Заблуждения

Крис всегда любил вечеринки. Чувствуя себя как рыба в воде, ловко маневрируя среди пьяных тел и двигаясь в сторону столиков с выпивкой, Шистад думал о том, что, наверное, мог бы всю жизнь провести вот так. Существуя от одной пятницы к другой, кое-как переживая неделю, чтобы потом снова раствориться в громкой музыке и толпе людей, отжигающих так, словно сегодня последний день на Земле. Рука тянется к бутылке виски, обхватывая её и поднося к губам. Янтарная обжигающая жидкость привычным теплом стекает по горлу, заставляя на пару мгновений прикрыть глаза. Музыка оглушает, кровь пульсирует в висках, а голова болит так, словно по ней пару раз приложились бейсбольной битой. Кто-то протискивается мимо него, довольно ощутимо задевая плечом. Карие глаза распахиваются и моментально крепкой хваткой цепляются за женский силуэт, который хочет затеряться в толпе, но юноша оказывается куда проворнее. Пара шагов приближают его к девушке, а рука по-хозяйски обхватывает тонкое запястье, дёргая Мун на себя. Эва не ожидает резкого толчка, теряя равновесие и буквально падая в объятия юноши, утыкаясь носом куда-то в шею Шистада, вызывая у того чересчур довольную улыбку. Девушка вздрагивает, но вырваться не пытается, моментально узнав запах его одеколона, который невозможно спутать с чем-то другим. — Соскучилась, сладкая? Голос звучит чересчур приторно, густым сиропом обволакивая сознание. Эва молчит, продолжая стоять с опущенными руками и вдыхая запретный запах, которому не место в её жизни. Так думает здравая часть сознания, которую постоянно затыкают более смелые фантазии, когда она в очередной раз зажимается с ним в одной из спален дома или в пустых кабинетах школы. Слишком запретно, слишком неправильно. И оттого более желанно. — Ты говорить разучилась? Крис начинает терять терпение, не понимая, почему девушка на него не смотрит. Большим и указательным пальцем обхватывая подбородок Мун, он чуть давит, заставляя её поднять голову и, наконец, посмотреть на него. В этот момент бутылка виски летит куда-то на пол, разлетаясь на сотни крохотных осколков. Янтарная лужица растекается под ногами, но Крису глубоко наплевать на испорченный алкоголь. Сейчас его больше волнуют маленькие прозрачные капельки, скользящие по щекам Эвы и срывающиеся вниз. — Что с тобой? Требовательно спрашивает Шистад, убеждая себя, что ему это совершенно не интересно. Просто банальное желание узнать, что же на этот раз вывело девушку из себя и заставило рыдать, когда все кругом веселятся. Первобытное любопытство, заложенное в самой подкорке сознания. Ничего больше. Сейчас он получит ответ, а потом пошлёт её куда подальше. Из-за неё дорогой виски разбился, вот это реально проблема. — Мун, ты оглохла? — напряжение в голове возрастает, когда Эва опускает взгляд и старается смотреть куда угодно, только не в два карих омута напротив. Знает, что утонет. В очередной раз пойдёт на дно. Крису по-прежнему всё равно. Ему абсолютно пофиг на эту девчонку, с которой его связывает лишь пятничный секс и поцелуи с привкусом виски. Так думает Шистад, проталкиваясь мимо танцующих людей, крепко сжимая в руке хрупкую девичью ладошку и утаскивая Эву за собой. Крису совершенно безразлично, из-за чего разревелась первокурсница, когда он прижимает её к стене коридора. Отголоски музыки доносятся едва-едва, поэтому его голос подобно раскату грома вторгается в сознание Эвы. — Мне силой вытащить из тебя ответ? — руки крепко сжимают хрупкие плечи, доставляя девушке дискомфорт. Рыжеватые волосы в тусклом свете отдают бронзой, на секунду отвлекая внимание Криса, который прекрасно помнит, каково это — зарываться в них носом и чувствовать аромат вишни. — Мы… с Юнасом расстались, — наконец шепчет Эва, и Крису с огромным трудом удаётся сдержать фырканье, так и норовящее сорваться с губ. Рассталась с этим бровастым уродом. Конец света, блять. Странно, что только сейчас-то. Учитывая, что с Крисом она уже спит пару месяцев. — Он узнал о… нас. И от этого «нас» прошибает током обоих. Скептичный взгляд карих глаз скользит по лицу девушки, задавая немой вопрос — ты сейчас серьезно? Нас? С каких пор существует это грёбанное «нас»? — Назвал меня шлюхой. Но я же не… Я же… Рыдания заглушают голос девушки, когда она резко тянется к Шистаду и утыкается носом ему в плечо. Тонкая ткань футболки промокает почти сразу, но Крис не обращает на это внимания. В голове эхом звучат последние слова Мун, от которых ноющая боль в висках вспыхивает с новой силой. Убить урода. Переломать ему все кости, вытащить внутренности через глотку, чтобы харкал собственной кровью и наблюдал, как жизнь медленно покидает его ничтожное тело. Пожалуй, сейчас это единственное желание, которое пульсирует на подкорке сознания с такой силой, что просто хочется заорать. Но Крис молчит. Лишь притягивает к себе Эву, зарываясь лицом в растрепанные густые волосы, опьяняющие своим запахом вишни. Руки покрепче обхватывают хрупкое тельце, мечтая забрать хотя бы часть боли, которая сейчас терзает девушку. Шистад отвозит её домой. Берёт с неё обещание, что она сейчас же ляжет в постель и как следует выспится. Мешки под глазами ей совсем не идут. Эва лишь молча кивает, не понимая, откуда в нём эта несвойственная ему забота и резкая небезразличность к её скромной помятой персоне. *** На следующее утро Юнас приходит в школу с рассечённой бровью, опухшим носом и ярко-лиловым фингалом, красующимся под левым глазом. Ещё, кажется, рука сломана. И рёбра жуть как болят. На вопросы окружающих парень отвечает уклончиво, твердя, что у него контрольная и он опаздывает на урок. А Крис сидит, любуется проделанной работой и думает о том, что он мог бы заниматься этим вечно. Ходить на вечеринки по пятницам, а после них выбивать всё дерьмо из мудаков, из-за которых она проронит хотя бы одну слезинку. Но это лишь дело принципа. Никто не ‭смеет ломать его игрушки. Так-то ему по-прежнему пофиг. Безразлично. Абсолютно. Но и Кристофер Шистад имеет свойство заблуждаться.