрайтеры напрямую увязывают с общей брутальностью персонажа. «Кто-то» — это чаще всего Рин, иногда Шима. Сугуро говорит хриплым низким голосом, но в моменты обольщения мурлыкает бархатным барсиком. Коронный приём соблазнения у него — стукнуть объект ухаживаний затылком об стену или без долгих предисловий опрокинуть на ближайший стол или кровать. Романтика!       У Рюзди дёргается глаз. Как Волга впадает в Каспийское море, так и Сугуро по любому поводу впадает в гнев, ярость, истерику, буйное помешательство и ещё куда-нибудь. Окружающие его персонажи, равно как и читатели, выпадают в осадок.       Шима Рендзо. «Розововолосый», «розовая башка». Хотя в профайле персонажа ясно сказано, что волосы у него каштановые с розовым оттенком, кто же их читает, эти профайлы, когда хочется написать потрахушки с Боном? Между тем конфетно-кукольное название цвета рождает вполне определённые ассоциации у авторов и читателей. «Парень с такими волосами просто не может быть натуралом», — думают они и подкладывают бедного Рендзо под всех остальных персонажей мужского пола (хотя в случае с Рином природный цвет им никак не мешает). Я уж молчу про те случаи, когда к Рендзо другие герои ещё и обращаются вот так непринуждённо: «Розововолосый!» Волоокий и хитрожопый, длинный посох твой подобен нефриту и яспису, стан твой стройнее кедра ливанского… Ой, это не из той оперы! Хотя что-то тут навевает подобные интонации…       Про Конекомару, Сюру и Шиэми не могу сказать ничего плохого, поскольку про них, по моим впечатлениям, просто мало пишут. Они иногда присутствуют в роли массовки, в которой Конекомару вечно поправляет очки, Сюра пьёт и потрясает потрясающим бюстом, а Шиэми старается не отсвечивать.       Любой штамп, разумеется, может быть приготовлен умелым автором так, что получится нектар и амброзия. Но в большинстве случаев розововолосые и камики способны даже сносно написанный текст превратить в адское варево. Не ешьте сами и не предлагайте по неведению другим этот словесный доширак. Хатиротаро за здоровое питание!       Если я что-то упустила, милости прошу в комментарии.