***
Больше часа Джеймс лежал, не двигаясь. Он старался дышать тихо, на счёт. У Мориарти идеальное чувство такта. Просчитав по привычке минуту, он позволил себе мысленно вернуться в прошедший день. Едва затронув в воспоминаниях дом, парк и время пути, он улыбнулся, вновь заметив на люстре стеклянного тигра. Потом снова дорога, её меньшая часть… Джим хорошо запомнил нужный переулок - обычный для этой части города, не отличающийся от соседних ничем, кроме мелочей. Мелочи и детали - самое ценное. Вывеска минимаркета слева, два мусорных бака, один со сломанной крышкой. Онлайн-трансляция поздравлений, бокал шампанского, налитого дядей “исключительно в честь праздника”… Картинка вспыхнула, Джеймс почувствовал, как у него мёрзнут пальцы. Его кожаные перчатки в канун Нового Года выглядели смешно. Ужин, обмен подарками. Удивление и неловкость, смех, похлопывание по плечу. Джеймс не любит, когда к нему прикасаются. Он долго привыкал к родительским объятиям. Неприязнь не распространялась на дядю. После того, как на одной из первых совместных прогулок Морану пришлось отогревать ледяные пальцы ребёнка, прикосновения его рук перестали раздражать. Дядя научил Мориарти здороваться рукопожатием. Джим почувствовал, что у его закоченели ноги. Он закашлялся и обхватил себя руками. - Чего шуршишь, мелкий? - Себастьян приподнялся на локтях и внимательно всмотрелся в темноту. - Не спишь? - Замёрз немного, - признался Джеймс, поворачиваясь на бок, чтобы удобнее было говорить. - Не вздумай болеть. Ещё чего не хватало. Себастьян потянулся на своём матрасе и положил руки под голову. Он предоставил племяннику диван, что было беспрецедентным проявлением гостеприимства. У Морана не бывало гостей. Джим обнял себя за колени и прикрыл глаза. Память мгновенно вернула его в детство, где от холода спасали огромные дядины перчатки. Летом, в жару, они ездили на озёра, и Себастьян учил его нырять. Получалось плохо, но это воспоминание относилось к приятным. Это был единственный человек в окружении Джеймса, за кем приятно было просто наблюдать. Мориарти зашипел и перевернулся на другой бок, кутаясь сильнее. Этим вечером диван был самым тёплым местом, но только когда на нём сидел Моран со стаканом виски. За окном взорвался салют. За стеной завыла собака, комната на секунду озарилась красным, золотым, потом вновь стемнело. - Дядя, спишь? - Чего тебе? Джим замялся. Мальчику ни в чём (почти) не отказывали родители, и он знал, как добиваться желаемого от посторонних. Отношения с дядей развивались по-другому. Они редко виделись, но Моран по-прежнему оставался самым близким человеком Мориарти. Переписки было достаточно для поддержания этой связи. Её было достаточно и для того, чтобы давать пищу некоторым не совсем рациональным идеям в голове Джеймса. После ужина некоторые просьбы, обращённые к дяде, приобрели неожиданный оттенок. - Можно я к тебе залезу? Очень холодно. Себастьян насмешливо крякнул. - Ползи, принцесса. Одеяло прихвати, не помешает. Полковник лежал под пледом, потому что диван перешёл по наследству к племяннику со всем прилагающимся скарбом. Джим встал с дивана и прошествовал в другой конец комнаты, завернувшись в одеяло. За окном снова громыхнуло, Мориарти накрыло синим всполохом, потом серебряным. - Падай. Моран, несколько удивлённый поведением племянника, сыпал остротами. Джеймс лёг на край матраса и затих. Он балансировал, стараясь не съехать на пол и в то же время не потеснить дядю. Себастьян повернулся на бок, и на юношу повеяло теплом. - Ты вмёрз что ли в этот кокон? Делись. Себастьян принялся разматывать одеяло и случайно коснулся руки Джеймса. - Джим, ты сдурел?! Воспаление лёгких хочешь схватить? Моран схватил ледяные ладони и положил на свою шею. - Ноги на меня ставь. - Что? - Ноги на мои ставь, дурак. Давай-давай, стесняться после будешь. Психушка. Мориарти неуверенно просунул ледяные ступни между колен Себастьяна. Кожу обожгло теплом. Наверху громко заработал телевизор. - Дома всегда очень тепло, у нас всюду обогреватели, ты же знаешь. - Теплица. От Морана пахло зубной пастой и немного алкоголем. Этажом выше смотрели фильм. - Тебе хоть немного теплее? - Да, спасибо. - На здоровье, интеллигент. Через пару минут пальцы Джима начали теплеть. Он завозился, собираясь уйти на своё место. - Вот ужаленный. Тебе неймётся? Лежи. - Теплее стало, спасибо. Себастьян фыркнул и цапнул под одеялом ступню Мориарти, по-прежнему холодную. - Что-то незаметно. Иди сюда. Джеймс не совсем понял, как оказался под боком у дяди, но возражать не решился. Было очень хорошо. - Ты тёплый. - А ты холодный. Моран положил на него руку и притянул к себе. Теперь Джим лежал к нему спиной, лицом к окну. Где-то опять стреляли, и иногда были видны зелёные искры. - Никогда не валялся в этом углу в Новый год. Красиво, что скажешь? Джим заёрзал. Дыхание мужчины жгло шею, стало почти душно. И это всё ещё было приятно. Приятно, как никогда. - Да, красиво. Обычно многословный Джеймс прикусил губу, пытаясь понять, как следует поступить дальше. Жар Себастьяна, его дыхание и голос производили на молодого человека совершенно определённый эффект. - Пригрелся?.. Голос у Морана был сонный. Тяжёлая рука скользнула ниже, Себастьян уткнулся носом в затылок Джемса. Тот дёрнулся. - Мм? Мм... Дядя многозначительно хмыкнул, мгновенно просыпаясь. Его ладонь неожиданно наткнулась на нечто твёрдое. Джим зашипел. - Замечтался, мой друг? Мориарти резко сел и уставился на Себастьяна. В голове снова пронеслись события вечера, подарок, пусть и случайный, нелепые отшучивания... - Да нет, дядя. Пригрелся скорее. Не ожидавший такой наглости Моран заинтересованно вскинул брови. - Расширение тел при повышении температуры, все дела? Расскажешь, юный физик? У Джима перехватило дыхание. Смелая дерзость отставного военного не знала границ. - Могу не только рассказать, но и показать. Джеймс плохо контролировал себя. Он навис над Себастьяном и смотрел ему в глаза. Ничья близость не действовала на него так. Это было почти нечестно! Ну почему он такой?.. Моран схватил его за запястья и резко подмял под себя. Теперь уже он нависал над Мориарти, серьёзно вглядываясь в его лицо. Губы так и замерли в усмешке. - Не боишься, мальчик? Ты слишком резвый для учёного. - Теория мертва без практики, - протянул Джим, облизывая губы. - А с боязнью эксперимента мы не имели бы науки как таковой, дядя. Мориарти оскалился и согнул ногу в колене, поместив ее аккурат между ног племянника. Не совсем нервная природа возбуждения Себастьяна стала очевидна. Джеймс не без удовольствия подумал о том, что та бомба, тикающая между ними, наконец-то оглушительно взорвалась. - Хочешь сказать, ты сторонник революционных методов исследования? Моран склонился к лицу Джеймса. Его дыхание обожгло губы. Мориарти вновь облизнулся и прерывисто зашептал, неотрывно глядя в глаза напротив: - Энергия лежит в основе всего, полковник. Это не я, а Эйнштейн сказал. Мы должны стремиться к энергетической частоте желаемой реальности. Знаешь, от чего зависит внутренняя энергия тела? Правильно, от его скорости. Или температуры... - Умник. Мужчина поцеловал его резко. Джим вздрогнул. Это было очень сильное ощущение. Себастьян просто прижался к его губам, но этого было мало. Катастрофически мало. Мориарти попробовал проникнуть языком в рот Морана. - Инициатива наказуема. – Соблазнительно негромкий голос мягко звучал в темноте над самым ухом юноши. - Тебя никогда не учили держать язык за зубами, сэр болтун? Моран не дал ему возможности ответить на поставленный вопрос. Он коснулся губами его виска, прикусил ушко. Одной рукой пробрался под футболку, после чего Джемс не выдержал. Он тихо, почти просительно стонал. Желание согреться привело Мориарти в пекло. Кардиган, в котором он лёг спать в надежде сохранить тепло, нестерпимо жёг спину; любое место, которого касались тёплые пальцы Морана, обдавало жаром. Полковнику нравилось состояние юноши: возбуждённый Мориарти был красив даже больше, чем обычно. Он сладко жмурился, облизывал и кусал губы, старался прижаться ближе. Им хотелось обладать. - Себ... Подожди секунду. Джеймс стал стягивать кофту, руки не слушались. Моран стоял над ним на коленях и следил за каждым движением, любуясь, запоминая. - Красив, черт. Не дожидаясь, пока Мориарти отложит кардиган, Себастьян наклонился, горячо и властно целуя, и запустил руку в мягкие темные волосы. Ему отчаянно хотелось мальчишку, но также хотелось доставить удовольствие, заставить восхищаться собой. Свободная рука Морана скользнула к чужому паху, сжимая. У Джима стояло так, как стоит только у неудовлетворенных подростков с шальными гормонами. Мориарти подался вперед и застонал, надеясь на ласку. Себастьян остановился. - Подожди, конфетка. Юноша посмотрел на него немного расфокусированным взглядом и недовольно нахмурился. - Что такое, дядя? Все еще не понял, чего я хочу? - Да нет, успел догадаться. - Себастьян говорил, поглаживая горячий член сквозь ткань. - Подготовиться надо, дорогуша. Смазать, растянуть, ну и там как пойдет. - Как скажешь, только, ох... пожалуйста, быстрее... Моран вздрогнул, услышав просьбу из уст мальчишки; волна возбуждения прокатилась по его телу. Мужчина медленно поднялся на ноги. - Я сейчас приду, Джимми. Не скучай. На очередную шпильку Мориарти лишь покачал головой, хрипло рассмеявшись. Себастьяну пришлось порыться в ванном шкафчике, прежде чем на свет был извлечен едва начатый флакон самой обычной смазки. На полке помимо всего прочего стояли еще три новеньких упаковки смазки, но - уже оружейной. Полковник покачал головой, пробормотал: «Срам» и принялся искать презервативы. Искомый квадратик обнаружился на стиральной машинке, вложенный в томик Шекспира. Пожав плечами, Моран поспешил вернуться в комнату. Его ждал сюрприз. Полностью обнаженный Мориарти стоял коленями на матрасе, выгнувшись и заведя руку за спину. Себастьян замер на пороге, наблюдая, как влажные пальцы скользят в теле племянника. Джим обернулся; его скулы покрывал лихорадочный румянец, глаза блестели. - Я нашел, чем занять себя, дядя. Моран молча прошел в комнату, подошел к кровати Джеймса и извлек из подарочной коробки резиновый член, разворачиваясь к юноше. На его губах играла легкая, мечтательная улыбка. - Хороший мальчик. Но подготовка должна быть более основательной, Джим. Себастьян шагнул к заерзавшему племяннику, провел ладонью по промежности, удовлетворенно кивнув. Затем он хорошенько смазал прибор и нежное колечко мышц, чем вызвал приглушенный стон. - Себ, он же не войдет, он большой... - прошептал Мориарти, обернувшись. В его глазах читалась неуверенность. - Не волнуйся, дорогой мой. В обхвате эта штука не больше моих трех пальцев, больно не будет, зато растянет. - Полковник погладил бедро юноши. - И все равно, будь нежен. Я с ТАКИМ еще не сталкивался... - Радость моя, мне вас познакомить? Джимми, это резиновый член, резиновый член - это мой племянник. Будьте знакомы. Все? - Дурак, - обиделся Мориарти. - Просто уже вставляй. - Как скажешь, принцесса, - осклабился Моран и медленно ввел игрушку, прокручивая. Он внимательно следил, чтобы причинять как можно меньше дискомфорта. Джим охнул и прогнулся. Игрушка надавила именно там, где нужно. Себастьян тихонько потянул прибор на себя, затем снова осторожно погрузил на всю длину. - Как ощущения, мм? Мориарти слабо усмехнулся. - Пять минут, полет нормальный, или как там это говорится?.. Не больно, продолжай. Через некоторое время Моран вдруг остановился и нажал что-то на этом приборе. Джеймс чувствовал вибрацию, которая волнами проходила по самым чувствительным местам организма. Его била дрожь. - Так лучше, правда? - Себастьян наклонился к самому уху племянника и горячо шептал, не забывая двигать рукой. - Тебе нравится, мм? Нравится, когда тебя трахают? Мой развратный мальчик... Член полковника уже давно топорщился сквозь мягкую ткань трусов, не скрывая желаний мужчины, но он не прикасался к себе. - Дядя, ах... Встало у меня, мм, все-таки не на вибратор... Я хочу тебя, и будь так добр, ахм... Трахни меня. - На последних словах Джим выгнулся, позволяя вибратору скользнуть внутрь до конца. Юноша распахнул глаза, судорожно выдыхая. Моран самодовольно ухмыльнулся и снял белье, оставив пока игрушку в теле Мориарти. Надкусив упаковку, он раскатал презерватив по своему члену, проведя по нему пару раз, нанося смазку, представляя, что всего через пару мгновений он окажется внутри желанного мальчишки. Это возбуждало. - Ты там передумал или что? - Сейчас я тебе покажу, кто и как передумал, - усмехнулся Себастьян, аккуратно извлекая влажный прибор. - Готов, детка? - Какой же ты тормоз, Себ, - закатил глаза Джим, но тут же подавился воздухом, почувствовав нечто более внушительное, надавливающее на нежный вход. - Ну да, я мог и не надеяться на нечто меньшее... Ох, дядя, предупреждать надо! - Повесить табличку с надписью "Осторожно, большой член" или как ты себе это представляешь? - Моран тяжело дышал, медленно продвигаясь. Он вошел до конца и остановился, переводя дыхание. Было ощущение, как после успешно проведенной операции. – Живой, малец? - Не надейся, - ухмыльнулся Мориарти, слегка подаваясь назад. – Давай-давай, уже можно… И Себастьян дал. Сначала он честно двигался аккуратно, поминутно уточняя, не больно ли его драгоценному племяннику, но затем, видя, как развратно и жарко отдается юноша, положил руки на хрупкие плечи и начал трахать по-настоящему. Джим вздрогнул всем телом и вцепился в матрас, выгнувшись сильнее. Он часто представлял этот момент в своих самых сокровенных и грязных мечтах, имея себя пальцами в душе, и сейчас он наслаждался им, вбирая каждое мгновение. Глаза против воли закатывались, а ноги разъезжались. Джеймс громко вскрикнул, когда член Морана особенно удачно проехался по простате. Себастьян вдалбливался в него, и это желание, горячая, кипящая энергия сводила с ума. Сухая рука полковника опустилась по груди юноши вниз, и обхватила его мокрый член, большим пальцем потирая чувствительную головку. Это ощущение, такое необходимое и необъяснимое, не походило ни на что, испытанное Мориарти прежде. Джим чувствовал, что внутри него нарастает пронзительная волна всепоглощающей энергии. Он стал ощущением, горячим воздухом, сгустком пульсирующего голода. Джеймс стонал, бесстыдно расставив ноги, и его затрясло, когда тело пронзила вспышка оргазма и он кончил в чужой кулак. Его продолжало трясти, когда Себастьян вышел, сдернул презерватив и, доведя себя несколькими движениями, выплеснулся на подрагивающую поясницу племянника. - А ты действительно горяч, - прошептал Джим, обнимая руками дышащее жаром тело полковника. - Сомневался? – Моран поцеловал его в висок и хлопнул по заднице. – Вытрись этой простыней, и пойдем на диван, я не собираюсь здесь спать.***
- Грейс, ты? – шепнул Себастьян, прижимая мобильник плечом. Сквозняк из кухонного окна неприятно холодил голую кожу. - Я, дорогой мой, - донесся из трубки нежный женский голос. – Ну, как он там? - В порядке, - хмыкнул Моран, закуривая. – Добрался, ничего не отморозил, накормлен, сейчас спит. Не волнуйся, думаю, сам придет через пару дней. - Спасибо, братец, - вздохнули на том конце провода. – Правда, спасибо. Твой дом – первое место, куда бы он мог податься, и я бы очень переживала, если бы ты не написал мне еще вечером. - Не за что, Грейси, - усмехнулся Себастьян, гипнотизируя дверь. Он надеялся, что вымотанный мальчишка не проснется и не зайдет сюда в самый неподходящий момент. – Я тогда позвоню еще, ок? - Да-да, прости, Себ, ухожу. Берегите себя, мальчики. - В трубке раздались короткие гудки. Моран остался докуривать сигарету.***
В комнате было тихо. Джим мерно дышал, слушая, как его дядя говорит по телефону. “Он у меня на крючке”, - удовлетворенно думал Морирти, переворачиваясь на спину. – “Лучший снайпер в Великобритании, еще и умудрившийся не спалить свою персону, – браво, Бастиан! Теперь ты почти мой. Осталась лишь маленькая деталь…” Джим бросил взгляд на смутный силуэт сумки. В ней была папка с тщательно составленным договором, который в дальнейшем определит судьбу Себастьяна и станет первым заложенным камнем в истории будущей криминальной Империи.